Ночью меня излечила Асанова, а сегодня разбередил Распутин
Угадал я ночью с фильмом, который следовало мне посмотреть, чтобы избавиться от упадка сил и утраты воли к жизни после непонравившегося кино. К стыду своему, раньше не видел дипломную работу 26-летней Динары Асановой - короткометражку "Рудольфио" (1969) по рассказу Валентина Распутина, написанному в 1965 году. И как только начались первые кадры - капли дождя на окнах автобуса, проплывающие мимо улицы и дома, залитые влагой с осенних небес, до боли знакомые городские пейзажи, пусть это и снято вроде бы в Латвии, а не в Чите, где я тогда жил, или в Иркутске, где до сих пор проживает Распутин. И чуть ли не слёзы очищения навернулись на глаза - словно я вернулся в далёкое детство, которое вообще-то исчезло навсегда вместе с той цивилизацией и совсем иными отношениями между людьми, когда могла быть чистая и ничем незамутнённая дружба пятнадцатилетней школьницы и человека лет на двадцать старше, если судить по возрасту Юрия Визбора. Он на редкость точен, мягок, доверителен и интеллигентен в роли Рудольфа-Рудольфио, к которому испытывает первые нежные чувства соседская девчонка (жизненно убедительна и Елена Наумкина, напомнив мне прежних одноклассниц на рубеже 60-70-х годов, а ведь ей, как я потом уже выяснил, было 20 лет на момент съёмок!).
Понятно, что в условиях моральной цензуры Асанова была вынуждена многое давать лишь намёком - но столько несвершившегося и несбывшегося, потерянного и безвозвратного содержится в финальном взгляде героя Визбора, провожающего, как исчезает фигурка девушки где-то внизу, во дворе обычного микрорайона. А затем уж следует явно приклеенный по настоянию редакторов хэппи-энд, всё равно трогательный и одухотворённый, наверно, примиряющий взрослого человека с тем, что юное создание вскоре действительно найдёт себе возлюбленного-ровесника - и не надо заморачиваться на этом!
Но на следующий день, ближе к вечеру, вернувшись после занятия со студентами, которым я показывал ещё одну ленту о хрупкой и застенчивой любви - "Возлюбленные Марии" Андрея Кончаловского по вольным мотивам рассказа "Река Потудань" Андрея Платонова, я решил найти распутинский рассказ "Рудольфио", чтобы сравнить первоисточник и экранизацию. Выяснилось, что Динара Асанова сознательно отказалась от присутствия на экране жены Рудольфа (актриса Евгения Уралова мельком появляется в сцене вечеринки, а также висит её большая фотография на стене квартиры) и матери Ио, той самой девочки со странным именем. Пожертвовала двумя-тремя диалогами, справедливо рассудив, что различные детали или недоговорённости более кинематографичны, нежели разговоры в кадре. Изменила время года с зимы и весны на раннюю и позднюю осень, что даже лучше. Но одновременно стало понятно, что ей просто не позволили передать в кино яркодраматическую и тревожащую ноту литературного повествования, где имеются, например, такие фразы: "А он стоял и смотрел, как она убегает, и не смел даже окликнуть её, не смел броситься за ней и догнать. Он ещё долго стоял - опустошённый, ненавидящий себя". И финал кажется практически безысходным: "Воскресенье только ещё начиналось, прохожих на улице было мало, и никто его не остановил. Он перешёл через пустырь, спустился к берегу и вдруг подумал: а куда же дальше?".
И именно это разбередило мою душу в течение нынешнего вечера - хожу по городу, смотрю другое кино, сижу сейчас за компьютером и продолжаю думать о том, насколько мы, мужчины, бываем трусоватыми и порой предательски поступающими в отношении тех девочек, девушек и женщин, которые любят нас неизвестно за что, воспринимают нас гораздо лучше, чем мы есть на самом деле. И постыдная история из собственного прошлого, время от времени напоминающая о себе, мучающая и нервно зудящая, заставляет меня повиниться, как я в возрасте 20-24 лет был, можно сказать, идеально влюблён в одну совсем юную особу, больше переписывался с ней на расстоянии, нежели виделся (раз-два и обчёлся!), а когда она подросла и стала семнадцатилетней, я то ли разочаровался, то ли элементарно испугался, что мне будет трудно связать свою судьбу с ней, если я в Москве, а она - далеко на моей родине…
Прости же меня - хотя бы спустя почти 30 лет!
Понятно, что в условиях моральной цензуры Асанова была вынуждена многое давать лишь намёком - но столько несвершившегося и несбывшегося, потерянного и безвозвратного содержится в финальном взгляде героя Визбора, провожающего, как исчезает фигурка девушки где-то внизу, во дворе обычного микрорайона. А затем уж следует явно приклеенный по настоянию редакторов хэппи-энд, всё равно трогательный и одухотворённый, наверно, примиряющий взрослого человека с тем, что юное создание вскоре действительно найдёт себе возлюбленного-ровесника - и не надо заморачиваться на этом!
Но на следующий день, ближе к вечеру, вернувшись после занятия со студентами, которым я показывал ещё одну ленту о хрупкой и застенчивой любви - "Возлюбленные Марии" Андрея Кончаловского по вольным мотивам рассказа "Река Потудань" Андрея Платонова, я решил найти распутинский рассказ "Рудольфио", чтобы сравнить первоисточник и экранизацию. Выяснилось, что Динара Асанова сознательно отказалась от присутствия на экране жены Рудольфа (актриса Евгения Уралова мельком появляется в сцене вечеринки, а также висит её большая фотография на стене квартиры) и матери Ио, той самой девочки со странным именем. Пожертвовала двумя-тремя диалогами, справедливо рассудив, что различные детали или недоговорённости более кинематографичны, нежели разговоры в кадре. Изменила время года с зимы и весны на раннюю и позднюю осень, что даже лучше. Но одновременно стало понятно, что ей просто не позволили передать в кино яркодраматическую и тревожащую ноту литературного повествования, где имеются, например, такие фразы: "А он стоял и смотрел, как она убегает, и не смел даже окликнуть её, не смел броситься за ней и догнать. Он ещё долго стоял - опустошённый, ненавидящий себя". И финал кажется практически безысходным: "Воскресенье только ещё начиналось, прохожих на улице было мало, и никто его не остановил. Он перешёл через пустырь, спустился к берегу и вдруг подумал: а куда же дальше?".
И именно это разбередило мою душу в течение нынешнего вечера - хожу по городу, смотрю другое кино, сижу сейчас за компьютером и продолжаю думать о том, насколько мы, мужчины, бываем трусоватыми и порой предательски поступающими в отношении тех девочек, девушек и женщин, которые любят нас неизвестно за что, воспринимают нас гораздо лучше, чем мы есть на самом деле. И постыдная история из собственного прошлого, время от времени напоминающая о себе, мучающая и нервно зудящая, заставляет меня повиниться, как я в возрасте 20-24 лет был, можно сказать, идеально влюблён в одну совсем юную особу, больше переписывался с ней на расстоянии, нежели виделся (раз-два и обчёлся!), а когда она подросла и стала семнадцатилетней, я то ли разочаровался, то ли элементарно испугался, что мне будет трудно связать свою судьбу с ней, если я в Москве, а она - далеко на моей родине…
Прости же меня - хотя бы спустя почти 30 лет!