Общество, путающее "мораль" и "право", обречено на вымирание
Общество, путающее "мораль" и "право", обречено на вымирание
Ниже - полный текст статьи "Россия стала черствой, жадной и аморальной".
Я же хочу обратить ваше внимание вот на что. Автор пишет:
Например, один из известных и близких к власти российских юристов рассказал автору статьи, что оценивает моральность поступков своих подчиненных чисто практически. "Для меня аморально только то, в отношении чего вынесено решение суда, - пояснил он. - Все остальное - субъективно. Суд работает плохо - надо добиваться, чтобы работал хорошо. А позволить себе давать собственную оценку я не могу, это неправильно. Меня тут же обвинят".
Такая позиция - результат принесения морали в жертву более "высоким" государственным соображениям. Нелегко ориентироваться в туманной российской действительности, где одни и те же поступки оцениваются по-разному, в зависимости от того, кто их совершил.
Конечно, можно полагаться и на суд. Но это иллюзорный выход. В любом обществе есть институциализированные и неинституциализированные нормы морали. Первые более определенные и жесткие, вторые - более гибкие и сложные. Однако и те, и другие жизненно важны для нормальной работы общества. Прописать все в судебных уложениях - невозможно. Избавить себя от необходимости думать и принимать ответственность - невозможно.
Даже автор статьи, который искренне пишет, что коррозия морали в обществе достигла таких пределов, что грозит разрушением обществу - сам подвергся этой коррозии.
Коррозия выражается в том, что он не различает (так же как и юрист, которого он приводит в пример) такие понятия как "мораль" и "право".
Поясню:
Неразличение этих понятий приводит к тому, что в обществе обязательно, начиная с какого-то момента, будет господствовать принцип "не пойман - не вор".
Слабость судебной системы и органов правопорядка будет только укреплять господство этого приципа.
Возможность "правящего (управленческого) слоя" общества обходить закон в силу большей грамотности, социального и политического веса, своего участия в коррупции или использования коррумпированности других - будет укреплять господство этого приципа.
Выход возможен только тогда, когда люди начнут различать "мораль" и "право".
Тогда, когда останавливать их от неблаговидного поступка будет не "угроза кары" (а это есть сущность "права", которую также можно сформулировать так: "нет назания - нет нормы закона") - а "нравственные причины", т.е. понимание того, что есть "хорошо", а что "плохо", и личное внутреннее стремление не делать плохого.
Воспринимая "право" как:
"институциализированные нормы морали"
- автор, будучи не философом и не видя тонкостей, делает то, что Ленин называл "все верно, а, по существу, издевательство".
Тонкость в том, что право действительно можно рассматривать как "институциализированный комплекс норм морали". Или как, например, "институциализированную форму насилия". Или как, например, "институциализированную форму общественного сознания". Или как, например, "институциализированную форму установления справедливости". Или даже как, например, "институциализированный инструмент держания в узде правящим классом угнетенного класса".
И если в различных академических беседах у камина с бокалом какого-нибудь мерло в руке, можно использовать любое определение "права", включая: "закон, что дышло - куда поверни, туда и вышло", то в борьбе против "бездуховности-аморальности" (а автор стоит именно на этой позиции) использовать в качестве идейного оружия такой тезис, как:
"право - это институциализированные нормы морали"
т.е. не различать "право" и "мораль", или, другими словами, "различать их лишь по внешнему, поверхностному - а не по сутевому! - признаку" - это прямой путь к противоположному результату, к ситуации "хотели как лучше, а получилось как всегда".
Сутевой признак такой:
источник права - сила
источник морали - нравственность
Можно и чуть подробнее сказать:
источник права - сила, выражаемая в угрозе наказания
источник морали - нравственность, выражаемая в представлениях о добре и зле
Добавлю здесь:
Считать, что "право - институциализированный комплекс норм морали" - это философская наивность, инфантилизм. Говоря так, автор, фактически говорит: "право - это та же самая мораль только институциализированная". Философски наивные люди, инфантильные люди, отличаются тем, что глядя на разное - они думают, что это одинаковое, а глядя на одинаковое, считаю, что это разное. Поэтому их легко дурить. Что и делают различные журналисты, политики и прочие торговцы и коммивояжеры. - "Смотри какие бусы?! А!?"
