СтарПёрл. Специальный выпуск! Top 12 Practical Effects
Разумеется, истинный праздник детства и феерия инфантилизма - это Новый год. А вовсе не День рождения, который праздник исключительно зрелости. Посему, в очередной претенциозной попытке ходить наперекор традиционному для интернетов подытоживанию и поднапыживанию, предлагаю вашему вниманию, любезные котанцы, специальный выпуск нашего квазирегулярного ностальгического проекта «СтарПерл».
Посвятим же сегодня несколько страниц прокрутки самым проникновенным чудесам кукловодства и робототехники моего хрустально-солнечного прошлого; тем древним выкрутасам, что в нашу поствиртуальную эпоху принято называть труднопереводимыми, но восхитительными practical effects. К тому же, именно сейчас подобный выстрел из прошлого представляется особо злободневным, ведь массовая культура, похоже, недвусмысленно заявляет нам о частичном возвращении из лона компьютерной графики в объятья кукол и масок.
Так что вот вам двенадцать светлых образов с той стороны телевизора, что натренировали мне пространственное воображение, взбили изысканный вкус и бескомпромиссно отточили чувство прекрасного. Среди них будут как полноценные куклы, так и костюмы для людей, равно как и нечто среднее между вторым и первым: ведь жанровая классификация в искусстве не главное.
Куча Мусора («Фрэггл-Рок», 1987)
Скала Фрэгглов была одним из самых желанных утренних телешоу. Здесь я, конечно, кокетничаю: не так много имелось у нас в детстве телешоу, чтобы подвергать их классификации по принципу желанности - однако факт остаётся фактом, я до сих пор вспоминаю её с теплотой и могу даже напеть опенинг: «Dance your cares away - хлоп-хлоп! - Worry is for another day…». Это сериал с куклами (и об оных) великого Джима Хенсона и захватывал моментально. В нём обитают, образуя уникальную экосистему (социальную аллегорию сообщества человеков), три волшебных народа: фрэгглы, протагонисты сериала; дузеры, которые постоянно возводят архитектурные конструкции из редиса, поедаемые фрэгглами; исполинские горги, считающие себя властителями вселенной и хватающие фрэгглов при первой возможности.
Но самым уникальным существом здесь отказывается Куча Мусора - средоточие мудрости, оракул и маг, а по совместительству просто помойка горгов. У неё есть двое крысоподобных приспешников и (на время музыкальных номеров) подпевал - Фило и Гандж, находящихся с Кучей в жизненно важном симбиозе. Куча Мусора без приспешников начинает медленно умирать, хотя при этом обладает практически джедайским арсеналом возможностей. Она пророчествует, телепортирует, ворожит, химичит, читает мысли, изрекает, вытаскивает из собственных недр массу полезных предметов и, разумеется, танцует и поёт. Вообще есть что-то особо привлекательное в таких вот неповоротливых, вросших в землю существах-серверах, вместилищах знания и непреходящей харизмы - даже сами их очертания завораживают. Наверное, поэтому сегодня мы встретимся с персонажем, с Кучей Мусора визуально созвучным - но несколько позже.
Змей Горыныч («Василиса Прекрасная», 1939)
Как истинный ирландец по папе, Александр Роу относился к спецэффектам с особым тщанием. И хоть первый его трёхглавый змей был чёрно-белым и бескрылым, бесконечно располагал к себе даже в восьмидесятых, когда я впервые его увидел. Я всегда в сказках болел за драконов и чудовищ, а не за рыцарей и богатырей: первые были грандиозны и таинственны, настоящие чудеса эволюции; вторые же - глупыми и претенциозными, зачастую с гордым эпитетом «дурак» или «коровий сын». Сами понимаете, уподобляться таким совершенно не хотелось. Когда я был маленьким (сам помню смутно, в основном по маминым словам) и рассказывал истории о том, как дракон похищал девушек, то непременно добавлял в конце: «И девушки потели». Хотелось бы мне и сейчас говорить с той же выразительностью. Горыныч в «Василисе Прекрасной» был ещё прекраснее титульной красавицы, на которой собрался жениться. Несмотря на отсутствие крыльев, он отлично левитировал, извиваясь всем телом на манер своих дальневосточных собратьев: громадное четырёхметровое чучело, управляемое двадцатью людьми! Можете себе такое представить? Смотрелся он куда убедительнее цветного Горыныча из более позднего фильма Роу «Илья Муромец»: младший змей, даром что приобрёл колорит, был немного комичен в своей лупоглазости (что и понятно, оттепель всё-таки началась). Наш же змей из 1939-го был не только угрожающ, но и чертовски изобретателен: первая его голова изрыгала сшибающие с ног порывы ветра, вторая хлестала водой (настоящей, как из брандспойта - это же practical effects!), третья пыхала клубами пламени. С тех пор ничего подобного я в кино не видел.
Леди Мусорщица («Лабиринт», 1986)
Ещё одно милое сердцу творение студии Джима Хенсона - фильм «Лабиринт». Почти все мои одноклассницы обожали его за Дэвида Боуи в балеронских колготах, я же - за такое изобилие невиданных зверей. Здесь есть громадный полуяк-полуорангутан Людо, способный призывать на помощь камни, потому что они его друзья; есть гоблин Хогл, страдающий дилеммой Иуды/Снейпа, и лисоподобный рыцарь Сир Дидимус, разъезжающей на мохнатой собаке по кличке Амброзиус, и лохматая синяя гусеница Вильям, и ещё прорва всякой живности, вплоть до скачущих пушечных ядер с клешнями.
