«Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете»
Одна из впечатавшихся навсегда в мою память сцен из мирового кино, которая заставила словно физически ощутить, насколько тяжела и изматывающа привычная солдатская работа, грязная и отталкивающая, но непостижимо возвышенная и одухотворённая, если речь идёт о защите жизни своей отчизны - это прежде не виденные мною кадры кинохроники с бредущими по воде усталыми солдатами, а как своеобразный Вергилий, сопровождающий их путь по кругам военного ада, выступает поэт, сам пришедший с войны инвалидом, читающий глуховатым голосом стихотворение «Жизнь, жизнь»…
Я не случайно вспомнил именно этот момент из «Зеркала» Андрея Тарковского, который до десяти раз вынуждал собственного отца, Арсения Тарковского, произносить строчки за кадром, чтобы конкретные слова ложились на конкретное изображение, вызывая контрапунктное соотнесение поэзии и кинематографа, чтобы из данного «вертикального монтажа» рождалась искра нового смысла. Судя по всему, и Сергей Урсуляк в многосерийном фильме «Жизнь и Судьба» стремился найти ассоциативное сочетание между классической музыкой Баха и Вивальди, с одной стороны, и сценами боёв на улицах Сталинграда, в полуразрушенных домах, где пытаются изо всех сил выстоять и выжить обычные люди, пусть и ставшие солдатами, но не переставшие быть мужьями и отцами, сыновьями и братьями тех, кто не менее трудно и устало продолжает свою жизнь далеко от фронта - и прекрасные мелодии как будто из горних пределов освящают и это существование «без войны», хотя вряд ли может быть что-то вне войны, когда на берегу Волги решается судьба не только страны, но и всего мира.
Повествовательная структура, предложенная сценаристом Эдуардом Володарским и развитая режиссёром Сергеем Урсуляком, как раз в том и заключается, что две реальности военного времени - передовая и тыл, фронт и относительно мирный быт вдали от боевых действий - оказываются не просто взаимосвязанными, а именно взаимопроникающими, как Жизнь и Судьба. Воюющие солдаты старательно и даже одержимо цепляются за все свои житейские привычки, словно надеясь таким образом сохранить в себе живые души и не превратиться в механизмы с оружием в руках, а те, кто остался во вроде бы знакомой среде обитания, почему-то ощущают судьбоносное значение чуть ли не каждого поступка, шага и жеста, будто находятся на минном поле, и вокруг свистят пули - так что легко можно стать внезапной жертвой, погибнуть быстрее, чем опомнишься, пусть ты и не на передовой. Уцелевшие воины вовсе беззащитны перед тоталитарной системой в тылу, а вот на линии шквального огня гораздо больше шансов выжить и, главное, не изменить самому себе, не предать друзей-однополчан. На фронте возникает удивительное человеческое братство, духовное единение без лишних слов, а далеко от боёв тяжелее переживать наветы и доносы, пытаться чаще в одиночку выстоять в ежедневной битве за честь и достоинство.
Так где же происходит истинная битва, где определяется ход Истории, где Жизни удаётся вынести все удары Судьбы и не покориться, не сдаться, не попасть в вечные объятия Смерти?! Где проходит граница между Светом и Тьмой, между Добром и Злом?!
Со сталинских времён мы заучили наизусть: «Кадры решают всё!». Слово-то какое - кадры! Номенклатурный социализм, построенный на костях миллионах людей в одной отдельно взятой стране, ныне развит успешно в форме номенклатурного капитализма, когда пропасть между бедными и богатыми зияюща, как нигде и никогда. Человек по-прежнему ничего не значит, являясь лишь винтиком в огромном механизме.
Основным достоинством экранной работы Урсуляка и Володарского, позволяющей ей стать телевизионным событием за четверть века, является то, что это редкое кино о ценности любой индивидуальности, кто обозначен специальным титром (вместо привычных упоминаний о фронтах, армиях и полках) или же мелькнул лишь на мгновение, оставшись безвестным солдатом.
