разговоры 2009. Клюйков (ч. З)
К: (ухмыляется/усмехается) Всё уже. Потерялась мысль.
Л: то есть тебе сама практика, сама работа с материалом, даже самым традиционным материалом, не менее важна, чем та идея, которой обусловлена или якобы обусловлена эта практика?
К: в определенный период времени она не была якобы обусловлена. Когда мы рисовали КЭП, это действительно для меня была важно, эта идея. Но смотри, я ... У меня есть архив фотографий, в котором вообще всё очень хаотично и если бы я отдал всё, что у меня есть тебе, ты бы, наверное, сумел рассортировать это всё. И мне в принципе жалко, что в этом нет какой-то системы, потому что, как бы глупо это не звучало и надумано, но я действительно горжусь тем, что было. Вот этим периодом я горжусь. Потому что. Хотя отдельно, я бы не смог пойти… И если бы я нарисовал то, что я нарисовал тогда, любую из тех работ, в принципе любую вообще. Мне бы она не понравилась.
Л: «тогда» когда? Времена КЭП или еще раньше?
К: времена КЭП. До того - это я вообще не считаю за период. Времена КЭП это 2005 тире, там, я не знаю, 2007, может восемь. Мне отдельно эти вещи вообще не нравятся. Мне они кажутся просто глупыми, неправильная стилизация, неправильные формы, что угодно неправильное. Неправильные шуточки, не смешные. Но как комплекс вещей, как коллекцию, я воспринимаю это.. я действительно горжусь, что есть. Я считаю что я вряд ли смогу сделать что-то настолько сильное по … я не знаю даже по чему. По содержанию ли? Или? Я чувствую в этом была какая то идея. И когда я смотрю, я просто случайно залазиваю в архивы наши, когда что-то нужно найти, какую-то фотографию для кого-то, для чего-то, я действительно просто изучаю... Я начинаю изучать даже фактуру стены, подтёк, то есть; Краска Потекла. А тут я забыл дообвести какой-то фрагмент. Это для меня тоже также важно. Я не знаю, как это отделить в принципе, но это конечно второстепенно. В то время это было второстепенно. И сейчас, когда я смотрю на этот объем работы, сделанной и проделанной. Потому что мы делали действительно много, как я считаю и за два года, допустим, активной деятельности мы, там, я не знаю, триста? (я не считал) триста рисунков, например, сделали. Достаточно качественных, которые можно, я считаю в комплексе показать. В книге они не все. Но, когда я это вижу, я чувствую, что в принципе идея, как бы банально это ни звучало - потому что я ничего не говорю сейчас такого нового и умного, я сейчас достаточно инфантилен, но эта идея... Я не знаю как бы было возможно её… продать, например. Или уничтожить вот эту ауру какой-то чистоты, которую я лично чувствую, которая создалась вокруг этого КЭП, вокруг «КЭП - деятельности». Которая там была. Вся деятельность исходила из того, что мы что-то хотели, кому-то доказать, что в принципе было невозможно, как я сейчас понимаю, и как я не понимал тогда. Или понимал частично, к концу уже ближе. Это была к концу уже более конструируемая ситуация, мы уже ведомые, мы пытались придумать, что делать/что не делать. До этого это было более спонтанное - мы просто что-то мазали на стенах, мы просто хотели найти место. Почему мы начали рисовать на заводах или на каких-то заброшенных местах? Мы просто хотели найти место, где мы спокойно можем придти и сделать каждый по пять рисунков каких-то. Сейчас уже не так. Сейчас меня угнетает больше всего - это в принципе отсутствие какой-то такой наивной веры во что-то.
Л: я ждал, что ты выдохнешь, что появится пауза и хотел вставить. Тебе не близка идея «искусства как идеи», концептуального, сухого кошутовского направления? Тебе близка именно идея как вера.