Я же люблю больше всех Леди Мусорщицу, глубокомысленную старушку, обитающую на свалке старых воспоминаний. Она постоянно носит на спине громадную конструкцию со скарбом, заканчивает каждую свою шамкающую фразу вопросительным «Хм-м? Хм-м?» и главное - оказывается самым коварным испытанием на пути главной героини. Пытаясь отвлечь Сару от спасения маленького брата, Леди Мусорщица использует по-настоящему действенные методы, бьёт в самую точку. Она пробуждает в девушке воспоминания о детстве, она показывает её забытые, любимые игрушки, она открывает ей дверь обратно в её комнату - в общем, взывает к сильнейшему из чувств (которым мы тут с вами, кстати говоря, сейчас и балуемся) - ностальгии, к самым родным воспоминаниям. Среди противников Сары, именно Леди Мусорщицу сложно однозначно оценить: она скорее представляет внутреннюю борьбу человека с собой, нежели банального внешнего врага.
Дизайн Леди Мусорщицы оказался настолько сильным, что мы легко найдём примеры, вдохновлённые им, в сегодняшних произведениях. Например, Карга Меленция из Dark Souls II. Или вот этот торговец страусами с планеты Джакку из седьмого эпизода «Звёздных Войн». С одной стороны, радость узнавания - это важный аспект удовольствия. С другой - немного грустно от сознания того, что практически всё уже давно придумано.
Хищник («Хищник», 1987)
Первый фильм со Шварценеггером, который я увидел. Случилось это на реке Ветлуге, в клубе дома отдыха «Кристалл», выкрашенном голубой краской, с трогательными занавесками на окнах. Маленький телевизор с видаком - и целая буря эмоций. Причём мальчишеский восторг вызывал как и сам Шварц (совершенно неважно было, как он (не)играет лицом: в советском кино было много прекрасной игры, а вот мускулатуры и фрейдистских оружий - дефицит), так и тот благороднейший монстр, которому Арнольд говорил во время кульминации: «You're one ugly motherfucker!» - что переводилось, как сейчас помню: «Ну и видок у тебя!»
Признаюсь, Хищник пугал гораздо сильнее до того, как снял маску. Когда его ещё было не разобрать, когда он разил направо и налево, когда его оптический камуфляж жутко преломлял в себе полосатые пальмовые листья, когда вздымался из воды с копной дредлоков в голубых электрических всполохах, когда мы следили глазами охотника за несчастными людьми в инфракрасном диапазоне - вот это было действительно страшно. Было понятно, что мы имеем дело не с человеком, и не с какой-нибудь мистической глупостью, а с реальным существом совершенно иной природы. Зато когда он показал нам истинное своё лицо, страх сменился восторгом. Лицо было неотразимым. Детское воображение ведь очень многое додумывало: так, например, после первого просмотра мне совершенно точно запомнилось, что жвал вокруг пасти у Хищника не четыре, а восемь. И я бегал с рычаньем, приставив ладони к лицу и шевеля пальцами. Ну и конечно мне дико тогда понравилось, что чудовище наконец-то представлено не мешком для удалого богатырского избиения, а действительно достойным, опасным и - главное - располагающим к себе противником героя.
Лидер мутантов Куато («Вспомнить всё», 1990)
Будущий губернатор Калифорнии в те времена успел плотно поучаствовать в формировании новой мифологии. «Вспомнить всё» я до сих пор считаю одним из наиболее полноценных, полнозвучных симфоний того, что в принципе может предложить нам развлекательное кино. И в смысле остросюжетных вот-это-поворотов, и в смысле декораций. Именно этот фильм сложил у меня в голове картинку, возникающую при слове «мутант». Мутанты - это не черепахи-ниндзя, и не супергерои в лайкре; это люди с причудливо искажёнными членами, точно в соответствии с четвёртым поясом восьмого круга у Данте: «Помысли, мог ли я невлажным глазом Взирать вблизи на образ наш земной, Так свернутый, что плач очей печальный Меж ягодиц струился бороздой». И самым крутым, самым неожиданным мутантом оказался их предводитель Куато - очаровательный маленький уродец, приросший к животу своего брата самым, что ни на есть, сиамским образом.
В абсолютно (и это при наличии массы симпатичных актёров!) бездарном римейке Total Recall’а тему с мутантами решили забросить совсем, и никаким Куато там даже не пахнет. А ведь он - один из краеугольных камней фильма (другой такой камень - фетиш-злодейка Лори Куэйд)! Куато тут - как Йода для Наносящей ответный удар Империи: без него нельзя! Куато может кому-то показаться неприятным уродцем, но я всегда видел в нём благообразного весьма младенца с многовековой мудростью в голубых глазах. И так тяжело было наблюдать его гибель от предательской пули!
