США: Белые утёсы.
Что делать зимой в пустыне, под свинцовым небом, бьющим ледяным дождём на непривычный к влаге песок? Внизу глазам открывается вьющаяся змеёй великая река Колумбия. Здесь, на последнем и единственном участке, где эта пустынная река не закована дамбами гидроэлектростанций, вместо привычных каждому жителю штата широких пространств воды, эта самая загрязнённая река в её естественной форме кажется крошечной и мелкой. Странных цветов мелкие лужи у берегов наполнены сливом оставшихся далеко позади ферм. Здесь можно бродить в полном одиночестве, на огромном открытом пространстве без людей, машин и дорог. Здесь единственная жизнь вокруг - это огромные стаи койотов, олени и орлы. Посмотреть на них я и приехал.
Вскоре я заметил вокруг невидимых оленей. Китя, - скажет пытливый читатель, - тут уж ты, как обычно, привираешь, все знают, что невидимых оленей не бывает! Не скажите, - обижусь в ответ я. Как же иначе объяснить то, что я видел всё новые и новые свежие следы на песку, а вокруг - никого. Пустые норы койотов. Забытые клочки шерсти в сухих колючках перекати-поле. И долгий протяжный и жалобный вой со стороны белого саркофага над реактором F на другом берегу. На другом берегу - самое радиоактивное место в США. Более двухсот закопанных под землю бочек радиоактивных отходов, многие из которых протекают. И, если меня чему-то полезному и научили голливудские фильмы, так это тому, что нет способа лучше стать невидимкой, чем случайное облучение.
Территория на другом берегу - это «атомная резервация Ханфорд», земля, ставшая жертвой проекта «Манхеттен», место создания первой в мире атомной бомбы (и второй использованой - в Нагасаки). Большую часть современной истории сама эта огромная площадь была большим государственным секретом. Вредное производство потребовало ещё большой «буферной зоны». С 1943-го по 2000-ый годы найти её нельзя было даже на картах. В то время как оставшаяся пустыня штата была практически полностью уничтожена сельским хозяйством, широкая, хорошо заметная из космоса, буферная зона осталась нетронутой, насколько это возможно, до сих пор, военные секреты сохранили её от плуга, дорог и городов. До сих пор в саму атомную резервацию Ханфорд не пускают никакую публику, кроме бесплатного тура с сопровождающими на старейший в мире реактор B и по территории, по записи на год, без права фотографировать и только для граждан США. А вот бывшая буферная зона стала (указом президента Клинтона в 2000-ом году) экологическим заповедником, но и в этот заповедник вход широкой публике разрешён только на менее чем треть территории, остальные части заповедника закрыты колючей проволокой и туда пускают только по специальным разрешениям для избранных учёных-экологов. Впрочем, как раз сейчас в сенате лежит законопроект об открытии широкого доступа в ещё одну небольшую часть на другой стороне.
Но одному мне хватит и того, что уже открыто. Да и не очень понятно, что тут делать. Просёлочная дорога неожиданно заканчивается тупиком и колючей проволокой. Указателей и знаков нет, официальных троп тоже нет. Есть табличка, кратко рассказывающая историю места, и дружественно советующая не теряться - федеральное правительство отрицательно смотрит на тех, кто заходит за пределы открытой зоны. Табличка рядом романтично добавляет, что это место называется «земля секретов» и то, что учёные до сих пор ежегодно открывают здесь «новые виды».
***
Подробную историю этого места я прочитал в интересной книге профессора истории UMBC Кейт Браун. Книга называется замечательным словом «Плутопия». Эта книга - история двух «атомных» городков на двух разных концах мира, двух городков, параллельно спешащих к созданию атомной бомбы, история холодной войны и история похожих судеб. Ричланд в центре пустыни штата Вашингтон и Озёрск в Южном Урале. Названия этих городков редко на слуху у широкой публики, хотя (согласно Кейт) каждый из них сделал больше радиоактивного загрязнения окружающей среды, чем и Чернобыль и, тем более, Фукусима. Для Ханфорда она называет цифру в 200 миллионов кюри, но это, увы, только догадки. Точных данных нет, но только в подземных бочках на территории атомной резервации до сих пор хранится более 350 миллионов кюри радиоактивных отходов. Я, русский человек, вполне возможно никогда бы и не узнал о городе Озёрск и Восточно-Уральском радиоактивном следе (кстати, эта территория в России сейчас тоже полностью закрытый природный заповедник), если бы не период гласности конца 90-ых и очереди у пустых магазинов в Москве, на которых я впервые увидел таблички «ветераны Чернобыля и инвалиды завода Маяк обслуживаются без очереди». Первый же коллега, который заметил, как я игрался в офисе со счётчиком Гейгера и набранными мной в пустыне камушками спросил меня откуда я их взял. Я ответил, что собрал их в Ханфорде. Коллега пожал плечами и сказал:
- Не знаю где это.
А это - буквально под боком.
В 1943-ом году, устав поднимать тяжелую пыль по бездорожью, тяжёлая чёрная машина с государственными номерами остановилась у реки почти точно на том месте, откуда сфотографированы мои фотографии. На обоих берегах реки стоял крошечный деревянный городок усталых ковбоев и неудачных золотоискателей, соединённый деревянным паромом на лошадиной тяге. Городок «Белые Утёсы».
