Греция. Вечер первый
Знакомое имя
Как переливается темно-красная гладь в неверном свете свечей... Как ни наклони, как ни тряси чашей - лик вина, всегда приветливый и искренний, неизменно остается гладким, глаже полированной меди. Словно вечно молодой Вакх улыбается тебе, маня рукой: давай, присоединяйся!
Атрей мрачно смотрел на чашу в своих дрожащих руках. Рябь искажала отражение его лица, и оно извивалось, мерзко гримасничая. Временами отвратительный оскал даже напоминал лицо Хрисанта. Как в тот последний день, между волнами, огнем и небом...
Каждый вечер он пил все больше. Запасы вина, накопленные отцом, казались неистощимыми. Море штормило уже больше недели, и рыбаки торчали в городе, занимаясь немудреными своими делами. Неспокойное море - отличная возможность сделать дела, на которые раньше не хватало времени: спокойно залатать парус, просмолить лишний раз лодку, заглянуть к соседям на симпосий, да и просто перекинуться парой слов с новыми людьми. Жрецы приносили жертвы Пеннобрадому, тщась умилостивить его, а рыбаки - просто ждали. Ждать они умели как никто: когда полжизни проводишь в море, приучаешься ценить каждый миг.
- Слушайте, люди, о том, что творится в Элладе!
Громкий крик с агоры заставил оторваться от созерцания окровавленной звериной морды в чаше. Ксеносы принесли какую-то весть. Некий Архилох, по виду олимпиец, принес весть: олимпийский царедворец Каролос, сватавшийся к жрице Геры, был поражен ею, копьем в ногу, прямо у алтаря. Новость как новость - не лучше и не хуже известия об Илионском Звере или свадьбе какого-нибудь самосского царевича. Но имя Каролос всколыхнуло свежие воспоминания, не успевшие еще покрыться подживающей коростой завбения. Тот самый Каролос из Олимпии! Нужно вернуть ему долг...
Атрей помотал головой, гоня прочь остатки хмеля. Хватит вина на сегодня! Пора готовиться к мистерии.
У порога родного дома его поджидал незнакомец.
- Приветствую тебя, славный житель Кносса! - церемонно начал он и не стер улыбку с лица, пока не дождался ответного приветственного бурчания. - Я скульптор, ищу деву, что могла бы послужить мне моделью. Прошел уже половину Эллады, но не нашел такой. Не подскажешь ли, есть ли у вас на Крите такая дева - красавица, воспитанная... Но главное - должен в ней быть внутренний огонь, страсть, которая вела бы ее к цели. Может, желает она, скажем, Героем стать. Ммм?
Атрей натянуто улыбнулся: скульптор ему не нравился. Было что-то неприятное в его манере разговора - мягкой, обволакивающей. Сразу мелькнуло перед внутренним взором упрямое лицо Хтонии - рыжая челка, дерзкий взгляд.
- Все критские девы таковы, - отрезал он. - Что до того, согласится ли кто из них быть твоей моделью, так ты сам спроси. Кноссцы сами себе голова.
Скульптор ушел. Вышла из гинекея мать, молча забрала чашу. Обняла, крепко-крепко, как в последний раз:
- Не пей больше, сынок!
- Сегодня уже не буду, - осторожно высвободился из ее объятий Атрей. - Вон, уж Женщины-со-Змеями несут факелы: пора гасить огни.
Настал час ночной мистерии - время зароков и жертв. Конец этого дня.
Продолжение следует.