Степашка («Спокойной ночи, малыши!», 1970)
Ну вот, не ожидали? Ха! Нет, это не шутка и не жалкая попытка тролльнуть. Со святым, знаете ли, не шутят. Степашка действительно мой самый любимый герой «Спокойных ночей». Кстати, не у меня одного: Леонид Ильич Брежнев тоже безудержно фанател от Степашки. Надеюсь, это не диагноз, а то мне уже скоро сорок.
Мне никогда особо не нравился Хрюша. Он бы вредина, хулиган-трикстер и альфа-самец, очень похожий на Эрика Картмана. А вот Степашка оказался принципиально моей ролевой моделью: послушный, добрый, возвышенный, рисовальщик пейзажей, мечтатель, красноречивый трепач. Самый умный из героев «Спокойных ночей». Хрюша постоянно подталкивает его к тёмной стороне шалостям, но Степашка не поддаётся. Я тоже всегда был послушным и тёмной стороной не соблазнялся. Страшный зануда был.
Повелитель Тьмы или просто Тьма («Легенда», 1985)
«Легенду» я посмотрел по местному телеканалу во вторник вечером. Это одна из самых атмосферных сказок, существующих в природе - тот факт, что я запомнил день недели сеанса, уже говорит о многом. Свободная от ещё не возникших возрастных рейтингов и от связанного с ними абсурда, «Легенда» была полотном невероятно мрачным, хтоническим, но одновременно потрясающе добрым и волшебным. Если вы вдруг по странному стечению обстоятельств до сих пор не видели его - бегом смотреть. Даже можете не дочитывать, чтобы не испортить себе радость открытия.
Ведь самым мощным открытием здесь становится главный антагонист в исполнении Тима Карри (хоть его и трудно различить в таком образе). Подобно Хищнику, он срывает с себя покровы лишь в самом конце фильма, до этого фигурируя лишь в виде смутной громады, укутанной рваным тёмным плащом. На моей памяти, это вообще первый раз, когда в массовой культуре был воссоздан хрестоматийный облик квазихристианского дьявола, повторяемый и воспроизводимый впоследствии великое множество раз: могучее тело ярко-алого гетеросексуального мужчины, не менее мускулистая физиономия, огромные чёрные рога, тяжёлые копыта. До Дьябло из Diablo, до Легиона Проклятых из Disciples, до Мэлболгии из Spawn - до всех этих привычных российскому обывателю парней - был Тьма из «Легенды». Это действительно властелин всех тёмных сил зла. Не самый, быть может, сообразительный, но много ли мы знаем сообразительных владык тёмных сил зла?
Фалькор, дракон удачи («Бесконечная история», 1984)
А вот чудо инженерной мысли от немецких мастеров - самый добрый и мохнатый дракон на свете Фалькор. Он похож на помесь китайского дракона и ухмыляющейся собаки, и когда он летит сквозь облака - хочется вместе с ним. Сцены полётов Тихиро и Хаку в «Унесённых призраками» явно были вдохновлены полётами Артрейю и Фалькора.
Основная модель дракона удачи была пятнадцати метров длиной и вся покрыта десятью тысячами чешуек и обклеена шерстью ангорской козы. Голова собаки-улыбаки управлялась тридцатью шестью снастями и целым отрядом кукловодов-эквилибристов. А ещё была миниатюрная версия Фалькора, сорокасантиметровая, каждая чешуйка - с булавочную головку величиной, одетая в кроличий мех. Этот маленький Фалькор гнулся во всех направлениях, и использовался для съёмки одиноких полётов.
Мне всегда хотелось иметь такого же. Конечно, сочетание чешуи и шерсти выглядит решением не однозначным: в определённых ракурсах кажется, что Фалькор линяет. Но эти неприятности меркнут на фоне общей харизмы дракона. Мало ли кто линяет! Зато глаза добрые.
Годзилла («Возвращение Годзиллы», 1984)
У Годзиллы всегда была особенная стать, достоинство. Японский взгляд на чудовищ лишён чёрно-белого морализма европейской ментальности. В монстрах здесь видится не просто необъясняемое (но вполне объяснимое) желание убить всех людей, но поэтичная сила природы, обожествлённая, мифологизированная. В учиняемых Годзиллой разрушениях читается не зло и враждебность к гуманизму, а красота стихии и даже философский мотив воздаяния. В сущности, Годзилла - это глубоко антимилитаристский персонаж. Он - радиоактивное порождение испытаний ядерного оружия, тема особенно острая для Японии, и своеобразное возмездие человеку за его ошибки.
Всё это нашло воплощение в самом облике благородного звероящера. Эти глаза светятся достоинством, этот лик благообразен, щекаст и в меру упитан. Годзилла вышагивает, гордо выпрямив спину, а не сгорбившись презренно, как недотиранозавр из американского римейка 1998-го, у него могучая грудь, огромный хвост и целая чаща спинных пластин-генераторов. Финальная сцена фильма, где Годзиллу заманивают в кратер вулкана, по-японски слезливая и пронзительная. В нём читается грусть по увядающей природе, как в стихах Басё. Но всё же хорошо, что Годзилла в итоге не погиб в тот раз.
