(no subject)
На подступах к деревне лес кончился, и по обе стороны дороги замелькали покосы, поля, огороды, пастбища, ложбины, овражки, буераки, кусты, кусты, холмы, ещё кусты и прочая зеленая дребедень. Глухое было место, неизъезженное. Наконец стали попадаться избушки, все как одна - окнами на дорогу. В окнах сидели ветхие старушки, свесив наружу ноги в лаптях, и держали перед собой таблички "Сдаёцца избушко к лесу задом". Я притормозил возле бабки со знаком "Деревня Усильново" на синем фоне, вышел из машины, поклонился и по всем правилам местного этикета спросил:
- Тьфу-тьфу-тьфу, здорова ли, бабушка, карга неминучая, баба старая...
- Своза Кирбитьевна,- быстро подсказала старуха.
- ...Своза свет Кирбитьевна, ага. Я тут, Своза Кирбитьевна, курсовую пишу; фольклор народный собираю и всё такое. Мне бы тут недельки на две остановиться где-нибудь.
- А-аа, студент..- протянула старуха, внезапно напомнив мне выражением лица нашего декана Коловрата Силыча. - И какова тема курсовой?
- Колобок. Апокрифы.- растерянно ответил я.
- Уж не студент ли какой на прошлой неделе нашу Алёну Ивановну топором укокошил? - встряла в разговор ехидная старушонка со знаком "40 км" в руках. Я замялся.
- Цыть, Сонька!-прикрикнула на неё Своза Кирбитьевна. - Своих квартирантов заведи, тогда и разговаривать будешь. Значит так, студент: располагайся в горнице, машину на заднем дворе поставишь к лесу задом. Меня можешь звать просто баба Своза. Топор в руки не брать, из копытец не пить, к обеду не опаздывать. А насчет Колобка - это ты к мельнику сходи, он тебе расскажет.
Разгрузившись и наскоро перекусив молоком с ватрушкой, я отправился по извилистой тропке на мельницу. Та, как и полагается всем порядочным мельницам, стояла в месте глухом и таинственном и вид имела живописный. Колесо лениво шлёпало по воде. Я поднялся по шатким ступенькам и постучал в дверь. Мне открыл крепкий мужик с проседью, одетый в красный шёлковый халат с золотыми драконами. Неуместен он тут был до крайности.
- Простите..ммм.. это вы мельник?- поинтересовался я.
- Да какой я мельник..- мужик махнул рукой и посторонился, давая пройти. - Я вообще-то здешний ворон. А мельником так, подрабатываю. Заходи, раз пришёл, гостем будешь..
Мельник, он же ворон, быстро собрал на стол и предложил выпить и закусить с дороги. Есть не хотелось, но обижать хозяина было неудобно. Мы разговорились, и я рассказал о цели своего приезда.
- Колобок, говоришь..- вздохнул мельник. - Ну да, с этого всесветного бродяги всё и началось..
- Баламутом он, конечно, всегда был. Тот ещё раздолбай. Рыбачили мы с ним тут как-то неподалёку. Ну, выпили маленько; Колобок и пристань ко мне: хочу, мол, на лес поглядеть с высоты птичьего полёта. Далеко-то я его, конечно, не понёс, а взял в клюв аккуратненько и на ближайшую ветку посадил рядом с собой; хватит с него, думаю. А он, как дурак, радуется, песни орет. На ту беду, лиса бежала неподалёку. Услышала она его и давай под деревом вертеться. Ей-то снизу не видно ни черта, она мне кричит: как ты, мол, хорошо поёшь, сестрица! И про носок ещё что-то там. Я рассердился, ору: глаза-то разуй, какая я тебе сестрица! А Колобка разбирает, смешно ему, аж подпрыгивает. Того гляди, с ветки свалится. Шум на весь лес устроили. Вдруг смотрим - китайцы идут. Много китайцев, все важные такие, в шёлковых халатах. Для наших лесов, вообще говоря, одёжка не лучшая. Главный их к нам подходит и так вежливо спрашивает: "Где бы нам найти со-ло-вья?"
Тут-то Колобку эта идея и пришла. В дурацкую его голову.
- А как же сыр?
- Конечно, сыр. Сыр он тогда был, непропечён ещё. Вот и начал меня уговаривать: поехали, мол, в Китай прокатимся. В качестве соловья. Я ему говорю: я ж петь не умею, дурень. А он мне: не вопрос, возьмешь меня в клюв, я им и сам спою, довольны будут. Вот так и поехали мы к императору в гости..
- И что же дальше было?
- Да как тебе сказать.. В Китае, понимаешь, все жители китайцы и даже сам император китаец. Неплохой, между прочим, мужик оказался. Юй Шунь звали. Родителей сильно уважал и в свободное от императорства время ещё немножко подрабатывал гончарным делом. Он даже визитку себе заказал: "Император китайский Юй Шунь, горшки, недорого." Ну, насчёт нас-то он сразу понял, что к чему. Но ни словом не обмолвился, деликатный был человек. Только уж очень чувствительный. Колобок ему как споёт "Маруся отравилась" или ещё что в том же духе - так император весь день слезами и заливается. Полгода мы у него гостили. Потом он как-то ненавязчиво так намекать стал: не желаете ли, мол, гражданство принять? Я призадумался: хорошо у них, конечно. Куда ни глянь, все китайцы и даже император китаец. Думал-думал, да вдруг как заору: "НИ-КО-ГДА!!!" Он настаивать не стал, отпустил меня по-хорошему. Вернулся домой, сюда вот на работу устроился. Ничего, на жизнь хватает. Опять же свои местные не забывают: если вдруг у кого корова издохнет... или коза там..
- А Колобок что ж?- попытался я переменить тему.
