(no subject)
Смотрела только что отрывки интервью с Хамдамовым.
Осталась, мягко говоря, в недоумении.
Странный, странный человек. Производит впечатление обиженного мальчика. Через раз повторяет "отнюдь" и "я ни о чём не жалею".
Досталось всем: от Готье до Бертолуччи, которого вообще окрестили мещанским.)
Но особо зол "мэтр" почему-то на Клода Лелуша. (В этом месте просто не сдержала смеха)
Лелуш,а именно "Мужчина и Женщина", по его мнению, стал закатом настоящего кино и символом поверхностной имитации или что-то типа этого. Никаких веских доводов я не услышала, кроме того, что мол "новая дублёнка и быстрый автомобиль". Возможно, "мэтру" претит тот простой человеческий язык, на который Лелуш перевёл тему взаимоотношений в кино. Можно было б заподозрить его в любви к всевозможным Годарам и Трюффо, но нет, и их он не жалует, их тоже именует псевдоискусством.
Кто же остался? Коза ностра: Антониони, Пазолини, Феллини.
По моему скромному мнению, каждый из них по-своему талантлив. Но только та самая "метафора", которую так ценит Хамдамов и не находит у Лелуша и прочих, по большому счёту, ничего общего с кино не имеет. Вернее, нет, имеет, примерно то же, что и цирк или театр, или пантомима. Хамдамов, на мой взгляд, талантливый художник, который родился лет на сто позже своего времени. Думаю, он мог бы стать гением немого кино. Немое кино - это вершина пантомимы. Но в звуковом, современном, ожившем кино, которое транслирует, скорее, реальность(не считая арт-хауса, который, впрочем, тоже в немилости), нежели эскизные метафоры и сухую эстетику, ему не нашлось места, он создаёт свой надстиль вне стилистики своего времени, который весьма напоминает ретро-европу-голливуд и т.д. Вся эта ностальгия по чулкам и корсетам - это, конечно, утончённо и прекрасно, но как-то недостаточно для серьёзного высказывания.
Хотя, глупо, конечно, отрицать, что образ той же Соловей в "Нечаянных радостях" удался невероятно. Но всё же, это не более чем подражание ушедшей немой киноэпохе. А жаль.
Всё, что касается сюжета, логики и осмысленности, остаётся где-то вне. Он так и говорит, мол, это не для меня..
Меня ещё позабавила фраза: "Я не могу снимать школьный коридор с плюющимися друг в друга мальчиками. Вот если бы они были накрашены и плевались под музыку Шуберта.." В этом ему видится та самая дефицитная метафора, должно быть. Я же, кроме эпатажа и наигранности, ничего в подобных экспериментах не нахожу. Вероятно, я слишком глупа и невежественна.(
Напоследок приведу здесь сюжет непонятых советской властью "Радостей":
События Гражданской войны в России не позволяют участникам съемочной группы из Москвы продолжить съемки немого фильма «Раба любви», которые проходят в Крыму. Главную роль в фильме режиссёра Осипа Прокудина-Горского (Эммануил Виторган) должна сыграть кинозвезда Вера Николаевна (Елена Соловей), у которой есть двое детей-близнецов и очень похожая на неё сестра Надежда (Наталья Лебле). Во время вынужденного перерыва актёры блуждают по студии в костюмах прошлых столетий. Режиссёр Прокудин-Горский коллекционирует ковры, интересуется мистикой, в частности, философией Георгия Гурджиева, и мечтает спасти Россию. Старик, занимающийся починкой ковров, рассказывает ему легенду про волшебный ковёр, который может подарить царству мир и благоденствие на сто лет, если на нём прольётся кровь невинного человека. Ковёр этот раньше принадлежал эмиру из Бухары, но сейчас находится в Крыму и его можно найти. Вместе с сёстрами Прокудин-Горский покупает ковёр у торговки рыбой (Татьяна Самойлова) и рассказывает о том, что он хочет постелить ковёр на поле битвы, чтобы остановить братоубийственную войну. Вера и Надежда сначала отказываются верить в поверье, но Прокудину-Горскому удаётся переубедить их попросить знакомого белого генерала Гришина-Алмазова пронести ковёр на фронт. Там Прокудин-Горский погибает под ударами сабель и падает на ковёр, но война не останавливается. Во время похорон происходит ссора сестёр, у Веры Николаевны начинается нервная лихорадка и она вскоре тоже умирает. Надежда разрезает ковёр на две части и зарывает их в могилы Прокудина-Горского и Веры.
Надежда забирает детей и решает вернуться в Москву. Когда поезд проезжает по побережью мимо разрушенной кинофабрики, они видят женщину (Татьяна Самойлова), которая прокралась на студию и переоделась в костюм Дианы-охотницы. Женщина забирается на скалу и пускает стрелу в сторону солнца.
Не знаю, как вам, а мне этот сюжет кажется претенциозно-шизоидным бредом.
В общем, что я хотела сказать-то?
Каждому нужно заниматься своим делом. Хамдамов отличный художник, хоть и довольно однобокий. Но с какой-то бешеной манией величия и комплексом недопонятости. Почему нужно всем навязывать свою стилистику? Пусть будет и Антониони, и Лелуш, и Готье, каждый по-своему хорош и талантлив и у каждого своя точка отсчёта. Я сама довольно нетерпимый и критичный человек, но даже меня Х. просто сразил своей безапелляционностью. Ну детский сад прямо.