Королева ксеноморфов («Чужие», 1986)
Покойный Гигер знал толк в пугающих дизайнах. И хоть классический облик ксеноморфа - идеальная форма идеального кошмара, в которой ничего лишнего и всё на своих местах, я в своё время был особенно впечатлён именно Королевой. Если рядовой ксеноморф - это манифестация хаоса, то Королева - та сущность, что над хаосом властвует. Как и Тьма из «Легенды», она являет собой абсолютное, ультимативное могущество, только теперь развёрнутое в немыслимых ранее, лавкрафтианских измерениях. Она одновременно и субъект, и объект, и твой личный демон, и коварный пейзаж вокруг тебя.
И насколько грандиозен, внезапен был второй выход Королевы, когда она разрывает несчастного (но вполне себе живучего) Бишопа, в те чудесные времена, когда мы ещё не были избалованы «двойными концовками»! А потом финальная схватка двух королев, хаоса и цивилизации, в которой побеждает, конечно, последняя, но даже в своём предсмертном химерическом полёте сквозь космос Королева ксеноморфов продолжает жутко шевелить конечностями и щекотать поджилки.
Гайвер («Гайвер», 1991; «Гайвер: тёмный герой», 1994)
Мы добрались почти до самого конца. С Гайвером мои отношения сложились неканоническим образом: я сначала увидел оба фильма, и лишь потом узнал об аниме и манге. Несмотря на то, что многим американские интерпретации героя в симбиотическом доспехе представляются взрослой версией Power Rangers, для меня именно дизайн Гайвера из фильмов представляется эталоном того, как должен выглядеть супергерой.
Абсолютно всё: фактура материала, пропорции деталей, соотношение элементов доспеха между собой, звуки, которыми сопровождаются движения, технологичные и естественные одновременно, густой пар из ноздрей, высокочастотные клинки из локтей - здесь радует глаз. В дизайне Гайвера сплелось множество фантастических мотивов из самых разных мест и эпох. В неё есть и что-то арабское, джинноподобное, из «Тысяча и одной ночи», и что-то от индуистских ракшас, и от шумерских демонов, и от Бэтмена, и от Хищника, и от венецианского карнавала. Пожалуй, ни один супергеройский облик не представляется таким отточенным и совершенным. Всякий раз, придумывая в качестве разминки художественной мысли дизайн очередного боевого персонажа, я прихожу к мысли, что ничего более удачного и логичного, чем Гайвер, изобрести нельзя.
Джабба Хатт («Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая», 1983)
И, наверное, именно Гайверу должно было стать сегодняшним лидером, если бы не этот удивительный толстяк. Я очень люблю Шестой эпизод - наверное, больше всех остальных. За эвоков, за зелёненький меч, за старенького Анакина, за лупоглазенького адмирала Акбара, но главным образом за Джаббу. В нём слились Аль Капоне, Синяя Гусеница из «Алисы», и та самая Куча Мусора из «Скалы Фрэгглов», с которой мы сегодня начали. Кукла Джаббы весила тонну и управлялась шестью людьми одновременно. Кукла Джаббы изготавливалась три месяца за полтора миллиона долларов. Но с Джаббой меня связывает нечто большее, чем просто мальчишеский восторг перед причудливым созданием. В своём роде, Джабба для меня - инкорпорирующий символ причудливых созданий вообще.
Как-то раз, ещё на закате Империи, в кинотеатре «Россия» на доске с объявлениями я увидел вырезку из какого-то журнала или газеты (ума не приложу, откуда в те времена могло взяться подобное издание), на которой красовалась вот эта, всем теперь хорошо известная композиция:
Разумеется, большинство ребят и по сей день обращают здесь внимание на принцессу Лею, однако я тогда её даже не заметил (девы в цепях и купальниках сознание моё не будоражили никогда, ну вы в курсе): воображением всецело завладел тот удивительно улыбчивый гигант, похожий на прущее из кастрюли дрожжевое тесто. Как же мне захотелось в тот момент незамедлительно посмотреть это кино! Захотелось пуще, чем Алисе пробраться в розовый сад за маленькой дверцей. К тому времени я уже знал кое-что о «Звёздных войнах» и вроде бы даже посмотрел «Новую надежду», которая не сказать, чтобы оставила меня в бурном восторге, но, тем не менее, была хороша. Но где, как посмотреть мне теперь «Возвращение джедая»?! Как увидеть великого и прекрасного Джаббу Хатта?! Решение пришло в скором времени, через несколько лет: всю трилогию показывали на всё том же местном телевидении (то был славный век удалого пиратства и затёртых VHS-копий, даже по телевизионным каналам), и «Возвращение джедая» пришлось на вечер понедельника, аккурат в канун контрольной работы по математике. Я так трепетал, я так надеялся, от ожидания горло пересыхало, как поверхность Татуина… и мне не разрешили. Из-за контрольной по математике. Окончательно и бесповоротно. Мир рухнул, разбился, и осколки его впились мне в рыдающее лицо. Даже не знаю, как мне удалось пережить тот вечер. Самое обидное, что за контрольную на следующий день я всё равно схватил трояк и даже великим математиком так и не стал. Но Джаббу выстрадал. Он по-прежнему в сердце, даже сейчас, когда я сам внешностью приближаюсь к великому гангстеру. И знаете, наверное, хорошо, что имела место такая драма. Недоступность обостряет чувства. Жить получается ярче. Так что дерзайте. Завтра у нас целый год впереди.