Даже сейчас, после зелёных лесов и ледниковых вершин побережья, пустыня штата Вашингтон - мрачное место, но в те годы она была буквально жуткой. Годы порочной сельскохозяйственной практики и колёса тележек переселенцев, полностью уничтожили природные травы, державшие почву. И палящей летней жарой, и ледяными зимними ночами, пустыня оживала только неостановимым ветром открытых пространств, ветром настолько сильным, что он регулярно выбивал окна, хлопал дверьми и тряс хлипкие деревянные дома, поднимал пылевые бури. Видимость падала до нуля, пыль больно резала глаза, напоминая людям о великой депрессии.
В книге Кейт описаны свидетельства очевидцев того времени. Чернорабочих привозили автобусами на строительство, но многие, почти половина, только увидев место, куда их привезли, разворачивались и уезжали с первым же автобусом обратно.
- Это место не пригодно для жизни человека, - кричала какая-то женщина мужу из автобуса. То есть точно мое первое впечатление от Австралии.
Само наличие городов и людей в пустыне занимающей большую часть центра США - плод огромных инженерных проектов федерального правительства. Перед войной на реке Колумбия была построена на то время самая большая в мире гидроэлектростанция, специально больше, чем СССР построил на Волге. Идея была в том, что дешёвое электричество и системы орошения из реки позволят уровнять экономические шансы нищего центра страны и развитых берегов. К 1943-ом году в глазах большинства эксперимент провалился. Нищий как никогда центральный запад продавал электричество за копейки авиационным заводам на побережье. Фермеры могли себе позволить огромные территории (по 75 центов за акр), но многие не могли позволить орошение, даже с огромными дотациями федерального правительство на воду и электричество. Сейчас всё это привело к несколько абсурдной ситуации, когда центр страны населён фермерами, голосующими за республиканскую партию и на словах ненавидящих надоедливое федеральное правительство и его чрезмерное вмешательство в фермерские дела, но, одновременно, полностью зависящие от федеральных денег. Впрочем, это уже другая история.
Уже в 43-ем было понятно, что разные участки пустыни ждёт разная судьба. На северо-востоке, на холмах Палуз, были относительно успешные огромные пшеничные поля. Здесь же, в самом центре пустыни, в самой сухой и резкой её части не было ничего, кроме сухих пространств, ребристых коров и пыли. Весь городок Белые Утёсы буквально пах безнадёгой и нищетой. И это было как раз тем, что человек в государственной машине, подполковник Фрэнк Матиас, долго искал.
Жителям были вручены краткие повестки, которые сообщали, что территория их города конфискуется федеральным правительством ради «военных усилий». Им дали максимум 30 дней, чтобы покинуть территорию. Что могли против этого сделать бедные ковбои? Если бы это было нападением индейцев, то они бы взялись за оружие. Но федеральное правительство? Жители начали собирать сундуки и готовиться отсудить компенсации побольше. Менее чем через 30 дней на месте города Белые Утёсы остался только белый песок.
Вскоре на другой стороны реки в условиях строжайшей секретности начнут возводить один реактор за другим. Писать книги о радиоактивном загрязнении - благодарная тема. Фотографии из Чернобыля не теряют популярности до сих пор. В международных новостях Фукусима быстро затмила более реальную трагедию на гораздо более большей территории японского берега. Многие из нас никогда лично не видели последствия радиации и это интересно. Но книга Кейт не только об этом и не столько об этом. Вместо этого автор пытается ответить на несколько интересных вопросов о нас самих.
Первое, что пишет Кейт, это то, что мнение о том, что чрезвычайное загрязнение природы в результате первых человеческих экспериментов с атомной реакцией было результатом банальных ошибок и незнания (мол, люди в то время ещё не понимали, насколько это опасно) - не подтверждается историческими документами. Документы, которые были получены в последние годы по запросам FOIA («Акт о свободе информации» - гениальный американский закон, позволяющий запрашивать документы от правительства) показывают, что ещё до начала строительства первого в мире реактора, научное сообщество, военные и правительство прекрасно осознавали всю опасность производимых материалов. В одном из документов представитель корпорации DuPont (контактора правительства на строительстве ректора в Ханфорде) называет производимый продукт: «самым токсичным химикатом на земле». Связь с раком, болезнями щитовидки, попадание в пищевую цепь, дефекты рождения - всё это уже было известно заранее, хотя и без точных доз. Загрязнение окружающей среды было не упущением и не результатом ошибок, а сознательным решением, результатом выбранных приоритетов (скорость достижения цели).
Атомная бомба была гонкой. Если широкая публика никогда не знала о Ричланде или о Озёрске, то сами жители этих городков отлично знали друг о друге. С тем же успехом они могли бы официально быть городами-побратимами. «Если начать копать землю вниз по прямой от Озёрска - то окажешься точно в Ричланде» - шутили они. Два города, соединённых одной осью и общей судьбой.
В 50-ых, на пике риторики холодной войны, при всех словах о «свободном мире» и «империи зла», о борьбе «капитализма» и «коммунизма», логично бы было предположить, что люди, находящиеся на самом острие этой борьбы будут сами жить по этим идеалам. Но это далеко от правды. Город Ричланд, а это между прочим даже сейчас почти 50 тысяч человек населения, а в то время пятая по числу населения метрополия штата - был, наверное, самым необычным городом в США. Его жители жили если не при коммунизме, то при очень развитом социализме. У города не было самоуправления и в городе не было частной собственности (вся земля и все дома принадлежали государству). На въезд пускали только по пропускам. Один из самых удивительных фактов из книги заключается в том, что в конце 50-ых жителям города Ричланд была предложена возможность создания органов местной власти и передачи земли в частную собственность, однако на референдуме большинство жителей проголосовали против изменений. Озёрск в России, конечно, остался таким же закрытым городом с КПП до сих пор. Даже конце 90-ых, когда по всей стране проходили либеральные реформы, опросы самих жителей города Озёрск показали, что большинство хотели бы сохранить закрытый статус города и систему КПП!