- А Колобок остался до поры. Ну, он-то везде свой. Женился, взял фамилию Юаньсяо, детишек наплодил. Тамошние в нём души не чают: он их Новый год отмечать научил. Почти как у нас, только с фонариками. Но, думается мне, надолго он и там не задержится: бродяга...
- Бродяга..- подтвердил я.
- Тьфу-тьфу-тьфу, здорова ли, бабушка, карга неминучая, баба старая...
- Своза Кирбитьевна,- быстро подсказала старуха.
- ...Своза свет Кирбитьевна, ага. Я тут, Своза Кирбитьевна, курсовую пишу; фольклор народный собираю и всё такое. Мне бы тут недельки на две остановиться где-нибудь.
- А-аа, студент..- протянула старуха, внезапно напомнив мне выражением лица нашего декана Коловрата Силыча. - И какова тема курсовой?
- Колобок. Апокрифы.- растерянно ответил я.
- Уж не студент ли какой на прошлой неделе нашу Алёну Ивановну топором укокошил? - встряла в разговор ехидная старушонка со знаком "40 км" в руках. Я замялся.
- Цыть, Сонька!-прикрикнула на неё Своза Кирбитьевна. - Своих квартирантов заведи, тогда и разговаривать будешь. Значит так, студент: располагайся в горнице, машину на заднем дворе поставишь к лесу задом. Меня можешь звать просто баба Своза. Топор в руки не брать, из копытец не пить, к обеду не опаздывать. А насчет Колобка - это ты к мельнику сходи, он тебе расскажет.
Разгрузившись и наскоро перекусив молоком с ватрушкой, я отправился по извилистой тропке на мельницу. Та, как и полагается всем порядочным мельницам, стояла в месте глухом и таинственном и вид имела живописный. Колесо лениво шлёпало по воде. Я поднялся по шатким ступенькам и постучал в дверь. Мне открыл крепкий мужик с проседью, одетый в красный шёлковый халат с золотыми драконами. Неуместен он тут был до крайности.
- Простите..ммм.. это вы мельник?- поинтересовался я.
- Да какой я мельник..- мужик махнул рукой и посторонился, давая пройти. - Я вообще-то здешний ворон. А мельником так, подрабатываю. Заходи, раз пришёл, гостем будешь..
Мельник, он же ворон, быстро собрал на стол и предложил выпить и закусить с дороги. Есть не хотелось, но обижать хозяина было неудобно. Мы разговорились, и я рассказал о цели своего приезда.
- Колобок, говоришь..- вздохнул мельник. - Ну да, с этого всесветного бродяги всё и началось..
- Баламутом он, конечно, всегда был. Тот ещё раздолбай. Рыбачили мы с ним тут как-то неподалёку. Ну, выпили маленько; Колобок и пристань ко мне: хочу, мол, на лес поглядеть с высоты птичьего полёта. Далеко-то я его, конечно, не понёс, а взял в клюв аккуратненько и на ближайшую ветку посадил рядом с собой; хватит с него, думаю. А он, как дурак, радуется, песни орет. На ту беду, лиса бежала неподалёку. Услышала она его и давай под деревом вертеться. Ей-то снизу не видно ни черта, она мне кричит: как ты, мол, хорошо поёшь, сестрица! И про носок ещё что-то там. Я рассердился, ору: глаза-то разуй, какая я тебе сестрица! А Колобка разбирает, смешно ему, аж подпрыгивает. Того гляди, с ветки свалится. Шум на весь лес устроили. Вдруг смотрим - китайцы идут. Много китайцев, все важные такие, в шёлковых халатах. Для наших лесов, вообще говоря, одёжка не лучшая. Главный их к нам подходит и так вежливо спрашивает: "Где бы нам найти со-ло-вья?"
Тут-то Колобку эта идея и пришла. В дурацкую его голову.
- А как же сыр?
- Конечно, сыр. Сыр он тогда был, непропечён ещё. Вот и начал меня уговаривать: поехали, мол, в Китай прокатимся. В качестве соловья. Я ему говорю: я ж петь не умею, дурень. А он мне: не вопрос, возьмешь меня в клюв, я им и сам спою, довольны будут. Вот так и поехали мы к императору в гости..
- И что же дальше было?
- Да как тебе сказать.. В Китае, понимаешь, все жители китайцы и даже сам император китаец. Неплохой, между прочим, мужик оказался. Юй Шунь звали. Родителей сильно уважал и в свободное от императорства время ещё немножко подрабатывал гончарным делом. Он даже визитку себе заказал: "Император китайский Юй Шунь, горшки, недорого." Ну, насчёт нас-то он сразу понял, что к чему. Но ни словом не обмолвился, деликатный был человек. Только уж очень чувствительный. Колобок ему как споёт "Маруся отравилась" или ещё что в том же духе - так император весь день слезами и заливается. Полгода мы у него гостили. Потом он как-то ненавязчиво так намекать стал: не желаете ли, мол, гражданство принять? Я призадумался: хорошо у них, конечно. Куда ни глянь, все китайцы и даже император китаец. Думал-думал, да вдруг как заору: "НИ-КО-ГДА!!!" Он настаивать не стал, отпустил меня по-хорошему. Вернулся домой, сюда вот на работу устроился. Ничего, на жизнь хватает. Опять же свои местные не забывают: если вдруг у кого корова издохнет... или коза там..
- А Колобок что ж?- попытался я переменить тему.
- А Колобок остался до поры. Ну, он-то везде свой. Женился, взял фамилию Юаньсяо, детишек наплодил. Тамошние в нём души не чают: он их Новый год отмечать научил. Почти как у нас, только с фонариками. Но, думается мне, надолго он и там не задержится: бродяга...
- Бродяга..- подтвердил я.