___________________
Проект СтарПёрл
Выпуск №0. О проекте
Выпуск №1. The Battle Beasts
Выпуск №2. Barbarian the Game
Тематические заметки
Трагедия советского мушкетёра
Через тернии
Посвятим же сегодня несколько страниц прокрутки самым проникновенным чудесам кукловодства и робототехники моего хрустально-солнечного прошлого; тем древним выкрутасам, что в нашу поствиртуальную эпоху принято называть труднопереводимыми, но восхитительными practical effects. К тому же, именно сейчас подобный выстрел из прошлого представляется особо злободневным, ведь массовая культура, похоже, недвусмысленно заявляет нам о частичном возвращении из лона компьютерной графики в объятья кукол и масок.
Так что вот вам двенадцать светлых образов с той стороны телевизора, что натренировали мне пространственное воображение, взбили изысканный вкус и бескомпромиссно отточили чувство прекрасного. Среди них будут как полноценные куклы, так и костюмы для людей, равно как и нечто среднее между вторым и первым: ведь жанровая классификация в искусстве не главное.
Куча Мусора («Фрэггл-Рок», 1987)
Скала Фрэгглов была одним из самых желанных утренних телешоу. Здесь я, конечно, кокетничаю: не так много имелось у нас в детстве телешоу, чтобы подвергать их классификации по принципу желанности - однако факт остаётся фактом, я до сих пор вспоминаю её с теплотой и могу даже напеть опенинг: «Dance your cares away - хлоп-хлоп! - Worry is for another day…». Это сериал с куклами (и об оных) великого Джима Хенсона и захватывал моментально. В нём обитают, образуя уникальную экосистему (социальную аллегорию сообщества человеков), три волшебных народа: фрэгглы, протагонисты сериала; дузеры, которые постоянно возводят архитектурные конструкции из редиса, поедаемые фрэгглами; исполинские горги, считающие себя властителями вселенной и хватающие фрэгглов при первой возможности.
Но самым уникальным существом здесь отказывается Куча Мусора - средоточие мудрости, оракул и маг, а по совместительству просто помойка горгов. У неё есть двое крысоподобных приспешников и (на время музыкальных номеров) подпевал - Фило и Гандж, находящихся с Кучей в жизненно важном симбиозе. Куча Мусора без приспешников начинает медленно умирать, хотя при этом обладает практически джедайским арсеналом возможностей. Она пророчествует, телепортирует, ворожит, химичит, читает мысли, изрекает, вытаскивает из собственных недр массу полезных предметов и, разумеется, танцует и поёт. Вообще есть что-то особо привлекательное в таких вот неповоротливых, вросших в землю существах-серверах, вместилищах знания и непреходящей харизмы - даже сами их очертания завораживают. Наверное, поэтому сегодня мы встретимся с персонажем, с Кучей Мусора визуально созвучным - но несколько позже.
Змей Горыныч («Василиса Прекрасная», 1939)
Как истинный ирландец по папе, Александр Роу относился к спецэффектам с особым тщанием. И хоть первый его трёхглавый змей был чёрно-белым и бескрылым, бесконечно располагал к себе даже в восьмидесятых, когда я впервые его увидел. Я всегда в сказках болел за драконов и чудовищ, а не за рыцарей и богатырей: первые были грандиозны и таинственны, настоящие чудеса эволюции; вторые же - глупыми и претенциозными, зачастую с гордым эпитетом «дурак» или «коровий сын». Сами понимаете, уподобляться таким совершенно не хотелось. Когда я был маленьким (сам помню смутно, в основном по маминым словам) и рассказывал истории о том, как дракон похищал девушек, то непременно добавлял в конце: «И девушки потели». Хотелось бы мне и сейчас говорить с той же выразительностью. Горыныч в «Василисе Прекрасной» был ещё прекраснее титульной красавицы, на которой собрался жениться. Несмотря на отсутствие крыльев, он отлично левитировал, извиваясь всем телом на манер своих дальневосточных собратьев: громадное четырёхметровое чучело, управляемое двадцатью людьми! Можете себе такое представить? Смотрелся он куда убедительнее цветного Горыныча из более позднего фильма Роу «Илья Муромец»: младший змей, даром что приобрёл колорит, был немного комичен в своей лупоглазости (что и понятно, оттепель всё-таки началась). Наш же змей из 1939-го был не только угрожающ, но и чертовски изобретателен: первая его голова изрыгала сшибающие с ног порывы ветра, вторая хлестала водой (настоящей, как из брандспойта - это же practical effects!), третья пыхала клубами пламени. С тех пор ничего подобного я в кино не видел.
Леди Мусорщица («Лабиринт», 1986)
Ещё одно милое сердцу творение студии Джима Хенсона - фильм «Лабиринт». Почти все мои одноклассницы обожали его за Дэвида Боуи в балеронских колготах, я же - за такое изобилие невиданных зверей. Здесь есть громадный полуяк-полуорангутан Людо, способный призывать на помощь камни, потому что они его друзья; есть гоблин Хогл, страдающий дилеммой Иуды/Снейпа, и лисоподобный рыцарь Сир Дидимус, разъезжающей на мохнатой собаке по кличке Амброзиус, и лохматая синяя гусеница Вильям, и ещё прорва всякой живности, вплоть до скачущих пушечных ядер с клешнями.