Итак:
Существует "право" и "мораль". Тот, кто не различает их - аморален. У того отсутствует "нравственное чувство".
Этическая одаренность - это обладание врожденным (и обостренным) "нравственным чувством".
Это все. В заключение процитирую один мощный абзац из статьи:
Если общество дошло до того, что люди, находящиеся на таких должностях, бегут от моральных оценок, как от огня (увы, в последнее время это - не редкость), то пытаться законсервировать его в этом состоянии - грубейшая ошибка. Такое общество будет уничтожать само себя тысячами способов, включая повышенную аварийность на дорогах, высочайшую преступность, аномальный уровень самоубийств, террористические акты, катастрофы и аварии. Все это - результат действия общественного бессознательного, которое не хочет мириться с существующей в стране общественной моделью. Моральный релятивизм имеет определенные пределы. И мы эти пределы перешли.
Привет!
Кл.
ИА «РОСБАЛТ» 07 декабря 2009г.
Россия стала черствой, жадной и аморальной
Традиционная Россия осталась только в воспоминаниях, мемуарах и фильмах. В соцопросах люди называют коллективизм, доброту, бескорыстие и открытость типично русскими свойствами. Однако исследование реальных ценностей россиян дает совсем другую картину.
После того, как Борис Грызлов провозгласил консерватизм официальной идеологией "Единой России", в обществе началась дискуссия о том, что, собственно, стоит "консервировать" в сегодняшней России. В частности, "Литературная газета" посвятила целую полосу анализу особенностей сегодняшних россиян, проведенному социологом Леонтием Бызовым. "Мы сами уже другие. И дома, куда можно вернуться, давно нет", - таков подзаголовок текста.
Основная идея автора в том, что традиционная Россия осталась только в сознании части россиян, в воспоминаниях, мемуарах и фильмах. Сегодня наше общество продолжает находиться в фазе трансформации, и куда она приведет нас, остается непонятным. Представление о себе у россиян остается прежним, и в социологических опросах люди называют коллективизм, доброту, бескорыстие и открытость типично русскими свойствами. Однако исследование реальных ценностей, которыми люди руководствуются в повседневной жизни, дает совсем другую картину.
Ни коллективизма, ни духовности, ни бескорыстия на этой картине нет. Более того, на первых местах оказываются противоположные им качества. "Опрошенные отмечают доминирование в окружающих их людях таких качеств, как черствость, жадность, хамство и цинизм, готовность ради денег перешагнуть через нормы морали. Те, кто занимаются сравнительными социологическими исследованиями России и стран Европы, говорят, что более индивидуалистического общества, чем современная Россия, в Европе просто не существует", - пишет социолог.
Возможно, ценности "идеальной России", духовной России, России великих писателей и философов продолжают существовать как некий недостижимый идеал. В практической жизни люди руководствуются совершенно иным моральным кодексом. Можно предположить, что такое рассогласование ведет к тяжелым моральным и культурным травмам.
Любой человек стремится быть в своих глазах хорошим. Поэтому он создает систему самооправданий, с помощью которой легитимизирует свою жизненную стратегию, расходящуюся с требованиями морали и нравственности и идеальной традицией. В таких системах самооправдания, как правило, центральная роль отводится неумолимым обстоятельствам, которые создали другие, облеченные властью люди. Представители верховной власти в такой ситуации сваливают все на "менталитет народа" и "историческую традицию". И чем больше каждый человек переносит ответственность "за моральность" с себя на других, тем более диким и разнузданным становится общество в целом.
По мнению Бызова, в сегодняшней России формируется две системы ценностей. Одна - парадная, куда записаны все традиционные положительные качества россиян: соборность, духовность, доброта, отзывчивость. Другая - ежедневная, которую люди боятся формулировать даже для себя. Но именно она определяет их реальное поведение.
В поисках выхода из этого морального общественного тупика можно набрести на небезынтересные модели и построения. Например, один из известных и близких к власти российских юристов рассказал автору статьи, что оценивает моральность поступков своих подчиненных чисто практически. "Для меня аморально только то, в отношении чего вынесено решение суда, - пояснил он. - Все остальное - субъективно. Суд работает плохо - надо добиваться, чтобы работал хорошо. А позволить себе давать собственную оценку я не могу, это неправильно. Меня тут же обвинят".
