Вторая Экспансия (рассказ)
Прозу я не писала еще дольше, чем стихи. Но, кажется, получилось неплохо.
ВТОРАЯ ЭКСПАНСИЯ
Увидеть рассвет и черный пунктир по нему,
Ведь Карлсоны возвращаются - значит, к черту зиму.
Всходит на крышу седой резидент Малыш,
Карлсоны возвращаются - время его вахты вышло.
«Алло, алло, мы вас слышим!» -
Небо теперь становится выше.
Брось в него на счастье монету,
Слышишь, поет в пропеллерах лето…
(Руслан Бажин)
Человек сидит передо мной. Человек, потому что нам запрещено употреблять слово "колонист" - и мы понимаем внутренние причины этого запрета. Стандартная каюта-переговорная корабля Второй Экспансии: стол, два кресла. Не друг напротив друга - наискосок. Психологический момент, чтобы не создавать дополнительной враждебности. Подчёркнуто нейтральная, почти стерильная обстановка - тоже психологический момент. А вот силовой "полукокон", намертво притягивающий нижнюю половину человека к креслу - это момент моей безопасности. Этот человек напал на корабль Второй Экспансии. Впрочем, его кустарная бомба не нанесла (да и не могла нанести) серьезного ущерба композитному кораблю. Впрочем, о возмещении ущерба, который он нанес нам, мы говорить не будем - или будем, но много позже. Моя работа - в другом.
- Меня зовут Диана. Я представляю Вторую Экспансию, - именно так нас учили представляться. Не имеет значения, что за все столетия Первой Экспансии мои предки так и не выехали за пределы Материнской Планеты. Не имеет значения, что во время Сбоя меня не было на свете. Для человека, сидящего в кресле наискосок, это не имеет значения. Он обвиняет Вторую Экспансию. Но поскольку человек может говорить только с человеком - его обвинения выслушаю я. Глаза в глаза.
Я сажусь в кресло и жду, когда человек поднимет взгляд от своих полотняных голубых штанов. Жду молча.
Он начинает поднимать голову и одновременно делает глубокий вдох, чтобы на выдохе задать вопрос. Но я опережаю его. Потому что человек задаст вопрос о том, что с него причитается за нанесенный ущерб - и разговор уйдет не туда. Он не знает, не понимает и не осознает, что он здесь не обвиняемый, а истец. Никто из них не осознает. Поэтому первой спрашиваю я. Всего одно слово:
- Кто?
Они никогда не переспрашивают. И этот человек ответил сразу:
- Санька.
- Сын?
- Друг.
Я осторожно перевожу дыхание. Друг - это всё-таки проще. Самую чуточку, потому что друг, в память о котором идут с бомбой на корабль - это сверхценность. Но всё-таки это самую малость проще, чем ребенок.
- Давно?
- Пять лет назад.
Кажется, сегодня мне повезло. Насколько в моей работе вообще может везти. Гораздо хуже было бы, если бы этот его Санька не дожил до Второй Экспансии несколько месяцев... или дней. Пять лет - это всё-таки срок.
- Болезнь?
- Самоубийство.
- Расскажите мне о нем, - как можно мягче прошу я.
Вот теперь человек, сидящий наискосок от меня, по-настоящему удивлен.
- З-зачем вам? - в голосе боль. И это тоже хорошо. Гнев был бы гораздо хуже.
- Потому что никто не будет обвинять вас за ту бомбу. Я не представитель судебных органов. То что вы сделали, не является преступлением. Ваше пребывание на корабле - не арест. Вы здесь по медицинским показаниям.
- По медицинским? Вы считаете, что я - псих? - в голосе не гнев, но имитация его, за которой человек пытается спрятать то, как он ошарашен.
- Нет. Вы человек в глубоком горе. Это состояние, которое требует особого подхода. Поэтому - ноги. Для моей безопасности. В остальном... Причина вашей потери и вашего горя - сбой в Глобальной Телепортационной Сети. Вернее, то что колонии оказались не готовы к Сбою. Я здесь, чтобы принести извинения от лица Материнской Планеты. И помочь. Тем, чем смогу. Хотя бы - выслушать вас. Расскажите мне о вашем друге. Я знаю, как этого хочется, когда уходит близкий. Говорите.
Человек некоторое время молчит, собираясь с мыслями. Потом начинает:
- Санька... Мы выросли вместе. Мы родились уже в Изоляции. Его мать умерла при родах. Ей нельзя было рожать - что-то генетическое, что даже на Материнской Планете не лечили. Санька получился случайно - вышел из строя противозачаточный имплантант. Она решила рожать. Да в общем, и деваться-то было особо некуда... В то время медицинские роботы ещё были... но никого из них не программировали на аборты, кому бы это в голову пришло... Наши родители и слов таких не знали, наверное... Санька родился почти здоровый, а вот мать... не справились роботы. То ли нужных программ не было, то ли материалов... А у моей матери полгода назад родился я, и было молоко, и они дружили с Санькиной матерью...