Я же люблю больше всех Леди Мусорщицу, глубокомысленную старушку, обитающую на свалке старых воспоминаний. Она постоянно носит на спине громадную конструкцию со скарбом, заканчивает каждую свою шамкающую фразу вопросительным «Хм-м? Хм-м?» и главное - оказывается самым коварным испытанием на пути главной героини. Пытаясь отвлечь Сару от спасения маленького брата, Леди Мусорщица использует по-настоящему действенные методы, бьёт в самую точку. Она пробуждает в девушке воспоминания о детстве, она показывает её забытые, любимые игрушки, она открывает ей дверь обратно в её комнату - в общем, взывает к сильнейшему из чувств (которым мы тут с вами, кстати говоря, сейчас и балуемся) - ностальгии, к самым родным воспоминаниям. Среди противников Сары, именно Леди Мусорщицу сложно однозначно оценить: она скорее представляет внутреннюю борьбу человека с собой, нежели банального внешнего врага.
Дизайн Леди Мусорщицы оказался настолько сильным, что мы легко найдём примеры, вдохновлённые им, в сегодняшних произведениях. Например, Карга Меленция из Dark Souls II. Или вот этот торговец страусами с планеты Джакку из седьмого эпизода «Звёздных Войн». С одной стороны, радость узнавания - это важный аспект удовольствия. С другой - немного грустно от сознания того, что практически всё уже давно придумано.
Хищник («Хищник», 1987)
Первый фильм со Шварценеггером, который я увидел. Случилось это на реке Ветлуге, в клубе дома отдыха «Кристалл», выкрашенном голубой краской, с трогательными занавесками на окнах. Маленький телевизор с видаком - и целая буря эмоций. Причём мальчишеский восторг вызывал как и сам Шварц (совершенно неважно было, как он (не)играет лицом: в советском кино было много прекрасной игры, а вот мускулатуры и фрейдистских оружий - дефицит), так и тот благороднейший монстр, которому Арнольд говорил во время кульминации: «You're one ugly motherfucker!» - что переводилось, как сейчас помню: «Ну и видок у тебя!»
Признаюсь, Хищник пугал гораздо сильнее до того, как снял маску. Когда его ещё было не разобрать, когда он разил направо и налево, когда его оптический камуфляж жутко преломлял в себе полосатые пальмовые листья, когда вздымался из воды с копной дредлоков в голубых электрических всполохах, когда мы следили глазами охотника за несчастными людьми в инфракрасном диапазоне - вот это было действительно страшно. Было понятно, что мы имеем дело не с человеком, и не с какой-нибудь мистической глупостью, а с реальным существом совершенно иной природы. Зато когда он показал нам истинное своё лицо, страх сменился восторгом. Лицо было неотразимым. Детское воображение ведь очень многое додумывало: так, например, после первого просмотра мне совершенно точно запомнилось, что жвал вокруг пасти у Хищника не четыре, а восемь. И я бегал с рычаньем, приставив ладони к лицу и шевеля пальцами. Ну и конечно мне дико тогда понравилось, что чудовище наконец-то представлено не мешком для удалого богатырского избиения, а действительно достойным, опасным и - главное - располагающим к себе противником героя.
Лидер мутантов Куато («Вспомнить всё», 1990)
Будущий губернатор Калифорнии в те времена успел плотно поучаствовать в формировании новой мифологии. «Вспомнить всё» я до сих пор считаю одним из наиболее полноценных, полнозвучных симфоний того, что в принципе может предложить нам развлекательное кино. И в смысле остросюжетных вот-это-поворотов, и в смысле декораций. Именно этот фильм сложил у меня в голове картинку, возникающую при слове «мутант». Мутанты - это не черепахи-ниндзя, и не супергерои в лайкре; это люди с причудливо искажёнными членами, точно в соответствии с четвёртым поясом восьмого круга у Данте: «Помысли, мог ли я невлажным глазом Взирать вблизи на образ наш земной, Так свернутый, что плач очей печальный Меж ягодиц струился бороздой». И самым крутым, самым неожиданным мутантом оказался их предводитель Куато - очаровательный маленький уродец, приросший к животу своего брата самым, что ни на есть, сиамским образом.
В абсолютно (и это при наличии массы симпатичных актёров!) бездарном римейке Total Recall’а тему с мутантами решили забросить совсем, и никаким Куато там даже не пахнет. А ведь он - один из краеугольных камней фильма (другой такой камень - фетиш-злодейка Лори Куэйд)! Куато тут - как Йода для Наносящей ответный удар Империи: без него нельзя! Куато может кому-то показаться неприятным уродцем, но я всегда видел в нём благообразного весьма младенца с многовековой мудростью в голубых глазах. И так тяжело было наблюдать его гибель от предательской пули!
Степашка («Спокойной ночи, малыши!», 1970)
Ну вот, не ожидали? Ха! Нет, это не шутка и не жалкая попытка тролльнуть. Со святым, знаете ли, не шутят. Степашка действительно мой самый любимый герой «Спокойных ночей». Кстати, не у меня одного: Леонид Ильич Брежнев тоже безудержно фанател от Степашки. Надеюсь, это не диагноз, а то мне уже скоро сорок.