Такая позиция - результат принесения морали в жертву более "высоким" государственным соображениям. Нелегко ориентироваться в туманной российской действительности, где одни и те же поступки оцениваются по-разному, в зависимости от того, кто их совершил.
Конечно, можно полагаться и на суд. Но это иллюзорный выход. В любом обществе есть институциализированные и неинституциализированные нормы морали. Первые более определенные и жесткие, вторые - более гибкие и сложные. Однако и те, и другие жизненно важны для нормальной работы общества. Прописать все в судебных уложениях - невозможно. Избавить себя от необходимости думать и принимать ответственность - невозможно.
Высокие общественные должности подразумевают следование определенным нравственным нормам и поддержание их в своей организации. Да, это моральный труд, моральная ответственность. Но при восхождении по ступеням карьерной лестницы без нее не обойтись.
Если общество дошло до того, что люди, находящиеся на таких должностях, бегут от моральных оценок, как от огня (увы, в последнее время это - не редкость), то пытаться законсервировать его в этом состоянии - грубейшая ошибка. Такое общество будет уничтожать само себя тысячами способов, включая повышенную аварийность на дорогах, высочайшую преступность, аномальный уровень самоубийств, террористические акты, катастрофы и аварии. Все это - результат действия общественного бессознательного, которое не хочет мириться с существующей в стране общественной моделью. Моральный релятивизм имеет определенные пределы. И мы эти пределы перешли.
"Мечта о порядке, когда под словом "порядок" понимается отнюдь не установление репрессивного режима и "закручивание гаек", а формирование такого общественного строя, который признается большинством справедливым и эффективным, все еще остается далекой от своего воплощения. Несмотря на общую социально-политическую стабильность в стране, по данным ВЦИОМ, в 2008 году только 17,1%, то есть меньшинство, признавали справедливость и эффективность нынешнего социального строя", - отмечает социолог Бызов. Против этого сложно что-либо возразить.
Татьяна Чеснокова
источник: http://www.moscow-info.org/articles/2009/12/07/122939.phtml
Ниже - полный текст статьи "Россия стала черствой, жадной и аморальной".
Я же хочу обратить ваше внимание вот на что. Автор пишет:
Например, один из известных и близких к власти российских юристов рассказал автору статьи, что оценивает моральность поступков своих подчиненных чисто практически. "Для меня аморально только то, в отношении чего вынесено решение суда, - пояснил он. - Все остальное - субъективно. Суд работает плохо - надо добиваться, чтобы работал хорошо. А позволить себе давать собственную оценку я не могу, это неправильно. Меня тут же обвинят".
Такая позиция - результат принесения морали в жертву более "высоким" государственным соображениям. Нелегко ориентироваться в туманной российской действительности, где одни и те же поступки оцениваются по-разному, в зависимости от того, кто их совершил.
Конечно, можно полагаться и на суд. Но это иллюзорный выход. В любом обществе есть институциализированные и неинституциализированные нормы морали. Первые более определенные и жесткие, вторые - более гибкие и сложные. Однако и те, и другие жизненно важны для нормальной работы общества. Прописать все в судебных уложениях - невозможно. Избавить себя от необходимости думать и принимать ответственность - невозможно.
Даже автор статьи, который искренне пишет, что коррозия морали в обществе достигла таких пределов, что грозит разрушением обществу - сам подвергся этой коррозии.
Коррозия выражается в том, что он не различает (так же как и юрист, которого он приводит в пример) такие понятия как "мораль" и "право".
Поясню:
Неразличение этих понятий приводит к тому, что в обществе обязательно, начиная с какого-то момента, будет господствовать принцип "не пойман - не вор".
Слабость судебной системы и органов правопорядка будет только укреплять господство этого приципа.
Возможность "правящего (управленческого) слоя" общества обходить закон в силу большей грамотности, социального и политического веса, своего участия в коррупции или использования коррумпированности других - будет укреплять господство этого приципа.
Выход возможен только тогда, когда люди начнут различать "мораль" и "право".