В общем, такая у нас странная получилась семья: два ребенка, два папы, одна мама. Мама всегда смеялась, что четыре мужика - это в колонии как раз достаточный минимум, чтобы обеспечить одну женщину... Вашу мать! - его голос срывается на крик. - Вы хоть представляете, что здесь было за эти сорок пять лет? Когда пришла Изоляция - тут было двести человек. Почти все - инженеры. Роботехников - двое. Да и то у них половина роботов обслуживалась дистанционно, и когда терминал умер... А когда наш врач остался без расходников? Знаете, каково это - смотреть старые фильмы, где у людей раны затягиваются за вечер. Смотреть дома, пока лечишь нагноение на ноге подорожником? Хорошо хоть, подорожник был - секторальная вертикальная ферма осталась у нас. А на белок пошли лабораторные крысы... Хотя мама до сих пор не может их разделывать, она выросла на синтезированном протеине...
Разумеется, я все это знаю. Вторая Экспансия переоткрыла 70 колоний. На девяти из них я была лично. По многим другим читала отчёты.
Первая Экспансия была эпохой радости. Эпохой триумфа человеческого разума. Человечество, проболтавшись больше века в рамках солнечной системы, наконец решило проблему телепортации, и перемещение между двумя точками, соединёнными телепортационными станциями, стало почти мгновенным. Астрономы определяли потенциально пригодные для жизни планеты - и отправляли туда автономный корабль с телепортационными оборудованием. Он летел на околосветовой скорости сколько-то лет (а когда на корабле одни механизмы и стареть некому - никого особенно не интересовало, сколько этих лет будет), обследовал планету и открывал телепорт на орбиту. Из телепорта прибывала первая партия роботов, оборудовала планету - и туда заезжали люди. На всё готовое, в уютные домики, оснащенные автоматикой. Проблема недостатка ресурсов стала чисто гипотетической, проблема перенаселенности Материнской Планеты - тоже. Сначала колонии старались обустраивать как автономные. Но распределенная сеть высокоспециализированных узлов - это экономически куда более выгодная схема, а ГТС работала без накладок больше пятиста лет...
Мы же до сих пор не знаем, что вызвало Сбой. Изменилась сама структура Макрокосма, сделав телепортацию принципиально невозможной. Гипотез до сих пор масса, но среди них "Господь разрушил эту Башню Вавилонскую" выглядит самой логичной и непротиворечивой.
Вторая Экспансия ни капли не была похожа на праздник. После того, как стало окончательно понятно, что ГТС умерла и не воскреснет, на Материнской планете сделали прогноз автономного развития для каждой колонии. Это было легко - все данные о ресурсах были в планетной сети. После построения прогноза стало понятно, что для большинства колоний, - за исключением десятка самых старых и больших, - это прогноз автономного вымирания. Причем мучительного. Там, где была еда - на колониях-курортах, например, - не было технической базы для сколько-нибудь устойчивого развития. Там, где была техническая база, - как на этой каменистой и холодной добывающей планетке, - не было еды. Вопрос "нам надо прорываться к своим" был поставлен сразу же. А вот решен - гораздо позже.
Человечество слишком привыкло полагаться на технологии, и решение сложившейся проблемы искало в этой области. На чем потеряло два десятка лет. Потеряло бы и больше, если бы не стратегия "Соломинка утопающего" - разработка и спонсирование любых, самых безумных идей о преодолении Изоляции. Спонсирование вопреки тому, что Материнская Планета потеряла сеть из без малого 200 колоний, которые поставляли ей ресурсы.
На третьем году реализации стратегии в один из филиалов "Стога" пришел человек из малочисленной комунны онейронавтов. Он просматривал старые, до эпохи Первой Экспансии написанные, журналы комунны. И обнаружил, что описания многих онейропространств совпадают с описаниями планет-колоний. Причем в таких деталях, которые нельзя списать на воображение. После этого наука наконец обратила свой взор на многочисленные свидетельства ментальной связи людей без помощи техники: все эти "я почувствовала его смерть, хотя он был на другом континенте" и "я проснулся, точно зная, что она сейчас пришлет мне вызов". Тех сновидцев, чьи сны в наибольшей степени совпадали с прогнозами развития колоний, отобрали в "контактеры" Они заменили галактическую информационную сеть - хотя бы в одностороннем порядке.
А потом в другой филиал Стога пришел этнограф с книгой некого своего коллеги в руках. Книга была написана до эпохи Первой Экспансии, и посвящена жизни африканских племен, практически не тронутых цивилизацией. В этой книге давно покойный автор описывал, как африканский шаман ходил в соседнюю деревню. Шаман клал на землю недлинную верёвку с двумя узлами на концах. И когда доходил от одного узла до другого - оказывался в соседней деревне: в нескольких десятках километров, за рекой. А в следующем абзаце автор рассказывал, как был впечатлён, когда этот шаман взял его на такую прогулку с собой...
То, что эту информацию приняли как базу для разработки концепции Второй Экспансии, в принципе говорит о степени отчаяния, в котором пребывало человечество в те дни. Как и то что проект не сняли с финансирования за три года непрерывных неудач.