Для нас, аутсайдеров, жизнь на атомной бомбе, посреди токсичных отходов с опасностью для жизни кажется сомнительным, если не ужасным, предложением. Но большинство жителей и Озёрска, и Ричланда вспоминают «золотые времена» с нескрываемой ностальгией. В чём же секрет такого гигантского разрыва? Каким образом в США со свободной прессой, с демократией и со свободой слова столько лет беспрепятственно и в полном секрете удалось систематически загрязнять огромную территорию, подвергать опасности и смерти своих граждан и при этом ни одна из хвалёных систем «проверок и баланса» не сработала? Почему среди десятков тысяч людей, многие из которых знали, что делали, не нашлось ни одного Сноудена, чтобы рассказать о заражении в прессе или хотя бы пустить слухи через родственников? Почему понадобился Чернобыль, чтобы и о Ханфорде узнала пресса и жертвы начали задавать вопросы и судиться против правительства?
Факт в том, что жители Ричланда жили хорошо. СССР в 40-ых, истощённый и без подобных США финансовых ресурсов, сначала пытался использовать солдат и заключённых на «вредных» производствах, но вскоре стало понятно, что такими руками атомную бомбу не построишь. Несчастные, несвободные и нищие делали работу плохо и опасно. Стратегию пришлось быстро сменить. Озёрск был чистым городком с красивыми улицами и новыми домами. Припять была образцово-показательным городом, равным по качеству жизни, с которым не было ничего в СССР. На «почтовых ящиках» щедро доплачивали за вредность. После аварии в Фукусиме в прессе вышли рассказы о том, как японская электрическая компания, экономя на безопасности, в то же время щедро субсидировала «атомные деревни» в американском стиле для рекламы атомной энергии видами богатств среднего класса.
Чернорабочие Ричланда получали зарплату «младших инженеров». DuPont потребовал от правительства платить рабочим зарплаты минимум на 30% выше, чем в среднем по индустрии. Ровные улицы города были расчерчены лазером, украшены садами и застроены абсолютно одинаковыми новенькими дуплексами. Конечно, это были дешёвые в постройке дома, но они выглядели почти как настоящие дома среднего класса. Это был город без преступности, без безработицы (100% пожизненная занятость на государственной службе), без «чёрных», без индейцев, без мигрантов. Все были молоды и здоровы (средний возраст в Ричланде 50-ых - 26 лет). Полное равенство условий жизни и возможностей. Кто из нас точно не продаст душу дьяволу за такую утопию.
Сложно придумать более безопасного места для семьи и детей. В магазины (тоже государственные) правительство импортировало в изобилии хорошие продукты со всей страны. Всем была предоставлена абсолютно бесплатная медицина в одном из лучших госпиталей. А школы! Государство оплачивало в Ричланде прекрасную новую школу, и множество бесплатных спортивных и развивающих кружков для детей после школьных занятий. Украшения на праздники, фестивали и конкурсы были нормой жизни.
Атомная бомба была самым опасным на то время производством во всей стране и между тем бюджет городской школы Ричланда был больше, чем весь бюджет, отведённый на утилизацию радиоактивных отходов. С отходами и в Ричланде и в Озёрске делали тоже, что человек делал с отходами испокон веков. Слаборадиоактивные отходы сливали прямо в реку. Среднерадиоактивные закапывали в то, что называется «обратные колодцы» - сухие ямы. Сильнорадиоактивные отходы заливали в железные бочки и закапывали. Вокруг утопии общества потребителей быстро рос склад отходов, территория которого не будет пригодна для жизни 26 тысяч лет.
Многие на производстве были женщины. Найти работу «инженером» в 40-ых и 50-ых для женщины было большой удачей, шагом к независимости, благополучию и свободе, возможности вырваться из «кухни» в настоящую жизнь. В книге Кейт берёт интервью у одной из тех женщин, которая работала в Ханфорде в те годы. Во время приёма на работу её интервьюер спросил о том, любит ли она готовить? Идея была в том, что если женщина «любила готовить», то считалось, что она хорошо умеет следовать точным инструкциям вроде отменить 100 грамм того-то, перелить туда-то, подождать столько-то и т.д. Её сразу отправили на работу с реактором.
За аналогичную работу техник в СССР получал продуктовые заказы, приоритет в очереди на квартиру и может даже цветной телевизор. Как в США, так и в СССР, на такую работу так же активно нанимали молодых женщин. В обеих странах купить покорное население готовое закрывать глаза на экологическую катастрофу, верить в высшую цель, молчать и быть патриотами не на словах, а в душе и до сих пор, оказалось, по сути, не так дорого.
Здоровье тоже было привилегией. Жители Ричланда постоянно проходили проверки у лучших врачей, которые были инструктированы (это тоже подтверждено рассекреченными теперь документами) применять любые даже самые дорогие методы для защиты и поддержки здоровья, но никогда не связывать никакие болезни с радиоактивным заражением. Их кормили свежей едой, завезённой издалека и поили свежей чистой водой из бутылок. Официально городок Ричланд назывался "деревней", но сельским хозяйством в этой деревне не занимался никто. Зато некоторые из первых рабочих Ханфорда живы и здоровы до сих пор, по 80 и больше лет.
Совсем другое дело жители бедных фермерских городков ниже по течению реки. Им никто не сказал, не пить воду из реки и не поить этой водой своих коров. Им никто не объяснил не бурить колодцы и не выходить на улицу в некоторые дни. Местным индейцам племени Ванапам, никто не объяснил, что нельзя больше ловить лосось у здания реактора.