Кадры действительно решают всё - но кинокадры! Магия кинематографа, подкреплённая музыкой как бы из небес, превращает жизни этих людей в Жизнь, а их судьбы - в Судьбу. Жаль тех, кто совершенно не чувствует это!
Я не случайно вспомнил именно этот момент из «Зеркала» Андрея Тарковского, который до десяти раз вынуждал собственного отца, Арсения Тарковского, произносить строчки за кадром, чтобы конкретные слова ложились на конкретное изображение, вызывая контрапунктное соотнесение поэзии и кинематографа, чтобы из данного «вертикального монтажа» рождалась искра нового смысла. Судя по всему, и Сергей Урсуляк в многосерийном фильме «Жизнь и Судьба» стремился найти ассоциативное сочетание между классической музыкой Баха и Вивальди, с одной стороны, и сценами боёв на улицах Сталинграда, в полуразрушенных домах, где пытаются изо всех сил выстоять и выжить обычные люди, пусть и ставшие солдатами, но не переставшие быть мужьями и отцами, сыновьями и братьями тех, кто не менее трудно и устало продолжает свою жизнь далеко от фронта - и прекрасные мелодии как будто из горних пределов освящают и это существование «без войны», хотя вряд ли может быть что-то вне войны, когда на берегу Волги решается судьба не только страны, но и всего мира.
Повествовательная структура, предложенная сценаристом Эдуардом Володарским и развитая режиссёром Сергеем Урсуляком, как раз в том и заключается, что две реальности военного времени - передовая и тыл, фронт и относительно мирный быт вдали от боевых действий - оказываются не просто взаимосвязанными, а именно взаимопроникающими, как Жизнь и Судьба. Воюющие солдаты старательно и даже одержимо цепляются за все свои житейские привычки, словно надеясь таким образом сохранить в себе живые души и не превратиться в механизмы с оружием в руках, а те, кто остался во вроде бы знакомой среде обитания, почему-то ощущают судьбоносное значение чуть ли не каждого поступка, шага и жеста, будто находятся на минном поле, и вокруг свистят пули - так что легко можно стать внезапной жертвой, погибнуть быстрее, чем опомнишься, пусть ты и не на передовой. Уцелевшие воины вовсе беззащитны перед тоталитарной системой в тылу, а вот на линии шквального огня гораздо больше шансов выжить и, главное, не изменить самому себе, не предать друзей-однополчан. На фронте возникает удивительное человеческое братство, духовное единение без лишних слов, а далеко от боёв тяжелее переживать наветы и доносы, пытаться чаще в одиночку выстоять в ежедневной битве за честь и достоинство.
Так где же происходит истинная битва, где определяется ход Истории, где Жизни удаётся вынести все удары Судьбы и не покориться, не сдаться, не попасть в вечные объятия Смерти?! Где проходит граница между Светом и Тьмой, между Добром и Злом?!
Со сталинских времён мы заучили наизусть: «Кадры решают всё!». Слово-то какое - кадры! Номенклатурный социализм, построенный на костях миллионах людей в одной отдельно взятой стране, ныне развит успешно в форме номенклатурного капитализма, когда пропасть между бедными и богатыми зияюща, как нигде и никогда. Человек по-прежнему ничего не значит, являясь лишь винтиком в огромном механизме.
Основным достоинством экранной работы Урсуляка и Володарского, позволяющей ей стать телевизионным событием за четверть века, является то, что это редкое кино о ценности любой индивидуальности, кто обозначен специальным титром (вместо привычных упоминаний о фронтах, армиях и полках) или же мелькнул лишь на мгновение, оставшись безвестным солдатом.
Кадры действительно решают всё - но кинокадры! Магия кинематографа, подкреплённая музыкой как бы из небес, превращает жизни этих людей в Жизнь, а их судьбы - в Судьбу. Жаль тех, кто совершенно не чувствует это!