К: нет, конечно. Возможно, это проявилось уже в конце, когда мы подумывали, что мы не можем до бесконечности делать так, отрицать что-то. Потому что мы, в принципе, отрицали и на отрицании это было построено. Хотя мы что-то новое сотворили, пытаясь избежать всех этих влияний и как-то отгородится от них. Просто тупо отрицать и частично отрицать, делая противоположность. Не важно, что бы это было. И к концу мы уже начали думать: «А как же дальше?». А так мы не можем, и мы не можем вернуться к обычному граффити, потому что это было бы весьма глупо. Я не могу этим заниматься и не хочу уже, и у меня нет уже той энергии, чтобы я бежал ночами и где-то что-то рисовал.
Л: а время у тебя есть? (говоря о времени, откроюсь, я подразумевал, что некоторые продолжают бегать и что-то рисовать просто по инерции, просто в режиме досуга, лайфстайла, «за компанию»)
К: ночь у меня есть. Но я не могу выйти на улицу и просто… Во-первых я хуёво вижу.
Л: да, ладно
К: и у меня нет очков. (хихикает)
Л: не знал. А когда у тебя начало падать зрение?
К: когда я получил сотрясение мозга, возможно. В детстве. Меня брат ударил дверью по голове.
Л: мы вырежем эту подробность, чтоб не подумали, будто ты - аутист.
К: в принципе, я думаю это плюс даже, иногда: «Ооо, он дурак, но делает такую умную штуку»
Л: ебанько! ебанько, значит - художник.
К: (усмехается)
Л: как всякие артбрют деятели, как этот б-б-б-б. Баскиа.
подожди, то есть КЭП - это не концептуальный проект? не придуманный весь. Концепция КЭП и была в этом уходе от постоянного «умного» развития и соревнования с умными граффитчиками.
К: я не могу так сказать. Как это вообще: концептуальный/не концептуальный проект? Вообще МОСД, мой соратник, с которым мы вдвоём это всё сделали. Это вообще глупо звучит, что вот «мы вдвоём», а команда ничего не сделала. Они рисовали. Но мы с ним много очень общались вдвоём и, конечно же, мы больше всего сделали вдвоём. Его идеи не были никогда левыми, он не пытался что-то изменить. Для него важна была - я не знаю, как сказать - свобода. Такое знаешь, свобода стиля. Его достаточно уважают здесь в среде граффити, потому что он дольше меня рисует намного и знаком со всеми этими тусовщиками, граффити-тусовщиками, во всех этих хип-хоп клубах тусовался с ними. Еще до меня, до моего появления. И он такой стайлер. Но не такой стайлер, конечно, как Змогк или такие райтеры, которые что-то там подрезают, контурят чистенько. Такой стайлер, как он считает в нью-йоркском смысле, свободной какой-то форме букв. И в начале он это делал, тогда меня это немного раздражало. Потому что в принципе я видел, что он неадекватно подходит ко всей этой проблематике и ему вообще по барабану, что меня раздражает, что этот что-то сказал в каком-то форуме, нас обхамил. А он всё это защищал с позиции своего такого стайлерства, т.е. «я хочу просто делать то, что я хочу». Понимаешь? Без таких теоретических даже обоснований, а я тогда парился по поводу «как?», «для кого это граффити?», «кто является зрителем?», «что вообще такое граффити?». Вот так короче. И у нас сформировалась, я не помню точно, мне сложно запоминать, 2005, 2006 - что точно тогда было, какие годы. Допустим. Я решил что я буду делать просто «КЭП», печатными буквами и плюс к этому какое-то послание или там картиночка какая-то. Более менее с рефлексией по поводу происходящего, либо из граффити среды, либо из каких-то культурных сфер, либо, там, не знаю, социально-политических.. ля-ля-ля. Не помню. То есть у нас сформировался символический язык, у нас были какие-то символы, символика появилась. Брёвна, допустим. Те же брёвна, когда первый раз мы их сделали. Это был действительно жест, когда мы покрыли весь этот холловфэйм в Праге Центральной брёвнами. Это символ как бы возник. Блин, я всё время говорю «как бы».