Ванапам - интересное племя. В отличие от многих других племён они никогда не воевали в белыми, а верили в то, что если молиться богам и делать всё правильно по заветам старших, то в один момент белые исчезнут сами. В результате они не получили никаких федеральных компенсаций или резервации. Их традиционное место рыбной ловли выше по реке было затоплено дамбой. Ниже по реке они получили радиоактивный лосось. Сейчас от всего племени осталось менее 60 человек.
Учёные Ханфорда кормили овец, бездомных собак и свиней радиоактивной пищей для изучения эффектов, но не стеснялись и экспериментов на людях. В один день из реактора специально выпустили по ветру радиоактивную пыль в рамках операции Green Run, для тестирования системы обнаружения радиации в воздухе (на случай аналогичной атаки СССР). До сих пор правительство оказывается раскрыть имя человека, подписавшего приказ или разрешение на такой тест.
Радиоактивная пыль дошла до Ванкувера. Жертвы, заболевшие раком, начали получать первые компенсации по суду только сейчас.
Доктора Ханфорда ставили эксперименты для изучения влияния радиации на функцию деторождения облучая тестикулы заключённых. Заключённым платили 25 долларов (и они соглашались на это добровольно), но полной информации о возможных результатах процедуры им не сообщали даже близко. Кейт пишет, что разница в здоровье людей внутри и снаружи опасных производств (и на разных должностях) в СССР часто была ещё больше, чем в США, а системы защиты здоровья в СССР для ветеранов производств были лучшими в мире. В отличие от американских докторов, доктора в СССР менее были ограничены инструкциями скрывания исследований от прессы и общества и потому проводили их более открыто и эффективно. Ну а чем беднее и больнее в результате этих исследований становились люди вокруг, тем более преданы были люди внутри. Так преданы, что патриотизм не девается из их головы даже сейчас.
Как в одном штате могут жить одновременно, например, человек (из Ричланда) оставивший такой крайне негативный комментарий к книге Кейт на amazon.com: «Плутопия должна быть классифицирована как фантастический фильм» и фермеры написавшие народную песню:
It’s as safe as mother’s milk. They’ll say
When wanting to assure you it’ all O.K.
But mother’s milk can be a deadly dish
If mom, a downwinder, eats Columbia River’s fish,
Or consumes white snow - garden salad on the spot
Then mother’s milk can become a deadly lot.
So I fed poison to my nursing son
With radioactive iodine-131
Just because we lived in the wrong place
I maimed my baby for that nuclear race.
Во время холодной войны, когда никто не знал точно, что именно делают в Ханфорде, фермеры пустыни пересказывали слухи о том, что в Ханфорде убивают людей для экспериментов с химическим оружием (и вывозят трупы под предлогом вывоза индийских могил), а рабочие Ханфорда верили, что живут в самом счастливом и солнечном городе на земле.
Ричланд - до сих пор относительно благополучный город, с прямыми улицами и внешне напоминающими дома среднего класса домами. Престижная публикация Kiplinger называла город в 2010-ом одним из десяти лучших мест для семьи в США, а CNN/Money одним из первых в десятке лучших городов для инвестиций в недвижимость (город живущий на федеральные деньги почти не затронул последний финансовый кризис). Большая часть населения до сих пор работает на правительство и здесь тратятся миллиарды налоговых денег, теперь на очистку территории. Роботы должны спуститься под землю, высосать радиоактивные отходы, отвезти на новую фабрику, где их зальют стеклом для стабилизации. Отвозить полученный новый результат изначально планировали в Неваду, но из-за протестов тамошних экологов планы пришлось отменить и что делать точно дальше никто не знает, Ханфорд - de facto хранилище ядерных отходов. Озёрск до сих пор закрыт КПП и получает все деньги из бюджета. Попасть в Озёрск простому человеку сейчас так же непросто, как было в СССР. Россия по всему миру сейчас продаёт атомные электростанции советской ещё конструкции, вкупе к контрактными обязательствами принимать обратно радиоактивные отходы для захоронения где-то в Сибири.
В США каждая школа выбирает свой «символ». Символ старшей школы в городе Ричланд, пожалуй шокирующий для любого нормального человека - бомбардировщик и дым-гриб от взрыва атомной бомбы. Это в 2014-ом году.
Ветер несёт перекати-поле по песку с белых утёсов к реке, постепенно подкрадывается невидный под тёмным небом закат и всё сильнее воют койоты. Жить человеку в этих местах нельзя будет ещё тысячи лет и, наверное, это хорошо. Такого уникального заповедника живой дикой природы пустыни нет больше нигде в штате.
Но ещё вся эта книга Кейт вот про что. Каждый раз, когда нам предлагают всего лишь молчать (ну сложно что ли?), всего лишь быть немножко патриотами (жалко что ли?), и всего лишь не знать лишнего (медленнее состаришься), в обмен на вкусный кофе в кофейнях, красивые развлечения и спортивные фестивали, звание менеджера по маркетингу и непыльную работу, изобилие на полках в магазине и доступность, отдых в Анталии (а то и в Европе!), а это уже прыжок ну почти в настоящий, в такой похожий с фасада на настоящий, «средний класс», так вот, каждый раз в этот момент кто-то на другой стороне уже копает нам и вашим детям и детям ваших детей могилу, и к тому моменту, когда нам придёт в голову измениться и задуматься, как там те «мигранты» кто по случайности не попал в пузырь, что там с «экологией» и т.д., то будет уже поздно и заповедник дикой природы. Бесплатный сыр в этой мышеловке отравлен давно.
