Как возможен синтез философии Аристотеля и философии Канта? - 5
Но в мире есть вещи поинтересней и поважнее, чем Путин и хохлы - и я возвращаюсь к философии. Таким образом, на пути философии встает серьезная проблема: а из чего, собственно, исходить и начинать наш философский путь? Мы можем исходить из сознания, из нашего «Я» - так как это то, к чему соотнесено все остальное, и что дано нам непосредственным образом. И именно из этого исходного пункта начинал свою философию Декарт с его cogito ergo sum и другие философы. Но в то же время с той же очевидностью и достоверностью мы обнаруживаем себя как телесную вещь среди других телесных (материальных) вещей. И сознание тогда, на этом пути философии, предстает только как какая-то загадочная «функция мозга», и описать деятельность этого сознания «извне» можно, только если ввести такие представления как «душа», или «ум» - которые мы мыслим как некие субстанции или объективные идеальные сущности.
В действительности, конечно, мы никогда не осознаем себя только сознанием и «Я» или только телесной вещью среди других вещей. И чаще всего мы как бы существуем одновременно в двух этих планах бытия: мы можем одновременно осознавать себя как только одну из вещей в некоем объективном и уже данном мире других вещей, и в то же время быть погружены в свои мысли, которые к окружающим вещам не имеют никакого отношения (то есть погружены в свое сознание). Однако если мы попытаемся философски осмыслить, как это возможно, и как правильно понимать окружающие нас вещи, наши мысли и то, как они связаны между собой - мы столкнемся с большими трудностями. И вся история философии - это по сути попытка разрешить эту проблему, - исходя из сознания как первой данности, или же исходя из мира вещей. Например, можно придумать некие объективные сущности, которые одновременно отвечают и за наше сознание, и за вещи вокруг, или как-то еще.
Но все подобные попытки оказались не очень удачными. То есть ошибочными. Разрешить эту проблему удалось только мне. И поэтому только моя философия является философской истиной. И, собственно, главная задача, которую я поставил в своей философии, именно и состоит в том, чтобы «совместить» эти два плана бытия, произвести некий синтез гносеологии Канта и онтологии греков и Аристотеля. И все, что я изложил ранее - это путь к этому синтезу. И вот теперь я и намерен показать, как осуществляется этот синтез, то есть сделать последний шаг в моей философии - после того, как я напомню, что я изложил ранее и какие проблемы мы уже рассмотрели.
И, взяв за основу и исходный пункт нашей философии философию Канта, мы теперь должны поставить философию Канта на почву онтологии. У Канта для этого есть «лазейка» - его вещь-в-себе, которая подразумевает наличие объективной реальности вне и независимо от нашего сознания. Но если для самого Канта и кантианской философии эта вещь-в-себе превратилась в одну из самых больших проблем (и потом умственно отсталые еврейчиги из числа неокантианцев или последователей феноменологии Гуссерля долго и нудно пытались от нее избавиться), то для нас вещь-в-себе - это, напротив, шаг в правильном направлении, то есть к онтологии.
И вторым шагом - с целью подвести под философию Канта почву онтологии - мы ввели понятие вещь-для. То есть признали, что только через понятие вещь-в-себе и наше сознание окружающую реальность осмыслить и философски описать невозможно. Вещь-для - это некая реальность, которая возникает «на стыке» нашего сознания с вещью-в-себе и которая представляет собой некий «сплав» из объективного содержания, полученного из объективного мира вещи-в-себе, и наших субъективных форм сознания. И именно эта вещь-для и составляет ту реальность, которая нас окружает и с которой мы постоянно имеем дело. Да, мы должны признать, что эта реальность принадлежит нашему сознанию и существует в нашем сознании как его феномен и в формах нашего сознания - подобно тому, как реальность «вкус яблока» возникает и существует в нашем сознании и является феноменом нашего сознания. Но это уже нечто большее, чем просто наше сознание - это особая реальность, в которой уже дано содержание объективного мира.
А следующим шагом мы задались вопросом, что же это за объективное содержание и как возникает эта реальность. Вещь-для - это феномен нашего сознания, но в нем присутствует объективное содержание о вещах, которые нашим сознанием уже не являются. И вот здесь мы уже выходим во второй план бытия - то есть в мир нашего тела и окружающих нас телесных (материальных) вещей. То есть просто признаем, что эта реальность вещи-для возникает не непосредственным образом, через воздействие вещи-в-себе на наше сознание и нашу чувственность (как это негласно постулировал Кант - с этого он начинает свои рассуждения), а через наше тело. Да-да-да! Наше тело играет в нашем бытии (и бытии всего мира) не менее важную роль, чем сознание, так как вещи воздействуют сначала на наше тело, и только потом наше сознание превращает это воздействие в свой феномен. Это то, что Кант решил полностью проигнорировать - что, в общем-то, не удивительно, так как Кант, как известно, был девственником, и, видимо, он не смог должным образом осознать онтологическую и гносеологическую значимость тела - и своего собственного, и бабских сисек. А без бабских сисек подлинность нашего бытия и всего окружающего мира становится сомнительной.
И, таким образом, мы выходим в мир вещей. Материальных вещей. В мир вещей Аристотеля. Мы пока не знаем, как все это совмещено в одном и том же мире - произвести синтез философии Канта и философии Аристотеля является только нашей конечной философской целью. Мы пока просто констатируем, что мир материальных вещей для философии должен быть признан столь же достоверным и очевидным, как и наше сознание. Без этого ничего понять в нашем мире мы не сможем.
И тогда связь между нашим сознанием и миром материальных вещей может быть описана как результат двух актов трансцендентации нашего сознания, двух «трансцендентных переходов»: сначала материальные вещи воздействуют на наше тело, как на другую материальную вещь, а затем совершается переход между двумя этим планами бытия, и вещи становятся феноменами нашего сознания. И в результате феномены нашего сознания воспринимаются нашим сознанием как объективный мир материальных вещей. И здесь лишь важно отметить, что эти трансцендентные переходы между двумя планами бытия происходят внутри человека как единой сущности - и поэтому ни вещи сами по себе никогда не становятся нашим сознанием, ни сознание никогда не выходит за свои пределы. Но, всегда оставаясь самим собой, оно - в результате этих двух трансцендентных переходов - становится чем-то гораздо большим, порождая вокруг нас весь тот мир, всю ту реальность, вещь-для, которую мы и принимаем за объективный мир вещей и предметов (и, естественно, порождая эту реальность в формах, присущих этому сознанию).
И поэтому мы должны ввести еще одно понятие - вещь-как-материя. На нас воздействуют вещи, и цель нашего сознания - воссоздать образ вещей и наложить этот образ на объективный мир вещей-в-себе. Но воздействуют вещи через свою материю и материю нашего тела. То есть материя служит «инструментом» или универсальной «средой» для связывания всех вещей в единый мир, - чем-то вроде букв или даже чернил, которые сами по себе ничего не значат, но через которые можно передавать слова и смыслы. И поэтому мы можем говорить о трех модусах бытия вещей: вещи-в-себе, вещи-для и вещи-как-материи. Это один и тот же мир, и одни и те же вещи, но которые как бы существуют в трех разных модусах бытия. Подобно тому, как единый Бог-Троица существует в трех Ипостасях.