Л: мы вырежем, где мешают. Тебе дошла картинка?
К: подожди. Я получил, но не открыл. А, да. Но я знаю эту тему.
Л: вы покрыли весь холловфэйм. А у вас, кстати, такая же ситуация на холловфэймах, как у нас - т.е. по факту «бомбинг» на холловфэймах, или у вас там «райтеры» оттачивают свои штучки.
К: нет. Это ваша московская тема - бомбить на них. Тут райтинг и «респект». То есть никто не перекрывает никого просто так.
Л: а откуда берется перекрывание?
К: берется, опять же, из респекта. Ты перекрываешь кого-то, если считаешь, что ты можешь сделать лучше. Но, опять же, сцена настолько мизерна, что, в принципе, все, кто активно рисует - они иногда рисуют на холловфэймах. Хотя, на холловфэймах рисуют, в принципе, все и из бомберов. Это такая обычная практика. Конечно те люди, которые активно и исходя из общественного мнения тусовки «делают что более менее качественное» - они могут перекрывать кого угодно и так это и происходит. То есть, если я приду на холловфэйм, я могу сделать через кого угодно, и ничего случится. Сейчас уже даже и мы можем, конечно, уже время прошло и никто уже не думает, что КЭП это враги народа. Мы, в принципе, родились, появились из этой тусовки. Потому что мы рисовали раньше с ними. Я начал рисовать в 2000м году, в 2005м мы начали делать КЭП. До этого я был известным пражским граффитчиком, то есть меня знали, моё имя знали, я был BLEZ и я «рисовал стайл». Потом появился КЭП. И сейчас такой момент - я иногда рисую криво, иногда не рисую криво, иногда у меня фрагменты нью-йоркского стайла восьмидесятых, немного кривоватые...
Л: а вот возвращаясь к тусовке стайлеров. В ней какие-то еще противопоставления, конфликты есть? Как, например, существовавшее когда-то в Москве - «эти бомберы, враги кроют, кого хотят и делают дрянь, а эти райтеры - совсем продажные сволочи» - что-то такое есть? В Москве, правда, тоже уже почти ушло - все, кто пишут свои имена, между собою дружат, не важно, где и как пишут. Главное имена, шрифты, они всё ёще «в активе», и это их всех объединяет. Но, все- таки, как с конфликтами в Праге?
К: да, нет. Тут нет такого. Вообще это нельзя сравнивать, потому что тут маленький городок. И вообще Москва - это восточная такая часть, там всё деформировано, мутировано и нельзя сравнивать даже с Европой, мне кажется. Можно сравнить, но разница будет колоссальная, во многих вещах. Тут нет прям разделения на «бомберов» и «райтеров». Нет таких райтеров, которые делают только на холовфэймах, какие-то цветные вещи и ненавидят бомберов. И чисто бомберов тут нет тоже. Тут все как-то делают и то и то. И не враждует никто точно.
Л: а сколько человек вообще занимаются?
К: в Праге? Я не считал, конечно.
Л: больше, чем в Москве или меньше?
К: меньше, наверное - город же меньше.
Л: бывает, город маленький, а рисует много или большой, но никого нет почти
К: ну, смотри в 2004 году я знал все имена, которые я вижу на улице, которые были не коряво написаны, например, и знал, кто это рисует. Сейчас я, конечно же, уже не знаю тех людей, которые начали рисовать после 2005 года, я с ними уже не встречался, конечно же, и в лицо их не знаю и понятия не имею, кто это такие.
Л: скажи, а как они репрезентуют свою деятельность, кроме самого по себе уличного творчества. Выставок нет, фестивалей от производителей мастурбационных принадлежностей, как в России повальных - нет. Наверняка, есть какие-то бумажные журналы, может у них там свои какие-то блоги, свой «жж».