Книга Кейт: Plutopia: Nuclear Families, Atomic Cities, and the Great Soviet and American Plutonium Disasters.
Полученные по запросам FOIA фотографии Ханфорда тех лет: http://www.hanfordproject.com/photos.html и http://www.flickr.com/photos/idyllopuspress/with/3429339909/.
истории
архив
поиск
заказ
инфо
стат
Вскоре я заметил вокруг невидимых оленей. Китя, - скажет пытливый читатель, - тут уж ты, как обычно, привираешь, все знают, что невидимых оленей не бывает! Не скажите, - обижусь в ответ я. Как же иначе объяснить то, что я видел всё новые и новые свежие следы на песку, а вокруг - никого. Пустые норы койотов. Забытые клочки шерсти в сухих колючках перекати-поле. И долгий протяжный и жалобный вой со стороны белого саркофага над реактором F на другом берегу. На другом берегу - самое радиоактивное место в США. Более двухсот закопанных под землю бочек радиоактивных отходов, многие из которых протекают. И, если меня чему-то полезному и научили голливудские фильмы, так это тому, что нет способа лучше стать невидимкой, чем случайное облучение.
Территория на другом берегу - это «атомная резервация Ханфорд», земля, ставшая жертвой проекта «Манхеттен», место создания первой в мире атомной бомбы (и второй использованой - в Нагасаки). Большую часть современной истории сама эта огромная площадь была большим государственным секретом. Вредное производство потребовало ещё большой «буферной зоны». С 1943-го по 2000-ый годы найти её нельзя было даже на картах. В то время как оставшаяся пустыня штата была практически полностью уничтожена сельским хозяйством, широкая, хорошо заметная из космоса, буферная зона осталась нетронутой, насколько это возможно, до сих пор, военные секреты сохранили её от плуга, дорог и городов. До сих пор в саму атомную резервацию Ханфорд не пускают никакую публику, кроме бесплатного тура с сопровождающими на старейший в мире реактор B и по территории, по записи на год, без права фотографировать и только для граждан США. А вот бывшая буферная зона стала (указом президента Клинтона в 2000-ом году) экологическим заповедником, но и в этот заповедник вход широкой публике разрешён только на менее чем треть территории, остальные части заповедника закрыты колючей проволокой и туда пускают только по специальным разрешениям для избранных учёных-экологов. Впрочем, как раз сейчас в сенате лежит законопроект об открытии широкого доступа в ещё одну небольшую часть на другой стороне.
Но одному мне хватит и того, что уже открыто. Да и не очень понятно, что тут делать. Просёлочная дорога неожиданно заканчивается тупиком и колючей проволокой. Указателей и знаков нет, официальных троп тоже нет. Есть табличка, кратко рассказывающая историю места, и дружественно советующая не теряться - федеральное правительство отрицательно смотрит на тех, кто заходит за пределы открытой зоны. Табличка рядом романтично добавляет, что это место называется «земля секретов» и то, что учёные до сих пор ежегодно открывают здесь «новые виды».
***
Подробную историю этого места я прочитал в интересной книге профессора истории UMBC Кейт Браун. Книга называется замечательным словом «Плутопия». Эта книга - история двух «атомных» городков на двух разных концах мира, двух городков, параллельно спешащих к созданию атомной бомбы, история холодной войны и история похожих судеб. Ричланд в центре пустыни штата Вашингтон и Озёрск в Южном Урале. Названия этих городков редко на слуху у широкой публики, хотя (согласно Кейт) каждый из них сделал больше радиоактивного загрязнения окружающей среды, чем и Чернобыль и, тем более, Фукусима. Для Ханфорда она называет цифру в 200 миллионов кюри, но это, увы, только догадки. Точных данных нет, но только в подземных бочках на территории атомной резервации до сих пор хранится более 350 миллионов кюри радиоактивных отходов. Я, русский человек, вполне возможно никогда бы и не узнал о городе Озёрск и Восточно-Уральском радиоактивном следе (кстати, эта территория в России сейчас тоже полностью закрытый природный заповедник), если бы не период гласности конца 90-ых и очереди у пустых магазинов в Москве, на которых я впервые увидел таблички «ветераны Чернобыля и инвалиды завода Маяк обслуживаются без очереди». Первый же коллега, который заметил, как я игрался в офисе со счётчиком Гейгера и набранными мной в пустыне камушками спросил меня откуда я их взял. Я ответил, что собрал их в Ханфорде. Коллега пожал плечами и сказал:
- Не знаю где это.
А это - буквально под боком.
В 1943-ом году, устав поднимать тяжелую пыль по бездорожью, тяжёлая чёрная машина с государственными номерами остановилась у реки почти точно на том месте, откуда сфотографированы мои фотографии. На обоих берегах реки стоял крошечный деревянный городок усталых ковбоев и неудачных золотоискателей, соединённый деревянным паромом на лошадиной тяге. Городок «Белые Утёсы».
Даже сейчас, после зелёных лесов и ледниковых вершин побережья, пустыня штата Вашингтон - мрачное место, но в те годы она была буквально жуткой. Годы порочной сельскохозяйственной практики и колёса тележек переселенцев, полностью уничтожили природные травы, державшие почву. И палящей летней жарой, и ледяными зимними ночами, пустыня оживала только неостановимым ветром открытых пространств, ветром настолько сильным, что он регулярно выбивал окна, хлопал дверьми и тряс хлипкие деревянные дома, поднимал пылевые бури. Видимость падала до нуля, пыль больно резала глаза, напоминая людям о великой депрессии.