Осталась, мягко говоря, в недоумении.
Странный, странный человек. Производит впечатление обиженного мальчика. Через раз повторяет "отнюдь" и "я ни о чём не жалею".
Досталось всем: от Готье до Бертолуччи, которого вообще окрестили мещанским.)
Но особо зол "мэтр" почему-то на Клода Лелуша. (В этом месте просто не сдержала смеха)
Лелуш,а именно "Мужчина и Женщина", по его мнению, стал закатом настоящего кино и символом поверхностной имитации или что-то типа этого. Никаких веских доводов я не услышала, кроме того, что мол "новая дублёнка и быстрый автомобиль". Возможно, "мэтру" претит тот простой человеческий язык, на который Лелуш перевёл тему взаимоотношений в кино. Можно было б заподозрить его в любви к всевозможным Годарам и Трюффо, но нет, и их он не жалует, их тоже именует псевдоискусством.
Кто же остался? Коза ностра: Антониони, Пазолини, Феллини.
По моему скромному мнению, каждый из них по-своему талантлив. Но только та самая "метафора", которую так ценит Хамдамов и не находит у Лелуша и прочих, по большому счёту, ничего общего с кино не имеет. Вернее, нет, имеет, примерно то же, что и цирк или театр, или пантомима. Хамдамов, на мой взгляд, талантливый художник, который родился лет на сто позже своего времени. Думаю, он мог бы стать гением немого кино. Немое кино - это вершина пантомимы. Но в звуковом, современном, ожившем кино, которое транслирует, скорее, реальность(не считая арт-хауса, который, впрочем, тоже в немилости), нежели эскизные метафоры и сухую эстетику, ему не нашлось места, он создаёт свой надстиль вне стилистики своего времени, который весьма напоминает ретро-европу-голливуд и т.д. Вся эта ностальгия по чулкам и корсетам - это, конечно, утончённо и прекрасно, но как-то недостаточно для серьёзного высказывания.
Хотя, глупо, конечно, отрицать, что образ той же Соловей в "Нечаянных радостях" удался невероятно. Но всё же, это не более чем подражание ушедшей немой киноэпохе. А жаль.
Всё, что касается сюжета, логики и осмысленности, остаётся где-то вне. Он так и говорит, мол, это не для меня..
Меня ещё позабавила фраза: "Я не могу снимать школьный коридор с плюющимися друг в друга мальчиками. Вот если бы они были накрашены и плевались под музыку Шуберта.." В этом ему видится та самая дефицитная метафора, должно быть. Я же, кроме эпатажа и наигранности, ничего в подобных экспериментах не нахожу. Вероятно, я слишком глупа и невежественна.(
Напоследок приведу здесь сюжет непонятых советской властью "Радостей":
События Гражданской войны в России не позволяют участникам съемочной группы из Москвы продолжить съемки немого фильма «Раба любви», которые проходят в Крыму. Главную роль в фильме режиссёра Осипа Прокудина-Горского (Эммануил Виторган) должна сыграть кинозвезда Вера Николаевна (Елена Соловей), у которой есть двое детей-близнецов и очень похожая на неё сестра Надежда (Наталья Лебле). Во время вынужденного перерыва актёры блуждают по студии в костюмах прошлых столетий. Режиссёр Прокудин-Горский коллекционирует ковры, интересуется мистикой, в частности, философией Георгия Гурджиева, и мечтает спасти Россию. Старик, занимающийся починкой ковров, рассказывает ему легенду про волшебный ковёр, который может подарить царству мир и благоденствие на сто лет, если на нём прольётся кровь невинного человека. Ковёр этот раньше принадлежал эмиру из Бухары, но сейчас находится в Крыму и его можно найти. Вместе с сёстрами Прокудин-Горский покупает ковёр у торговки рыбой (Татьяна Самойлова) и рассказывает о том, что он хочет постелить ковёр на поле битвы, чтобы остановить братоубийственную войну. Вера и Надежда сначала отказываются верить в поверье, но Прокудину-Горскому удаётся переубедить их попросить знакомого белого генерала Гришина-Алмазова пронести ковёр на фронт. Там Прокудин-Горский погибает под ударами сабель и падает на ковёр, но война не останавливается. Во время похорон происходит ссора сестёр, у Веры Николаевны начинается нервная лихорадка и она вскоре тоже умирает. Надежда разрезает ковёр на две части и зарывает их в могилы Прокудина-Горского и Веры.
Надежда забирает детей и решает вернуться в Москву. Когда поезд проезжает по побережью мимо разрушенной кинофабрики, они видят женщину (Татьяна Самойлова), которая прокралась на студию и переоделась в костюм Дианы-охотницы. Женщина забирается на скалу и пускает стрелу в сторону солнца.
Не знаю, как вам, а мне этот сюжет кажется претенциозно-шизоидным бредом.
В общем, что я хотела сказать-то?
Каждому нужно заниматься своим делом. Хамдамов отличный художник, хоть и довольно однобокий. Но с какой-то бешеной манией величия и комплексом недопонятости. Почему нужно всем навязывать свою стилистику? Пусть будет и Антониони, и Лелуш, и Готье, каждый по-своему хорош и талантлив и у каждого своя точка отсчёта. Я сама довольно нетерпимый и критичный человек, но даже меня Х. просто сразил своей безапелляционностью. Ну детский сад прямо.