Что есть материя и бытие единичных вещей?
Итак, мы обрисовали контуры всей нашей философии, внимательно рассмотрели некоторые «узловые» философские проблемы, и теперь мы можем перейти к более системному изложению нашей философии. И, как и почти все философы до нас, мы, конечно, начнем с рассмотрения того, что есть единичная вещь.
Как эта вещь существует для нас - в качестве феномена нашего сознания, и как она соотнесена с объективной реальностью - этот вопрос мы уже внимательно рассмотрели ранее, и сделали мы это, исходя из философии Канта. При этом мы подвергли философию Канта основательной критике и ввели понятия вещь-как-материя и вещь-для-человека для различения того, как вещь существует объективно, без нашего сознания, и того, как она существует для нас и нашего сознания. Это ключевая проблема всей философии после Канта, и мы эту проблему решили, признав, что кантианская вещь-в-себе есть совершенно ложное представление в философии Канта, вытекающее из ошибочных основ всей кантианской философии, и что вещь как объективная реальность не только является источником наших ощущений и возникающего на их основе эмпирического опыта, но и присутствует в нашем сознании в своем содержании, хотя это содержание дано нам уже в присущих нашему сознанию формах и слито с этим содержанием в совершенно новую реальность - реальность вещи-для-человека.
Поэтому то, как дана вещь нашему сознанию - уже в качестве феномена этого сознания (то есть как вещь-для-человека) - содержательно тожественно вещи как объективной реальности (вещи-как-материи). И поэтому в нашем эмпирическом опыте - как вещи-для-человека - уже дано объективное содержание вещей. А значит, познавая вещь-для-человека, мы познаем вещь-как-материю, то есть познавая наш эмпирический опыт, мы познаем объективный мир.
Таким образом, мы выходим за пределы философии Канта и возвращаемся к вещам, к миру Аристотеля. И теперь для нас окружающие нас вещи снова превращаются в вещи мира Аристотеля. Да, мы отчетливо понимаем и признаем, что в этих вещах многое привнесено нашим сознанием, то есть эти вещи в нашей философии существуют уже не совсем так, как в мире Аристотеля. И мы должны постоянно учитывать это обстоятельство, и поэтому наша философия, конечно, уже во многих своих предпосылках не может исходить из философии Аристотеля. Но все же мир вещей, который нас окружает - это подлинный мир, это все тот же мир вещи-как-материи, содержательно тождественный миру вещи-как-материя, хотя уже и преображенный нашим сознанием, и поэтому многое из того, что сказал Аристотель (и другие греки), вновь обретает свою актуальность.
И в этом смысле греческая философия для нас становится снова интересной, даже более интересной, чем западная философия после Канта. Западная философия После Канта (особенно немецкая) не представляет почти никакой ценности - если только как пример чудовищных заблуждений нашего разума (точнее сказать, разума немецкого), порой переходящих в шарлатанство и даже откровенное безумие. Западная философия так и не смогла «преодолеть Канта» - то есть найти выход и решение для тех проблем, которые поставил Кант.
Мы этот выход нашли. И поэтому мы теперь можем не только вернуться к вещам, но отчасти и к метафизике - всегда при этом, конечно, имея в виду и Канта, то есть отчетливо осознавая, что мы не можем отождествлять наше мышление с бытием, и все, что мы можем сказать, есть только сказанное нами, то есть мы не можем это прямо отождествлять с объективной реальностью или тем более с онтологией нашего мира. Но наше мышление - это такой же факт мироздания, как и в целом наше сознание, как и тот мир, который формируется нашим сознанием. И этот мир соотнесен с мирозданием. И поэтому все, что мы можем наблюдать в вещах, данных нам в нашем эмпирическом опыте, как вещь-для-человека, и все, что мы можем о них сказать, имеет и объективную значимость.
И поэтому мы можем утверждать, что все окружающие нас вещи материальны. То есть что материя существует и существует как объективная реальность. После Канта материя - как ее понимали греки - почти исчезла из философии, превратившись только в ощущения или и вовсе в некое мыслимое представление. Но в нашей философии мы должны снова вернуться к этому представлению. Да, мир, данный нам в ощущениях - это только ощущения, то есть реальность нашего сознания, но эта реальность не есть продукт только нашего сознания, и в наших ощущениях дана объективная реальность, которую в обобщенном смысле мы можем назвать материей. И мы должны признать, что материальность вещей есть объективный факт, а значит, и материя существует объективно. То есть мы должны пойти примерно по тому же пути, по которому пошли Платон, Аристотель и другие греки. Если в нашей философии мы возвращаемся к вещам - мы должны вернуться также и к понятию материи.