Мне никогда особо не нравился Хрюша. Он бы вредина, хулиган-трикстер и альфа-самец, очень похожий на Эрика Картмана. А вот Степашка оказался принципиально моей ролевой моделью: послушный, добрый, возвышенный, рисовальщик пейзажей, мечтатель, красноречивый трепач. Самый умный из героев «Спокойных ночей». Хрюша постоянно подталкивает его к тёмной стороне шалостям, но Степашка не поддаётся. Я тоже всегда был послушным и тёмной стороной не соблазнялся. Страшный зануда был.
Повелитель Тьмы или просто Тьма («Легенда», 1985)
«Легенду» я посмотрел по местному телеканалу во вторник вечером. Это одна из самых атмосферных сказок, существующих в природе - тот факт, что я запомнил день недели сеанса, уже говорит о многом. Свободная от ещё не возникших возрастных рейтингов и от связанного с ними абсурда, «Легенда» была полотном невероятно мрачным, хтоническим, но одновременно потрясающе добрым и волшебным. Если вы вдруг по странному стечению обстоятельств до сих пор не видели его - бегом смотреть. Даже можете не дочитывать, чтобы не испортить себе радость открытия.
Ведь самым мощным открытием здесь становится главный антагонист в исполнении Тима Карри (хоть его и трудно различить в таком образе). Подобно Хищнику, он срывает с себя покровы лишь в самом конце фильма, до этого фигурируя лишь в виде смутной громады, укутанной рваным тёмным плащом. На моей памяти, это вообще первый раз, когда в массовой культуре был воссоздан хрестоматийный облик квазихристианского дьявола, повторяемый и воспроизводимый впоследствии великое множество раз: могучее тело ярко-алого гетеросексуального мужчины, не менее мускулистая физиономия, огромные чёрные рога, тяжёлые копыта. До Дьябло из Diablo, до Легиона Проклятых из Disciples, до Мэлболгии из Spawn - до всех этих привычных российскому обывателю парней - был Тьма из «Легенды». Это действительно властелин всех тёмных сил зла. Не самый, быть может, сообразительный, но много ли мы знаем сообразительных владык тёмных сил зла?
Фалькор, дракон удачи («Бесконечная история», 1984)
А вот чудо инженерной мысли от немецких мастеров - самый добрый и мохнатый дракон на свете Фалькор. Он похож на помесь китайского дракона и ухмыляющейся собаки, и когда он летит сквозь облака - хочется вместе с ним. Сцены полётов Тихиро и Хаку в «Унесённых призраками» явно были вдохновлены полётами Артрейю и Фалькора.
Основная модель дракона удачи была пятнадцати метров длиной и вся покрыта десятью тысячами чешуек и обклеена шерстью ангорской козы. Голова собаки-улыбаки управлялась тридцатью шестью снастями и целым отрядом кукловодов-эквилибристов. А ещё была миниатюрная версия Фалькора, сорокасантиметровая, каждая чешуйка - с булавочную головку величиной, одетая в кроличий мех. Этот маленький Фалькор гнулся во всех направлениях, и использовался для съёмки одиноких полётов.
Мне всегда хотелось иметь такого же. Конечно, сочетание чешуи и шерсти выглядит решением не однозначным: в определённых ракурсах кажется, что Фалькор линяет. Но эти неприятности меркнут на фоне общей харизмы дракона. Мало ли кто линяет! Зато глаза добрые.
Годзилла («Возвращение Годзиллы», 1984)
У Годзиллы всегда была особенная стать, достоинство. Японский взгляд на чудовищ лишён чёрно-белого морализма европейской ментальности. В монстрах здесь видится не просто необъясняемое (но вполне объяснимое) желание убить всех людей, но поэтичная сила природы, обожествлённая, мифологизированная. В учиняемых Годзиллой разрушениях читается не зло и враждебность к гуманизму, а красота стихии и даже философский мотив воздаяния. В сущности, Годзилла - это глубоко антимилитаристский персонаж. Он - радиоактивное порождение испытаний ядерного оружия, тема особенно острая для Японии, и своеобразное возмездие человеку за его ошибки.
Всё это нашло воплощение в самом облике благородного звероящера. Эти глаза светятся достоинством, этот лик благообразен, щекаст и в меру упитан. Годзилла вышагивает, гордо выпрямив спину, а не сгорбившись презренно, как недотиранозавр из американского римейка 1998-го, у него могучая грудь, огромный хвост и целая чаща спинных пластин-генераторов. Финальная сцена фильма, где Годзиллу заманивают в кратер вулкана, по-японски слезливая и пронзительная. В нём читается грусть по увядающей природе, как в стихах Басё. Но всё же хорошо, что Годзилла в итоге не погиб в тот раз.
Королева ксеноморфов («Чужие», 1986)
Покойный Гигер знал толк в пугающих дизайнах. И хоть классический облик ксеноморфа - идеальная форма идеального кошмара, в которой ничего лишнего и всё на своих местах, я в своё время был особенно впечатлён именно Королевой. Если рядовой ксеноморф - это манифестация хаоса, то Королева - та сущность, что над хаосом властвует. Как и Тьма из «Легенды», она являет собой абсолютное, ультимативное могущество, только теперь развёрнутое в немыслимых ранее, лавкрафтианских измерениях. Она одновременно и субъект, и объект, и твой личный демон, и коварный пейзаж вокруг тебя.