В книге Кейт описаны свидетельства очевидцев того времени. Чернорабочих привозили автобусами на строительство, но многие, почти половина, только увидев место, куда их привезли, разворачивались и уезжали с первым же автобусом обратно.
- Это место не пригодно для жизни человека, - кричала какая-то женщина мужу из автобуса. То есть точно мое первое впечатление от Австралии.
Само наличие городов и людей в пустыне занимающей большую часть центра США - плод огромных инженерных проектов федерального правительства. Перед войной на реке Колумбия была построена на то время самая большая в мире гидроэлектростанция, специально больше, чем СССР построил на Волге. Идея была в том, что дешёвое электричество и системы орошения из реки позволят уровнять экономические шансы нищего центра страны и развитых берегов. К 1943-ом году в глазах большинства эксперимент провалился. Нищий как никогда центральный запад продавал электричество за копейки авиационным заводам на побережье. Фермеры могли себе позволить огромные территории (по 75 центов за акр), но многие не могли позволить орошение, даже с огромными дотациями федерального правительство на воду и электричество. Сейчас всё это привело к несколько абсурдной ситуации, когда центр страны населён фермерами, голосующими за республиканскую партию и на словах ненавидящих надоедливое федеральное правительство и его чрезмерное вмешательство в фермерские дела, но, одновременно, полностью зависящие от федеральных денег. Впрочем, это уже другая история.
Уже в 43-ем было понятно, что разные участки пустыни ждёт разная судьба. На северо-востоке, на холмах Палуз, были относительно успешные огромные пшеничные поля. Здесь же, в самом центре пустыни, в самой сухой и резкой её части не было ничего, кроме сухих пространств, ребристых коров и пыли. Весь городок Белые Утёсы буквально пах безнадёгой и нищетой. И это было как раз тем, что человек в государственной машине, подполковник Фрэнк Матиас, долго искал.
Жителям были вручены краткие повестки, которые сообщали, что территория их города конфискуется федеральным правительством ради «военных усилий». Им дали максимум 30 дней, чтобы покинуть территорию. Что могли против этого сделать бедные ковбои? Если бы это было нападением индейцев, то они бы взялись за оружие. Но федеральное правительство? Жители начали собирать сундуки и готовиться отсудить компенсации побольше. Менее чем через 30 дней на месте города Белые Утёсы остался только белый песок.
Вскоре на другой стороны реки в условиях строжайшей секретности начнут возводить один реактор за другим. Писать книги о радиоактивном загрязнении - благодарная тема. Фотографии из Чернобыля не теряют популярности до сих пор. В международных новостях Фукусима быстро затмила более реальную трагедию на гораздо более большей территории японского берега. Многие из нас никогда лично не видели последствия радиации и это интересно. Но книга Кейт не только об этом и не столько об этом. Вместо этого автор пытается ответить на несколько интересных вопросов о нас самих.
Первое, что пишет Кейт, это то, что мнение о том, что чрезвычайное загрязнение природы в результате первых человеческих экспериментов с атомной реакцией было результатом банальных ошибок и незнания (мол, люди в то время ещё не понимали, насколько это опасно) - не подтверждается историческими документами. Документы, которые были получены в последние годы по запросам FOIA («Акт о свободе информации» - гениальный американский закон, позволяющий запрашивать документы от правительства) показывают, что ещё до начала строительства первого в мире реактора, научное сообщество, военные и правительство прекрасно осознавали всю опасность производимых материалов. В одном из документов представитель корпорации DuPont (контактора правительства на строительстве ректора в Ханфорде) называет производимый продукт: «самым токсичным химикатом на земле». Связь с раком, болезнями щитовидки, попадание в пищевую цепь, дефекты рождения - всё это уже было известно заранее, хотя и без точных доз. Загрязнение окружающей среды было не упущением и не результатом ошибок, а сознательным решением, результатом выбранных приоритетов (скорость достижения цели).
Атомная бомба была гонкой. Если широкая публика никогда не знала о Ричланде или о Озёрске, то сами жители этих городков отлично знали друг о друге. С тем же успехом они могли бы официально быть городами-побратимами. «Если начать копать землю вниз по прямой от Озёрска - то окажешься точно в Ричланде» - шутили они. Два города, соединённых одной осью и общей судьбой.
В 50-ых, на пике риторики холодной войны, при всех словах о «свободном мире» и «империи зла», о борьбе «капитализма» и «коммунизма», логично бы было предположить, что люди, находящиеся на самом острие этой борьбы будут сами жить по этим идеалам. Но это далеко от правды. Город Ричланд, а это между прочим даже сейчас почти 50 тысяч человек населения, а в то время пятая по числу населения метрополия штата - был, наверное, самым необычным городом в США. Его жители жили если не при коммунизме, то при очень развитом социализме. У города не было самоуправления и в городе не было частной собственности (вся земля и все дома принадлежали государству). На въезд пускали только по пропускам. Один из самых удивительных фактов из книги заключается в том, что в конце 50-ых жителям города Ричланд была предложена возможность создания органов местной власти и передачи земли в частную собственность, однако на референдуме большинство жителей проголосовали против изменений. Озёрск в России, конечно, остался таким же закрытым городом с КПП до сих пор. Даже конце 90-ых, когда по всей стране проходили либеральные реформы, опросы самих жителей города Озёрск показали, что большинство хотели бы сохранить закрытый статус города и систему КПП!
