Проблема солипсизма в философии - 3
Что ж, продолжим. Еще одним влиятельным направлением европейской философии после Канта стало неокантианство. Его расцвет пришелся на 1870-1920 годы, и в этот период оно было, пожалуй, самым влиятельным и значимым направлением в европейской философии. Это довольно сложное направление, которое занималось разработкой самых разных философских и околофилософских проблем - от проблем познания и науки до проблем культуры и ценностей, но обычно в неокантианстве выделяют два главных направления (или «школы»): Марбургскую школу и Баденскую школу. Я, конечно, не буду сейчас касаться всей деятельности и достижений неокантианцев, - меня сейчас интересуют только онтологические и гносеологические предпосылки этих школ, а именно - их интерпретация кантианской «вещи-в-себе» как представления об объективной реальности.
Если говорить о Марбургской школе - основателем которой считается умственно отсталый еврейчег Коген (еврейчег вполне настоящий - он был иудеем и закончил иудейскую семинарию, но в этом направлении неокантианства жидов и вообще было особенно много) - то к философии Канта она имела весьма отдаленное отношение. И, естественно, кантианскую «вещь-в-себе» эти умственно отсталые еврейчеги отвергли с порога и полностью изгнали из своей философии - что, как и в позитивизме, почти неизбежно подразумевало сползание в солипсизм. Учение Канта о пространстве и времени как об априорных формах чувственного восприятия опыта (его «трансцендентальную эстетику») они тоже отвергли. Что же остается? Остается мышление. И именно мышление (даже не чувственность), согласно их представлениям, полностью конструирует предмет познания - включая помещение его в пространство и время.
В этом смысле еврейчеги из Марбургской школы пошли еще дальше позитивистов - и если те хотя бы признавали, что предмет познания нам дан в опыте, то еврейчеги из Марбургской школы прямо утверждали, что предмет познания полностью создается нами самими - причем мысленно, в результате мыслительной активности. Все это, конечно, выглядит дико, и к теории научного познания все это имеет весьма отдаленное отношение, однако я бы не стал здесь просто смеяться. Почему? Потому что и сам позитивизм - в своей третьей стадии, в неопозитивизме - пришел примерно к тем же извращениям. И т.н. «аналитическая философия» сегодня проповедует примерно тот же бред.
Как такое стало возможным? Как западная «философия» дошла до такого безумия, что она не только пришла к отрицанию объективной реальности, то есть «вещи-в-себе» (этим грешили и позитивисты), но и саму чувственность и эмпирический опыт в итоге свела к мышлению и рационально-логическим формам нашего разума? Но для европейской философии в этом безумии к тому времени уже не было чего-то принципиально нового - ранее примерно тот же трюк уже проделал Гегель, который вообще все-все-все свел к Абсолютной Идее. В чем состоит суть этого трюка Гегеля, мы рассмотрим подробнее чуть далее, а сейчас нужно отметить, что неокантианство этого направления, естественно, в какой-то момент стало сближаться с гегельянством. И для умственно отсталых еврейчегов - составлявших основу этого направления неокантианства - в подобном безумии не было ничего странного, так как для иудаизма отрицание всякой чувственности (в том числе в эмпирическом опыте) и сведение всего и вся к грубому и примитивному иудейскому предельно формализованному «рационализму» было вполне естественным движением их уродливых еврейских «душ» и их примитивного и грубого еврейского «ума» (но при этом «ума» очень изощренного в обосновании всяких глупостей и лжи).
Гораздо интересней и плодотворней во многих областях проявило себя второе направление неокантианства - Баденская школа (В.Виндельбант, Г.Риккерт, Э.Ласк и др.). И хотя эти ребята не доходили до такого откровенного безумия, как жидочки из Марбургской школы, однако кантианскую «вещь-в-себе» они также отвергли. Но если еврейчеги пытались найти обоснования для нашего познания и знаний в рационально-логических структурах нашего разума, то представители Баденской школы искали их в основном в ценностях и в ценностных установках. В долженствовании. То есть они пытались соединить воедино некоторые идеи Канта из его «Критики чистого разума» и «Критики практического разума». Но в итоге и эта школа вполне закономерно пришла к краху.
Наконец, говоря о европейской «философии» после Канта, нельзя не упомянуть об еще одном направлении, которое возникло в начале 20 века и которое существует до сих пор - о феноменологии. Естественно, это направление также ставило своей целью «преодолеть Канта» и возникло оно под влиянием неокантианства. Основателем этого направления считается еще один умственно отсталый еврейчег - Гуссерль, и там, как и в Марбургской школе неокантианства, и вообще еврейчегов было как-то особенно много.
И все эти жидочки наплодили какое-то немыслимое количество довольно бессмысленной писанины - у одного только Гуссерля статей и работ на несколько десятков томов. Этот еврейчег был как-то особенно плодовит - такое чувство, что он постоянно что-то писал, не особенно думая о чем. Но и другие жидочки старались не отставать от своего учителя, и наплодили какое-то немыслимое количество статей, диссертаций и книг «по феноменологии». Такое чувство, что феноменологи поставили перед собой целью добиться доминирующего положения в европейской философии, просто засрав всю «философскую поляну» своими сочинениями. Кант написал всего два главных труда - «Критику чистого разума» и «Критику практического разума», и эти труды обсуждаются и комментируются уже более двух столетий. А все эти умственно отсталые еврейчеги из числа феноменологов, похоже, решили «взять числом» - числом своих трудов и работ.
Если же говорить о «содержательной части» всей этой бесконечной писанины феноменологов, то они объявили, что ставят своей целью «исследование сознания». Того, что это такое и как оно функционирует. То есть не опыта (как позитивисты), и даже не рационально-логических или ценностных структур нашего сознания (как неокантианцы), а сознания вообще. Ну и, естественно, им здесь было где развернуться, и заниматься болтовней на сей счет можно было бесконечно.
Скажем, вы увидели какой-то интересный для вас предмет (яблоко на дереве или симпатичную тетку впереди) и обратили на этот предмет свой изучающий взгляд. То есть обратили на него свое внимание. А что такое внимание? Это какая-то деятельность сознания. И вот Гуссерль вводит особый «философский» термин - «интенциональность», который означает примерно то же, что мы называем «вниманием», и начинается бесконечная писанина на тему о том, что же это такое, и как это происходит и т.д. Впрочем, даже здесь не было ничего нового, и у католических схоластов был похожий термин - «интенция», который означал «просьбу в молитве». А в иудаизме был термин «кавана», который означал сосредоточенность внимания (в молитве или в исполнении заповедей Моисея). А в исламе есть похожее понятие «ният» - как осознанное действие или отказ от действия.
Ну, вот все эти феноменологи и занимались многословными рассуждениями на подобные темы. И прочими подобными вещами, связанными с деятельностью нашего сознания. Смысла во всем этом, с философской точки зрения, было немного, но зато накатать какую-нибудь статью или диссертацию по феноменологии можно было запросто и легко.
В общем, европейская «философия» после Канта представляет из себя довольно жалкое зрелище. И почти вся она, отвергнув кантианскую «вещь-в-себе» как обозначение объективной реальности, по сути ударилась в солипсизм. И различие между позитивистами, неокантианцами и феноменологами сводилось только к тому, какими способами они пытались замаскировать свой субъективный идеализм. Позитивисты провозгласили единственной реальностью опыт, неокантианцы - логические структуры разума и наши ценностные установки, а феноменологи - сознание как таковое. Но, собственно, к философии все это, конечно, имело весьма отдаленное и косвенное отношение.