К: безусловно фэйсбук, наверное. Я там не бываю, поэтому не знаю. И фотологи. Но намного позже. Это странно, конечно. В принципе, эта страна находится в центре Европы, но настолько культурно отсталая, я не знаю в каком-то смысле это даже позитивный момент.
Л: это лакуна. Лакуна, куда еще не шагнула эта страшная суета, не растоптала и не подмяла ее под себя, не развратила своими инфекциями.
К: но человек же не может быть просто тупым. Закрытость в каких-то моментах проблематична весьма. Например, приходят сюда... В Прагу пришёл офис журнала VICE, который ты не знаешь, но это известный европейский журнал о cool-культуре. Вообще о какой-то хуете просто полнейшей.
Л: типа JUXTAPOZ что ли?
К: типа чего?
Л: давно уже издающийся журнал JUXTAPOZ - про всяких граффитчиков, иллюстраторов, татушников, клоунов-аниматоров и немножко «о жизни», по вершкам.
К: я не знаю такого. Ну, ты набери в гугле «vice» и тебе вывалится этот журнал. Это, короче, хипстерское издание
Л: что-то не вываливается. Набрал. Я в яндексе набрал, сейчас в гугле попробую. Брр. Интернет - это зло. Может мне не надо его искать?
Клюйков: неважно, какой это журнал. Короче, это хипстерская хуета, но тематически, иногда она затрагивает темы какие-то более менее серьёзные. Какие-то интервью с архитекторами, например. Ньюман и так далее. Первое чешское издание, я пролистал просто и охуел. Но каким образом всё это показано и раскрыто? Это текст на уровне COOL-GIRL журнала: и стилистика статей, и язык - вообще всё. Это просто какой-то ужас. Но аудитория и читатели этого журнала намного старше, чем у COOL-GIRL. Это просто пиздец. Но смотри, например. Было открытие, открылся этот офис с галереей. Я туда пришёл. Я не знал, что в Чехии такое количество таким образом одетых людей присутствует. Я не знаю, как они называются - хипстеры? Хуипстеры? Термин этот глупый, стоит ли его использовать вообще, но такого плана, разодетых людей. Я не знал, что они тут есть. Но я в принципе не знаю, как вообще можно критиковать их существование тут? Потому что это, по сути, является андеграундом здесь. Как бы это не было абсурдно, но это - не массовая культура. Это трагичнее даже больше, чем когда это является явным мейнстримом. У меня нет претензий к тому, как это здесь существует. Я, в принципе, даже рад, что это сюда пришло, потому что, если это здесь расплодиться, будет возможность это искоренять здесь. Будет возможность с этим бороться. Раньше этого здесь просто не было. Или проходят какие-то тусовки, например, с более менее какой-то minimal электронной музыкой в клубах. Там посетителей - просто ноль. Если бы я был в Москве на такой тусовке, там была бы куча народу, я бы плевался и мне было бы неприятно. Здесь мне жалко этих людей, которые там выступают, потому что у них нет публики здесь вообще. Хотя, в принципе, они стараются и делают какую-то более менее качественную музыку, допустим. А по местным меркам - это вообще супер андеграунд и что-то вообще супер новое. Как вообще к этому относиться? Я не знаю.
Л: а у этих людей что вообще нет Интернета что ли? Я тебе говорил, что недавно я подвергся соблазну и полазил посмотрел, что происходит в Европе - оказывается, в Европе тоже самое, что и у нас. Сплошная кастомизация, сплошные оригинальные алфавиты от граффитчиков на майках, скульптурные буковки, аттрактивная чушь и толпы подростков или базедовых тёток на каблуках плюс-минус 35, но с подростковым уровнем мышления, с теми же ценнностями - тусоваться, тусоваться, самовыражаться, развлекаться, тусоваться, набивать квартки свои салонными варициями уличного.
К: безусловно, Европа - это Европа. Прага - это Прага.