Для нас, аутсайдеров, жизнь на атомной бомбе, посреди токсичных отходов с опасностью для жизни кажется сомнительным, если не ужасным, предложением. Но большинство жителей и Озёрска, и Ричланда вспоминают «золотые времена» с нескрываемой ностальгией. В чём же секрет такого гигантского разрыва? Каким образом в США со свободной прессой, с демократией и со свободой слова столько лет беспрепятственно и в полном секрете удалось систематически загрязнять огромную территорию, подвергать опасности и смерти своих граждан и при этом ни одна из хвалёных систем «проверок и баланса» не сработала? Почему среди десятков тысяч людей, многие из которых знали, что делали, не нашлось ни одного Сноудена, чтобы рассказать о заражении в прессе или хотя бы пустить слухи через родственников? Почему понадобился Чернобыль, чтобы и о Ханфорде узнала пресса и жертвы начали задавать вопросы и судиться против правительства?
Факт в том, что жители Ричланда жили хорошо. СССР в 40-ых, истощённый и без подобных США финансовых ресурсов, сначала пытался использовать солдат и заключённых на «вредных» производствах, но вскоре стало понятно, что такими руками атомную бомбу не построишь. Несчастные, несвободные и нищие делали работу плохо и опасно. Стратегию пришлось быстро сменить. Озёрск был чистым городком с красивыми улицами и новыми домами. Припять была образцово-показательным городом, равным по качеству жизни, с которым не было ничего в СССР. На «почтовых ящиках» щедро доплачивали за вредность. После аварии в Фукусиме в прессе вышли рассказы о том, как японская электрическая компания, экономя на безопасности, в то же время щедро субсидировала «атомные деревни» в американском стиле для рекламы атомной энергии видами богатств среднего класса.
Чернорабочие Ричланда получали зарплату «младших инженеров». DuPont потребовал от правительства платить рабочим зарплаты минимум на 30% выше, чем в среднем по индустрии. Ровные улицы города были расчерчены лазером, украшены садами и застроены абсолютно одинаковыми новенькими дуплексами. Конечно, это были дешёвые в постройке дома, но они выглядели почти как настоящие дома среднего класса. Это был город без преступности, без безработицы (100% пожизненная занятость на государственной службе), без «чёрных», без индейцев, без мигрантов. Все были молоды и здоровы (средний возраст в Ричланде 50-ых - 26 лет). Полное равенство условий жизни и возможностей. Кто из нас точно не продаст душу дьяволу за такую утопию.
Сложно придумать более безопасного места для семьи и детей. В магазины (тоже государственные) правительство импортировало в изобилии хорошие продукты со всей страны. Всем была предоставлена абсолютно бесплатная медицина в одном из лучших госпиталей. А школы! Государство оплачивало в Ричланде прекрасную новую школу, и множество бесплатных спортивных и развивающих кружков для детей после школьных занятий. Украшения на праздники, фестивали и конкурсы были нормой жизни.
Атомная бомба была самым опасным на то время производством во всей стране и между тем бюджет городской школы Ричланда был больше, чем весь бюджет, отведённый на утилизацию радиоактивных отходов. С отходами и в Ричланде и в Озёрске делали тоже, что человек делал с отходами испокон веков. Слаборадиоактивные отходы сливали прямо в реку. Среднерадиоактивные закапывали в то, что называется «обратные колодцы» - сухие ямы. Сильнорадиоактивные отходы заливали в железные бочки и закапывали. Вокруг утопии общества потребителей быстро рос склад отходов, территория которого не будет пригодна для жизни 26 тысяч лет.
Многие на производстве были женщины. Найти работу «инженером» в 40-ых и 50-ых для женщины было большой удачей, шагом к независимости, благополучию и свободе, возможности вырваться из «кухни» в настоящую жизнь. В книге Кейт берёт интервью у одной из тех женщин, которая работала в Ханфорде в те годы. Во время приёма на работу её интервьюер спросил о том, любит ли она готовить? Идея была в том, что если женщина «любила готовить», то считалось, что она хорошо умеет следовать точным инструкциям вроде отменить 100 грамм того-то, перелить туда-то, подождать столько-то и т.д. Её сразу отправили на работу с реактором.
За аналогичную работу техник в СССР получал продуктовые заказы, приоритет в очереди на квартиру и может даже цветной телевизор. Как в США, так и в СССР, на такую работу так же активно нанимали молодых женщин. В обеих странах купить покорное население готовое закрывать глаза на экологическую катастрофу, верить в высшую цель, молчать и быть патриотами не на словах, а в душе и до сих пор, оказалось, по сути, не так дорого.
Здоровье тоже было привилегией. Жители Ричланда постоянно проходили проверки у лучших врачей, которые были инструктированы (это тоже подтверждено рассекреченными теперь документами) применять любые даже самые дорогие методы для защиты и поддержки здоровья, но никогда не связывать никакие болезни с радиоактивным заражением. Их кормили свежей едой, завезённой издалека и поили свежей чистой водой из бутылок. Официально городок Ричланд назывался "деревней", но сельским хозяйством в этой деревне не занимался никто. Зато некоторые из первых рабочих Ханфорда живы и здоровы до сих пор, по 80 и больше лет.
Совсем другое дело жители бедных фермерских городков ниже по течению реки. Им никто не сказал, не пить воду из реки и не поить этой водой своих коров. Им никто не объяснил не бурить колодцы и не выходить на улицу в некоторые дни. Местным индейцам племени Ванапам, никто не объяснил, что нельзя больше ловить лосось у здания реактора.
Ванапам - интересное племя. В отличие от многих других племён они никогда не воевали в белыми, а верили в то, что если молиться богам и делать всё правильно по заветам старших, то в один момент белые исчезнут сами. В результате они не получили никаких федеральных компенсаций или резервации. Их традиционное место рыбной ловли выше по реке было затоплено дамбой. Ниже по реке они получили радиоактивный лосось. Сейчас от всего племени осталось менее 60 человек.