И насколько грандиозен, внезапен был второй выход Королевы, когда она разрывает несчастного (но вполне себе живучего) Бишопа, в те чудесные времена, когда мы ещё не были избалованы «двойными концовками»! А потом финальная схватка двух королев, хаоса и цивилизации, в которой побеждает, конечно, последняя, но даже в своём предсмертном химерическом полёте сквозь космос Королева ксеноморфов продолжает жутко шевелить конечностями и щекотать поджилки.
Гайвер («Гайвер», 1991; «Гайвер: тёмный герой», 1994)
Мы добрались почти до самого конца. С Гайвером мои отношения сложились неканоническим образом: я сначала увидел оба фильма, и лишь потом узнал об аниме и манге. Несмотря на то, что многим американские интерпретации героя в симбиотическом доспехе представляются взрослой версией Power Rangers, для меня именно дизайн Гайвера из фильмов представляется эталоном того, как должен выглядеть супергерой.
Абсолютно всё: фактура материала, пропорции деталей, соотношение элементов доспеха между собой, звуки, которыми сопровождаются движения, технологичные и естественные одновременно, густой пар из ноздрей, высокочастотные клинки из локтей - здесь радует глаз. В дизайне Гайвера сплелось множество фантастических мотивов из самых разных мест и эпох. В неё есть и что-то арабское, джинноподобное, из «Тысяча и одной ночи», и что-то от индуистских ракшас, и от шумерских демонов, и от Бэтмена, и от Хищника, и от венецианского карнавала. Пожалуй, ни один супергеройский облик не представляется таким отточенным и совершенным. Всякий раз, придумывая в качестве разминки художественной мысли дизайн очередного боевого персонажа, я прихожу к мысли, что ничего более удачного и логичного, чем Гайвер, изобрести нельзя.
Джабба Хатт («Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая», 1983)
И, наверное, именно Гайверу должно было стать сегодняшним лидером, если бы не этот удивительный толстяк. Я очень люблю Шестой эпизод - наверное, больше всех остальных. За эвоков, за зелёненький меч, за старенького Анакина, за лупоглазенького адмирала Акбара, но главным образом за Джаббу. В нём слились Аль Капоне, Синяя Гусеница из «Алисы», и та самая Куча Мусора из «Скалы Фрэгглов», с которой мы сегодня начали. Кукла Джаббы весила тонну и управлялась шестью людьми одновременно. Кукла Джаббы изготавливалась три месяца за полтора миллиона долларов. Но с Джаббой меня связывает нечто большее, чем просто мальчишеский восторг перед причудливым созданием. В своём роде, Джабба для меня - инкорпорирующий символ причудливых созданий вообще.
Как-то раз, ещё на закате Империи, в кинотеатре «Россия» на доске с объявлениями я увидел вырезку из какого-то журнала или газеты (ума не приложу, откуда в те времена могло взяться подобное издание), на которой красовалась вот эта, всем теперь хорошо известная композиция:
Разумеется, большинство ребят и по сей день обращают здесь внимание на принцессу Лею, однако я тогда её даже не заметил (девы в цепях и купальниках сознание моё не будоражили никогда, ну вы в курсе): воображением всецело завладел тот удивительно улыбчивый гигант, похожий на прущее из кастрюли дрожжевое тесто. Как же мне захотелось в тот момент незамедлительно посмотреть это кино! Захотелось пуще, чем Алисе пробраться в розовый сад за маленькой дверцей. К тому времени я уже знал кое-что о «Звёздных войнах» и вроде бы даже посмотрел «Новую надежду», которая не сказать, чтобы оставила меня в бурном восторге, но, тем не менее, была хороша. Но где, как посмотреть мне теперь «Возвращение джедая»?! Как увидеть великого и прекрасного Джаббу Хатта?! Решение пришло в скором времени, через несколько лет: всю трилогию показывали на всё том же местном телевидении (то был славный век удалого пиратства и затёртых VHS-копий, даже по телевизионным каналам), и «Возвращение джедая» пришлось на вечер понедельника, аккурат в канун контрольной работы по математике. Я так трепетал, я так надеялся, от ожидания горло пересыхало, как поверхность Татуина… и мне не разрешили. Из-за контрольной по математике. Окончательно и бесповоротно. Мир рухнул, разбился, и осколки его впились мне в рыдающее лицо. Даже не знаю, как мне удалось пережить тот вечер. Самое обидное, что за контрольную на следующий день я всё равно схватил трояк и даже великим математиком так и не стал. Но Джаббу выстрадал. Он по-прежнему в сердце, даже сейчас, когда я сам внешностью приближаюсь к великому гангстеру. И знаете, наверное, хорошо, что имела место такая драма. Недоступность обостряет чувства. Жить получается ярче. Так что дерзайте. Завтра у нас целый год впереди.
___________________
Проект СтарПёрл
Выпуск №0. О проекте
Выпуск №1. The Battle Beasts
Выпуск №2. Barbarian the Game
Тематические заметки
Трагедия советского мушкетёра
Через тернии