Три года потребовалось, чтобы вера размером с горчичное зерно проросла через ментальные шоры - и появился первый Проводник. Вернее, с точки зрения Материнской Планеты Проводник как раз исчез. Появился он на Триангуле. Когда там впервые за почти 30 лет увидели человека с Материнской Планеты - это событие праздновали неделю. А первый человек, прибывший вместе с Проводником с Триангула на Материнскую Планету, чуть не умерла от отравления ананасами. На Триангуле не было своей фруктовой оранжереи, а она обожала ананасы - и после 28 лет воздержания...
Потом началась эпоха систематического отбора и выращивания Проводников... если, конечно, можно назвать этот кабак системой.
Определить, есть ли у человека способности Проводника, невозможно до первого перехода. На учебу брали, - и до сих пор берут, - всех желающих. Чем отличаются те порядка 40%, кто становился Проводниками, от отсеявшихся - непонятно. Почему кто-то совершает первый переход в считанные дни, а у кого-то латентный период длится до 7 лет - неизвестно.
Способности Проводников тоже очень отличаются. Часть из них способна проводить с собой людей, другие могут переносить только неодушевлённые предметы. Проводники с лёгкостью способны проходить на одни планеты и не могут пробиться на другие, причем список доступных и недоступных планет у каждого свой. Некоторые Проводники способны объединиться и протащить с планеты на планету целый корабль, другие могут работать только в одиночку...
Это было совершенно непохоже на привычную человечеству работу механизмов - стабильную и повторяемую. Но даже самый слабый Проводник, способный доставить в колонию только себя и содержимое своих карманов, часто становился Ангелом Жизни. Потому что иногда эта жизни зависела от такой «мелочи», как упаковка антибиотиков, или ингалятор с лекарством от астмы, или микро-носитель с нужными программами... Проводники стали нитями, сшивающими разорванную Галактику - поэтому человечество не роптало на нестабильность.
Роптало оно на другое. В каждой заново открытой колонии представителей Второй Экспансии встречало не только народное ликование. Нас встречали люди, которые несколько десятков лет прожили в постоянном недостатке ресурсов, в крошечном изолированном социуме. Люди, которые переживали вещи, за полтысячелетия изобилия ушедшие в историю - и потому особенно страшные.
И на каждой планете нас встречали те, кто потерял близких, потому что Вторая Экспансия не случилась на год, месяц или сутки раньше. Родственники и друзья тех, кому не хватило медикаментов, кто умер от голода, погиб под неисправными механизмами. Друзья таких, как Санька...
- Он... не мог всего этого вынести, понимаете? Он не застал эпоху Первой Экспансии. Но у нас же остались фильмы, учебные программы, книги, музыка... Он так мечтал о том мире. И каждый день видел, что становится все хуже и хуже. Вот сломался последний медицинский робот, вот затопило шахту, вот встало оборудование, вот ещё в одном доме перестали работать отопительные панели... И каждый день мы надеялись, что Материнская Планета найдет выход, что телепорты оживут... Это может до сумасшествия довести. А Санька был такой человек... тонкий, чувствующий. Стихи писал, пел. Он просто не выдержал. Вот что он нам оставил вместо прощальной записки, - человек достает из кармана старенький портативный компьютер с треснутым экраном, открывает что-то и протягивает мне. Я читаю:
Я не сопровождаю этот состав -
Это состав преступления.
Просто молчу, беспредельно устав
От самоопределения.
Ты не волнуйся - все будет ништяк,
Только не вздумай просить прощения.
Я не хочу - и не знаю, как, -
Сопровождать состав преступления.
Я покидаю этот состав
На предрассветном глухом полустанке.
Просто схожу, беспредельно устав,
И выхожу за рамки*.
Я перечитываю несколько раз, потом возвращаю планшет. Не говорю банальности, вроде "он действительно был очень талантлив". В такой ситуации сочувствие нужно выражать другими способами - взглядом, лёгким касанием пальцев, выражением лица. Я владею всеми этими способами - и не только потому, что меня хорошо учили.
- Я сейчас освобожу Вам ноги, - говорю я. - И вы будете вольны идти на все четыре стороны. Но я прошу Вас подумать вот о чем. В других колониях сейчас ждут те, кому мы нужны также, как были нужны вашему другу. Если Вы присоединитесь к программе Второй Экспансии, это повысит наши шансы успеть вовремя. Для начала вы можете помочь с починкой корабля - исправить тот ущерб, который нанесли. А потом... нам очень нужны мотивированные люди. Те, кто по-настоящему понимает, по каким ставкам мы играем. И, знаете... люди из-за Сбоя умирают не только в колониях. Когда есть исправное оборудование, но нет ингредиентов, чтобы приготовить нужное лекарство - это тоже... непросто пережить.
Он внимательно смотрит на меня и задаёт один вопрос. Короткий, всего из одного слова:
- Кто?
Я не отвечаю.
_______________________
*Автор неизвестен. Вернее, в начале 2000х в Питере он был известен под ником Корвин. Тогда мы с ним дружили, и он дал мне распечатку со своими стихами. Но Корвинов в ролевом движении всегда было едва ли не больше, чем Гендальфов, поэтому искать человека по такому никнейму - дело гиблое. А под настоящим именем автор мне неизвестен.