Документальная реальность на экране всегда лучше игровой
Ещё пару недель назад, когда я невыносимо мучился на двухчасовой чернушной тягомотине под названием "Охотник", я подумал о том, что будь это безысходное кино документальным, а все персонажи - реальными людьми, но не теми пусть и непрофессиональными исполнителями, которые выполняют поставленную перед ними задачу режиссёра, я бы даже принял и оценил это.
А сегодня зашёл спор об этой картине с одним из зрителей, которому она нравится, и я ещё точнее для себя определил, что прежде всего не верю в разыгранность происходящего на экране. Есть в этом некая онтологическая фальшь, изначальная неправда, тем более неприемлемая, что она вроде как рядится в одежды максимально приближенного к реальности повествования, якобы копирующего совершенно неприглаженную и программно неприглядную действительность.
И сейчас я вспомнил о своей основной претензии к ленте "4" - особенно к её деревенским сценам. Вот если бы там всё было зафиксировано хроникально, а не вымучивалось на съёмках всего лишь одного эпизода в течение целой недели и с бесконечным числом дублей, если бы это сняли словно скрытой камерой или методом кинонаблюдения, то эффект оказался бы ещё сильнее.
А иначе - я просто не могу отделаться от ощущения невсамделишности, инсценированности и вообще лживости данного действа. Так и хочется сказать: "Не верю!".
Кстати, подобное впечатление меня посетило и в ряде моментов фильма "Счастье моё" дебютировавшего в игровой режиссуре Сергея Лозницы, который был потрясающим документалистом.
Всё-таки документальное кино выигрышнее, чем художественное, поскольку заранее знаешь, что это реально, имело место в действительности, запечатлено как бы прямо у нас на глазах (хотя бывают, разумеется, различные подтасовки со стороны авторов и порою допускаются всякие постановочные ухищрения). Но люди-то на экране точно настоящие, подлинные!
А сегодня зашёл спор об этой картине с одним из зрителей, которому она нравится, и я ещё точнее для себя определил, что прежде всего не верю в разыгранность происходящего на экране. Есть в этом некая онтологическая фальшь, изначальная неправда, тем более неприемлемая, что она вроде как рядится в одежды максимально приближенного к реальности повествования, якобы копирующего совершенно неприглаженную и программно неприглядную действительность.
И сейчас я вспомнил о своей основной претензии к ленте "4" - особенно к её деревенским сценам. Вот если бы там всё было зафиксировано хроникально, а не вымучивалось на съёмках всего лишь одного эпизода в течение целой недели и с бесконечным числом дублей, если бы это сняли словно скрытой камерой или методом кинонаблюдения, то эффект оказался бы ещё сильнее.
А иначе - я просто не могу отделаться от ощущения невсамделишности, инсценированности и вообще лживости данного действа. Так и хочется сказать: "Не верю!".
Кстати, подобное впечатление меня посетило и в ряде моментов фильма "Счастье моё" дебютировавшего в игровой режиссуре Сергея Лозницы, который был потрясающим документалистом.
Всё-таки документальное кино выигрышнее, чем художественное, поскольку заранее знаешь, что это реально, имело место в действительности, запечатлено как бы прямо у нас на глазах (хотя бывают, разумеется, различные подтасовки со стороны авторов и порою допускаются всякие постановочные ухищрения). Но люди-то на экране точно настоящие, подлинные!