Учёные Ханфорда кормили овец, бездомных собак и свиней радиоактивной пищей для изучения эффектов, но не стеснялись и экспериментов на людях. В один день из реактора специально выпустили по ветру радиоактивную пыль в рамках операции Green Run, для тестирования системы обнаружения радиации в воздухе (на случай аналогичной атаки СССР). До сих пор правительство оказывается раскрыть имя человека, подписавшего приказ или разрешение на такой тест.
Радиоактивная пыль дошла до Ванкувера. Жертвы, заболевшие раком, начали получать первые компенсации по суду только сейчас.
Доктора Ханфорда ставили эксперименты для изучения влияния радиации на функцию деторождения облучая тестикулы заключённых. Заключённым платили 25 долларов (и они соглашались на это добровольно), но полной информации о возможных результатах процедуры им не сообщали даже близко. Кейт пишет, что разница в здоровье людей внутри и снаружи опасных производств (и на разных должностях) в СССР часто была ещё больше, чем в США, а системы защиты здоровья в СССР для ветеранов производств были лучшими в мире. В отличие от американских докторов, доктора в СССР менее были ограничены инструкциями скрывания исследований от прессы и общества и потому проводили их более открыто и эффективно. Ну а чем беднее и больнее в результате этих исследований становились люди вокруг, тем более преданы были люди внутри. Так преданы, что патриотизм не девается из их головы даже сейчас.
Как в одном штате могут жить одновременно, например, человек (из Ричланда) оставивший такой крайне негативный комментарий к книге Кейт на amazon.com: «Плутопия должна быть классифицирована как фантастический фильм» и фермеры написавшие народную песню:
It’s as safe as mother’s milk. They’ll say
When wanting to assure you it’ all O.K.
But mother’s milk can be a deadly dish
If mom, a downwinder, eats Columbia River’s fish,
Or consumes white snow - garden salad on the spot
Then mother’s milk can become a deadly lot.
So I fed poison to my nursing son
With radioactive iodine-131
Just because we lived in the wrong place
I maimed my baby for that nuclear race.
Во время холодной войны, когда никто не знал точно, что именно делают в Ханфорде, фермеры пустыни пересказывали слухи о том, что в Ханфорде убивают людей для экспериментов с химическим оружием (и вывозят трупы под предлогом вывоза индийских могил), а рабочие Ханфорда верили, что живут в самом счастливом и солнечном городе на земле.
Ричланд - до сих пор относительно благополучный город, с прямыми улицами и внешне напоминающими дома среднего класса домами. Престижная публикация Kiplinger называла город в 2010-ом одним из десяти лучших мест для семьи в США, а CNN/Money одним из первых в десятке лучших городов для инвестиций в недвижимость (город живущий на федеральные деньги почти не затронул последний финансовый кризис). Большая часть населения до сих пор работает на правительство и здесь тратятся миллиарды налоговых денег, теперь на очистку территории. Роботы должны спуститься под землю, высосать радиоактивные отходы, отвезти на новую фабрику, где их зальют стеклом для стабилизации. Отвозить полученный новый результат изначально планировали в Неваду, но из-за протестов тамошних экологов планы пришлось отменить и что делать точно дальше никто не знает, Ханфорд - de facto хранилище ядерных отходов. Озёрск до сих пор закрыт КПП и получает все деньги из бюджета. Попасть в Озёрск простому человеку сейчас так же непросто, как было в СССР. Россия по всему миру сейчас продаёт атомные электростанции советской ещё конструкции, вкупе к контрактными обязательствами принимать обратно радиоактивные отходы для захоронения где-то в Сибири.
В США каждая школа выбирает свой «символ». Символ старшей школы в городе Ричланд, пожалуй шокирующий для любого нормального человека - бомбардировщик и дым-гриб от взрыва атомной бомбы. Это в 2014-ом году.
Ветер несёт перекати-поле по песку с белых утёсов к реке, постепенно подкрадывается невидный под тёмным небом закат и всё сильнее воют койоты. Жить человеку в этих местах нельзя будет ещё тысячи лет и, наверное, это хорошо. Такого уникального заповедника живой дикой природы пустыни нет больше нигде в штате.
Но ещё вся эта книга Кейт вот про что. Каждый раз, когда нам предлагают всего лишь молчать (ну сложно что ли?), всего лишь быть немножко патриотами (жалко что ли?), и всего лишь не знать лишнего (медленнее состаришься), в обмен на вкусный кофе в кофейнях, красивые развлечения и спортивные фестивали, звание менеджера по маркетингу и непыльную работу, изобилие на полках в магазине и доступность, отдых в Анталии (а то и в Европе!), а это уже прыжок ну почти в настоящий, в такой похожий с фасада на настоящий, «средний класс», так вот, каждый раз в этот момент кто-то на другой стороне уже копает нам и вашим детям и детям ваших детей могилу, и к тому моменту, когда нам придёт в голову измениться и задуматься, как там те «мигранты» кто по случайности не попал в пузырь, что там с «экологией» и т.д., то будет уже поздно и заповедник дикой природы. Бесплатный сыр в этой мышеловке отравлен давно.
Книга Кейт: Plutopia: Nuclear Families, Atomic Cities, and the Great Soviet and American Plutonium Disasters.
Полученные по запросам FOIA фотографии Ханфорда тех лет: http://www.hanfordproject.com/photos.html и http://www.flickr.com/photos/idyllopuspress/with/3429339909/.
истории
архив
поиск
заказ
инфо
стат