Моя философия - 8
Ну, возьмем ту же проблему пространства и времени. В самом деле, ведь когда все эти ботаны-математики рисуют свои трехэтажные математические формулы где-нибудь на доске или на листочках бумаги, и оперируют при этом совершенно абстрактными математическими понятиями и теориями - они очень далеки не только от физики и каких-то физических опытов и экспериментов, но нередко даже от реальной обыденной жизни. А потом другие ботаны - физики или инженеры - смело берут все эти абстрактные математические построения, и также смело применяют их для описания и познания физического мира в своих физических формулах и экспериментах или для создания каких-то хитрых машин на основе законов, открытых физиками.
И оля-ля-ля! Это работает! И вдруг оказывается, что природа и физический мир вполне соответствуют всем этим математическим формулам и построениям. И мы сегодня летаем на самолетах и ездим на поездах, и даже придумали ядерную бомбу и ядерную энергетику. Но какое отношение формулы, нарисованные ботаном-математиком на доске, которые он явно вытащил из своей головы, и больше ниоткуда, имеют к физическому объективному миру? Все это странно.
Поэтому для философии (особенно для гносеологии) на протяжении веков одной из задач было дать какое-то объяснение этому фокусу - то есть дать объяснение, что такое математика, какова ее природа и откуда она берется, и почему мы можем так смело и успешно применять математику (алгебру и геометрию) к реальному объективному миру. И на протяжении веков этому фокусу давались разные объяснения. Пифагор утверждал, что числа и являются самой сутью нашего мира, а все вещи состоят из чисел. Позднее эту теорию развил Платон, у которого числа и геометрические фигуры были частью божественного мира идей, «воплощающихся» в реальных вещах. Декарт поведал миру, что все дело в особой мыслящей субстанции, которая каким-то образом связана с субстанцией материальной. Ну, а Гегель полагал, что всю ответственность за подобные фокусы несет лично Абсолютный Дух, который на каком-то этапе своего развития породил и числа, и природу.
Все эти объяснения были по-своему хороши, но вскоре, однако, оказывалось, что они очень быстро приводят к противоречиям или к какой-то откровенной глупости. Да, во времена Пифагора и Платона, когда люди верили в языческих богов, еще можно было поверить и в то, что существует какой-то особый умопостигаемый мир чисел или идей. В эпоху, когда теология была еще в моде и пользовалась уважением, можно было даже поверить в существование субстанций Декарта. Даже в существование Абсолютного Духа многие готовы были поверить - но для этого уже нужно было стать гегельянцем, то есть либо немного сумасшедшим фанатом философии Гегеля, заразившимся безумием самого Гегеля, либо «профессиональным философом», который зарабатывает себе на хлеб с маслом и на новые штаны преподаванием философии Гегеля.
Но все это выглядит несколько фантастически, особенно в наши дни. Кроме философии Канта. Кант дал этому фокусу очень простое и, я бы даже сказал, изящное объяснение. Никаких неизведанных миров, никаких духов и субстанций. Все дело - в самом нашем сознании. Которое использует очень хитрый прием, укладывая и организуя весь полученный через ощущения опыт в свои специальные формы - пространство и время. После чего Кант показывает, что вся математика есть работа все того же нашего сознания по обработке этих своих же априорных форм - пространства и времени. И поэтому мы можем делать с этими формами что угодно: ставить их на голову или на ноги, вертеть ими как угодно, руководствуясь лишь исключительно имманентными законами работы нашего разума (то есть законами математики и математической логики), а потом смело применять полученные формулы и математические теории к любому нашему опыту - и это будет работать. То есть тем самым мы действительно будем познавать полученный опыт, а через него - природу и объективный мир.
И это похоже на правду. К тому же я уже ранее приводил пример картинки с двумя силуэтами женщин, и если мы порефлексируем о том, как работает наше сознание над этой картинкой - то это будет вполне соответствовать тому, что сказал Кант: наше сознание «ищет» линии и силуэты, то есть пытается оформить пятно зрительных ощущений в нечто пространственно-геометрически определенное. И при этом наш разум оперирует уже «готовыми» геометрическим представлениями, которые в реальности и опыте в таком «чистом виде» никогда не встречаются - например, представлением о прямой линии, или идеальной окружности и т.д. А когда наш разум совершает эту работу - то есть организует цветное или черно-белое пятно в нечто геометрически более определенное, он ищет в этом изображении какие-то предметы или смыслы (например, букву или иероглиф), пытаясь соотнести это изображение с уже известными понятиями и знаниями. То есть наше сознание и наш разум на основе полученных из опыта ощущений конструируют свой мир, пригодный для дальнейшего познания и анализа.
Но здесь тоже возникают вопросы. И эти вопросы мы товарищу Канту не можем не задать.