Тогда, когда останавливать их от неблаговидного поступка будет не "угроза кары" (а это есть сущность "права", которую также можно сформулировать так: "нет назания - нет нормы закона") - а "нравственные причины", т.е. понимание того, что есть "хорошо", а что "плохо", и личное внутреннее стремление не делать плохого.
Воспринимая "право" как:
"институциализированные нормы морали"
- автор, будучи не философом и не видя тонкостей, делает то, что Ленин называл "все верно, а, по существу, издевательство".
Тонкость в том, что право действительно можно рассматривать как "институциализированный комплекс норм морали". Или как, например, "институциализированную форму насилия". Или как, например, "институциализированную форму общественного сознания". Или как, например, "институциализированную форму установления справедливости". Или даже как, например, "институциализированный инструмент держания в узде правящим классом угнетенного класса".
И если в различных академических беседах у камина с бокалом какого-нибудь мерло в руке, можно использовать любое определение "права", включая: "закон, что дышло - куда поверни, туда и вышло", то в борьбе против "бездуховности-аморальности" (а автор стоит именно на этой позиции) использовать в качестве идейного оружия такой тезис, как:
"право - это институциализированные нормы морали"
т.е. не различать "право" и "мораль", или, другими словами, "различать их лишь по внешнему, поверхностному - а не по сутевому! - признаку" - это прямой путь к противоположному результату, к ситуации "хотели как лучше, а получилось как всегда".
Сутевой признак такой:
источник права - сила
источник морали - нравственность
Можно и чуть подробнее сказать:
источник права - сила, выражаемая в угрозе наказания
источник морали - нравственность, выражаемая в представлениях о добре и зле
Добавлю здесь:
Считать, что "право - институциализированный комплекс норм морали" - это философская наивность, инфантилизм. Говоря так, автор, фактически говорит: "право - это та же самая мораль только институциализированная". Философски наивные люди, инфантильные люди, отличаются тем, что глядя на разное - они думают, что это одинаковое, а глядя на одинаковое, считаю, что это разное. Поэтому их легко дурить. Что и делают различные журналисты, политики и прочие торговцы и коммивояжеры. - "Смотри какие бусы?! А!?"
Итак:
Существует "право" и "мораль". Тот, кто не различает их - аморален. У того отсутствует "нравственное чувство".
Этическая одаренность - это обладание врожденным (и обостренным) "нравственным чувством".
Это все. В заключение процитирую один мощный абзац из статьи:
Если общество дошло до того, что люди, находящиеся на таких должностях, бегут от моральных оценок, как от огня (увы, в последнее время это - не редкость), то пытаться законсервировать его в этом состоянии - грубейшая ошибка. Такое общество будет уничтожать само себя тысячами способов, включая повышенную аварийность на дорогах, высочайшую преступность, аномальный уровень самоубийств, террористические акты, катастрофы и аварии. Все это - результат действия общественного бессознательного, которое не хочет мириться с существующей в стране общественной моделью. Моральный релятивизм имеет определенные пределы. И мы эти пределы перешли.
Привет!
Кл.
ИА «РОСБАЛТ» 07 декабря 2009г.
Россия стала черствой, жадной и аморальной
Традиционная Россия осталась только в воспоминаниях, мемуарах и фильмах. В соцопросах люди называют коллективизм, доброту, бескорыстие и открытость типично русскими свойствами. Однако исследование реальных ценностей россиян дает совсем другую картину.
После того, как Борис Грызлов провозгласил консерватизм официальной идеологией "Единой России", в обществе началась дискуссия о том, что, собственно, стоит "консервировать" в сегодняшней России. В частности, "Литературная газета" посвятила целую полосу анализу особенностей сегодняшних россиян, проведенному социологом Леонтием Бызовым. "Мы сами уже другие. И дома, куда можно вернуться, давно нет", - таков подзаголовок текста.
Основная идея автора в том, что традиционная Россия осталась только в сознании части россиян, в воспоминаниях, мемуарах и фильмах. Сегодня наше общество продолжает находиться в фазе трансформации, и куда она приведет нас, остается непонятным. Представление о себе у россиян остается прежним, и в социологических опросах люди называют коллективизм, доброту, бескорыстие и открытость типично русскими свойствами. Однако исследование реальных ценностей, которыми люди руководствуются в повседневной жизни, дает совсем другую картину.
