Евреи города Каунас
Недавно проезжал по делам по заречной улице бр. Минковских, мимо старинных военных складов и вдруг вспомнил - за ними, зажатое между заброшенной железнодорожной веткой и крутым склоном алексотской горы, приютилось небольшое еврейское кладбище нашего города. Там прошлым летом нашла свой последний приют моя дорогая соседка, педагог в отставке, светлой души человек и просто мудрая женщина Елизавета Михайловна Кугель... Этим летом приезжала из Штатов её внучка Оленька с мужем Игорем. Вместе с нею и соседом моим Григорием Павловичем, супругом нашей Лизочки, мы навестили могилку, ограждённую простой деревянной оградкой, поставили скромные вызочки с цветами, помолчали....
Чтобы попасть на кладбище, надо перейти через рельсы...
Не знающим государственного литовского языка сообщу: евреи по-литовски - žydai (и по-польски тоже)
Сначала попадаешь в старую часть кладбища. Там много грустных, замшелых надгробий, сразу понимаешь - все близкие уехали далеко и навеки...
По пустынной, усыпанной палой листвой аллее я не спеша пошёл в новую часть кладбища..
И не поверил своим глазам - на месте деревянной оградки сиял матовым гранитным блеском изящный, со вкусом и любовью изготовленный памятник...
Я долго любовался его плавными изгибами, строгой бронзовой надписью
Вне всякого сомнения, надгробие было самым красивым, да и самым новым в этой печальной обители. Невольно пришли на ум заключительные слова "Отцов и детей" Тургенева: цветы, растущие на ней,
безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном
спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии "равнодушной"
природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...
Оглядевшись, я увидел в десятке метров чёрную плиту со знакомой фамилией: Ефим Горелик. Здесь лежал человек, которого я не знал, но с дочерью его Софой и её мужем Толиком Малобродским мы были близкими друзьями. С ним вместе работали в Каунасской галерее фотографии. Уже одиннадцать лет, как они уехали в Штаты. Недавно приезжал погостить их сын Женя. Из маленького непослушного шалуна вырос детина под два метра, студент и крутой бизнесмен (по его собственным словам...)
Неподалеку были погребены люди с немецкой фамилией Таненбаум. Я был знаком с их сыном Володей, бывал у него в гостях. Они жили в крохотной хрущёвке на 6-ом форту (каунасцы раньше называли этот район "там, где танк стоит"). Володя, его жена, кажется, Лена и их детишки, девочка и мальчик, запомнились как необыкновенно приятные, открытые и улыбчивые люди. Они тоже уехали, живут где-то в Нью-Джерси...
А вот эти два пмятника стали для меня настоящим сюрпризом! Борухштейны... С Геной Борухштейном мы учились с 7 по 10 класс в десятой же каунасской средней школе. Потом мы с ним работали вместе в 9 цехе Каунасского радиозавода, играли в заводской команде регбистов "Банга". Хорошо помню его маму - тучную шумную женщину, типичную такую еврейку из мюзикла, а отца его звали Израиль и мой товарищ Генка страшно стеснялся своего отчества... У него ещё был младший брат Давид, его звали все просто Додка. Он прекрасно играл в воллейбол, стал мастером спорта и чемпионом Литвы. А потом пошёл по коммерческой линии, теперь возглавляет одну из крупнейших кондитерских фабрик Каунаса. Кексы "Магдалинас" ели? Его работа! А Генка - Геннадий Израилевич -женился на испанке и стал по слухам олигархом, владельцем транснационального концерна по линии тех же кексов...
Фамилия Збарский тоже весьма знакома. С Кимом Збарским, отчимом Софы Малобродской, мы поменялись квартирами накануне их отъезда в Штаты. Судя по датам и отчеству, тут лежит его трагически погибший совсем молодым сын...
На некоторых надгробиях были начертаны чисто русские фамилии и имена. Что их привело сюда, жизнь? И смерть...
А вот тут смешались сразу еврейские, русские и литовские корни...
В маленьком каменном склепе с таинственной надписью над входом на иврите были набросаны записки на том же языке. Я спрашивал свего соседа Кугеля, что означает этот склеп и зачем туда бросают бумажки с текстами. Он только беспомощно развёл руками...
А в дальнем углу, под плакучими ивами стоял строгий памятник жертвам каунасского гетто, убитых фашисткой нелюдью в годы Великой Отечественной...
Темнело. Я пошёл к выходу,так никого и не встретив в этой тихой обители скорби...
У входа меня проводил строгим взглядом скульптурный портрет неизвестного мне гражданина...
