Как глоток свежего весеннего воздуха
Лишний раз подтверждая циничные упрёки молодых, что я способен оценить только старое кино, которое уже никому не нужно, хотел бы с некоторым опозданием поведать о весьма приятном впечатлении от просмотра по телеканалу "Культура" (пусть и в мало соответствующей рубрике "Фестивальное кино") документального фильма "Весной" Михаила Кауфмана, брата знаменитого Дзиги Вертова. Михаил был у него оператором - в том числе на безусловном шедевре "Человек с киноаппаратом". И в том же 1929 году сам снял как автор-оператор вроде бы непритязательную лирическую киноисторию об очередном приходе весны, пусть и снабдив свою ленту изощрёнными ракурсами (чего только стОит кадр расходящихся и словно множащихся тропок-рельсов прямо под пятой железнодорожного состава!), авангардными двойными экспозициями, виртуозными монтажными переходами. Но в ловко схваченных глазом кинокамеры живых и непосредственных наблюдениях за природой и людьми (особенно удачно показаны дети и влюблённые) есть гораздо большее, чем обычная передача атмосферы времени года и тогдашней эпохи.
Лента "Весной", созданная как раз в канун глобального перелома в истории всей страны, поневоле воспринимается с дистанции в 80 лет уже в качестве "восторженного реквиема", пусть это странно для кого-то прозвучит. Ещё столько надежд на обновление, ещё так радостно и свободно жить, ещё кружится голова от ощущения необъяснимого счастья - а внутренний крах эпохи заложен даже в том, как смело и дерзновенно монтируются встык празднование Пасхи с выложенными на куличе словами "Христос воскресе!" и народные шествия в первомайском строю. Всего лишь через два года будет взорван в Москве Храм Христа Спасителя, а массовые демонстрации трудящихся в конце 30-х годов превратятся в безжизненное и механическое поклонение Отцу всех народов, которому Дзига Вертов посвятит свою пророчески-трагическую "Колыбельную".
Лента "Весной", созданная как раз в канун глобального перелома в истории всей страны, поневоле воспринимается с дистанции в 80 лет уже в качестве "восторженного реквиема", пусть это странно для кого-то прозвучит. Ещё столько надежд на обновление, ещё так радостно и свободно жить, ещё кружится голова от ощущения необъяснимого счастья - а внутренний крах эпохи заложен даже в том, как смело и дерзновенно монтируются встык празднование Пасхи с выложенными на куличе словами "Христос воскресе!" и народные шествия в первомайском строю. Всего лишь через два года будет взорван в Москве Храм Христа Спасителя, а массовые демонстрации трудящихся в конце 30-х годов превратятся в безжизненное и механическое поклонение Отцу всех народов, которому Дзига Вертов посвятит свою пророчески-трагическую "Колыбельную".