Ни коллективизма, ни духовности, ни бескорыстия на этой картине нет. Более того, на первых местах оказываются противоположные им качества. "Опрошенные отмечают доминирование в окружающих их людях таких качеств, как черствость, жадность, хамство и цинизм, готовность ради денег перешагнуть через нормы морали. Те, кто занимаются сравнительными социологическими исследованиями России и стран Европы, говорят, что более индивидуалистического общества, чем современная Россия, в Европе просто не существует", - пишет социолог.
Возможно, ценности "идеальной России", духовной России, России великих писателей и философов продолжают существовать как некий недостижимый идеал. В практической жизни люди руководствуются совершенно иным моральным кодексом. Можно предположить, что такое рассогласование ведет к тяжелым моральным и культурным травмам.
Любой человек стремится быть в своих глазах хорошим. Поэтому он создает систему самооправданий, с помощью которой легитимизирует свою жизненную стратегию, расходящуюся с требованиями морали и нравственности и идеальной традицией. В таких системах самооправдания, как правило, центральная роль отводится неумолимым обстоятельствам, которые создали другие, облеченные властью люди. Представители верховной власти в такой ситуации сваливают все на "менталитет народа" и "историческую традицию". И чем больше каждый человек переносит ответственность "за моральность" с себя на других, тем более диким и разнузданным становится общество в целом.
По мнению Бызова, в сегодняшней России формируется две системы ценностей. Одна - парадная, куда записаны все традиционные положительные качества россиян: соборность, духовность, доброта, отзывчивость. Другая - ежедневная, которую люди боятся формулировать даже для себя. Но именно она определяет их реальное поведение.
В поисках выхода из этого морального общественного тупика можно набрести на небезынтересные модели и построения. Например, один из известных и близких к власти российских юристов рассказал автору статьи, что оценивает моральность поступков своих подчиненных чисто практически. "Для меня аморально только то, в отношении чего вынесено решение суда, - пояснил он. - Все остальное - субъективно. Суд работает плохо - надо добиваться, чтобы работал хорошо. А позволить себе давать собственную оценку я не могу, это неправильно. Меня тут же обвинят".
Такая позиция - результат принесения морали в жертву более "высоким" государственным соображениям. Нелегко ориентироваться в туманной российской действительности, где одни и те же поступки оцениваются по-разному, в зависимости от того, кто их совершил.
Конечно, можно полагаться и на суд. Но это иллюзорный выход. В любом обществе есть институциализированные и неинституциализированные нормы морали. Первые более определенные и жесткие, вторые - более гибкие и сложные. Однако и те, и другие жизненно важны для нормальной работы общества. Прописать все в судебных уложениях - невозможно. Избавить себя от необходимости думать и принимать ответственность - невозможно.
Высокие общественные должности подразумевают следование определенным нравственным нормам и поддержание их в своей организации. Да, это моральный труд, моральная ответственность. Но при восхождении по ступеням карьерной лестницы без нее не обойтись.
Если общество дошло до того, что люди, находящиеся на таких должностях, бегут от моральных оценок, как от огня (увы, в последнее время это - не редкость), то пытаться законсервировать его в этом состоянии - грубейшая ошибка. Такое общество будет уничтожать само себя тысячами способов, включая повышенную аварийность на дорогах, высочайшую преступность, аномальный уровень самоубийств, террористические акты, катастрофы и аварии. Все это - результат действия общественного бессознательного, которое не хочет мириться с существующей в стране общественной моделью. Моральный релятивизм имеет определенные пределы. И мы эти пределы перешли.
"Мечта о порядке, когда под словом "порядок" понимается отнюдь не установление репрессивного режима и "закручивание гаек", а формирование такого общественного строя, который признается большинством справедливым и эффективным, все еще остается далекой от своего воплощения. Несмотря на общую социально-политическую стабильность в стране, по данным ВЦИОМ, в 2008 году только 17,1%, то есть меньшинство, признавали справедливость и эффективность нынешнего социального строя", - отмечает социолог Бызов. Против этого сложно что-либо возразить.
Татьяна Чеснокова
источник: http://www.moscow-info.org/articles/2009/12/07/122939.phtml