уже и царство Морфея оккупировали
Антифашист Аркадий Шапелява вскочил с постели в липком поту. Ему приснился кошмар. Многочисленные молодые люди с возмутительно славянскими лицами выходили с обеих сторон на широкую московскую улицу, строились в колонны и организованно отходили, воинственно печатая шаг. Сопровождалось всё это звуками каких-то военно-полевых духовых инструментов и громкими словами речёвки, которую марширующие слаженно декламировали. Зрелище было препоганое, а от слов стыла кровь.
Аркадий решил не медлить ни секунды и, пока картина виденого ещё свежа была в памяти, скорее всё записать, чтобы потом пожаловаться в правозащитный центр "Сова" на случай вопиющей ксенофобии, свидетелем которого ему довелось стать. Он взял лист бумаги и ручку и стал записывать:
Веселей, славяне-братья! -
Общий сбор трубят рожки.
Нет приятнее занятья,
Чем хачам пускать кишки.
Раздадим же на орехи
Черножопым сволочам!
Веселее нет потехи,
Чем кишки пускать хачам.
Знает девушка и парень,
Знает старец и юнец,
Знает русский и татарин,
Что хачи ебут овец.
Знает токарь, знает пекарь,
Инженеры и врачи,
Знают дворник и аптекарь,
Что овец ебут хачи.
Понастроим, братцы, печек -
Есть в достатке кирпичи.
Чтоб не мучили овечек,
Пусть в печах горят хачи.
Топоры возьмём и пилы -
Вольно силушке в плечах.
Будет дров гостям постылым -
Пусть хачи горят в печах.
Особенно Шапеляву ошеломило то, что татары оказались заодно с русскими. "Предатели!" - негодовал он, - "Как они могли!". Он так разволновался, что даже забыл оставшиеся куплеты, а их было ещё много. Отчаяние овладело им: как же он теперь будет жаловаться в правозащитный центр "Сова", если задокументированного состава преступления получилась лишь жалкая треть?! Как ни старался, как ни напрягал свой измученный духотой антифашистский мозг, Шапелява так и не смог вспомнить, какие ещё ксенофобские лозунги выкрикивали фашистствующие выродки.
А вы, друзья, не помните, какие ещё человеконенавистнические куплеты приснились борцу за всё самое лучшее в этом мире - антифашисту Аркадию Шапеляве?