Дмитрий Бондаренко: Это моя битва
Координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» Дмитрий Бондаренко прислал из Могилевской колонии письмо своей супруге Ольге, в котором рассказал, как его принуждали писать прошение о помиловании на имя Лукашенко.
Начальник колонии - Маханьков Сергей Владимирович. Суровый такой товарищ (т.е. гражданин) спросил: «Как дела, какие вопросы, как здоровье?» Уточнил, буду ли я писать прошение о помиловании. Я ответил: «Как я смогу сидеть за круглым столом, попросив о милости?» Сказал начальник также, что после 15 дней карантина могут перевезти в отряд. «Здоровье же у вас уже лучше». Наверное, шум вокруг всех и моей скромной персоны усилился, и все начальники хотят быстрее избавиться от такой головной боли, как мы, только приказ им - чтобы писали на помилование (моя версия).
Сейчас уже начальник колонии намекает, что скоро пойду в отряд, если прошение писать не буду. Просить их не о чём не буду. Орлов из Комитета тоже всё меня на вшивость проверял. Хорошо понимаю, что это моя, может, важнейшая духовная битва в жизни. Прочитал, что Микола лишён права звонить, писать, поставлен на самую тяжёлую работу. Мы держимся. Наша судьба в руках Господа и наших товарищей и друзей на Воле. Понимаю, что в меня верят люди и для них самих - это тоже очень важно…
…Ну вот, второй раз сбылось, уже почти примета. Как только начинаю писать тебе письмо - вызывают к начальнику. Теперь уже он вёл со мной разговор вместе с двумя заместителями. Разговор был твёрдый и корректный с двух сторон. Они обращали внимание, что ради моего здоровья и моих близких, я бы мог обратиться к ЛАГ (Лукашенко Александру Григорьевичу - прим.charter97.org), если не с просьбой о помиловании, то хотя бы по вопросу замены режима наказания. Я ещё раз напомнил, что БАЖ по просьбе ЛАГ уже обращался с просьбой освободить меня, других журналистов. Сказал, что понимаю, что за нами следит весь мир и многие, многие белорусы. Сказал, что я сын и внук партизан. «Вы поймите, вас никто не ломает. С вами просто разговаривают. Ваша судьба в ваших руках». Не дай Бог, им самим когда-нибудь делать такой выбор. Хотя для меня было бы в 1000 раз ужаснее оказаться на их месте и принуждать кого-либо «ломать себя через колено».
Теперь реально о моём здоровье: хуже стали работать пальцы на правой стопе, когда хожу по коридору, чаще стал цепляться носками за пол. Руки немеют и болят, ещё болит спина в шейном и грудном отделах. Сейчас болят и подпухли колени из-за того, что приходится на них постоянно опираться.
Люди, я знаю, что вы меня помните. Я вас люблю. Когда мне было тяжело в «американке», я часами ходил и повторял про себя и вслух: «Слава Иисусу. Жыве Беларусь!» На мозг то всё равно ситуация воздействует. Надо было собраться. Подумал, что для меня самое главное. И появилась триада консерватора: Бог, Беларусь, Семья! Попробовал, очень помогает. Только семья (слоган «люблю своих Ольгу и Юлечку») расслабляла, слёзы на глаза наворачивались. За вас молился по несколько раз на день. А часами говорил: «Слава Иисусу! Жыве Беларусь! Слава Иисусу! Жыве Беларусь! Слава Иисусу! Жыве Беларусь!» А потом: «Боже! Благослови мою жену и дочь!»
Думаю, что сейчас снова приходит такое время. Как там Акела говорил: «Это моя последняя битва». Думаю, не последняя. Молитесь за нас, Беларусы!