Чудеса в стране Лаборатории
- Что это??? - удивлённо ахнула доцент.
Таким возгласом начался первый рабочий день нового года одной лаборатории одного столичного НИИ…
А удивляться было чему, ибо на забытой перед праздниками чашки Петри, точнее между чашкой и крышкой, вместо мелких точек колоний торчал какой-то мутный жёлтый шар.
- Что это? - повторила доцент без надежды на ответ.
- Колобок! - хихикнула старший лаборант.
- Какой-нибудь кокк, - буркнул аспирант, глядя на это безобразие красными полуприкрытыми глазами.
- Что за чудеса? Откуда колобок в микробиологической лаборатории? Откуда кокк диаметром 20 сантиметров?- доцент явно нервничала, и потихонечку начинала раздражаться… «С сусеков» - хотела брякнуть старший лаборант, но вовремя осеклась.
- Ну не 20, а 15 от силы, - у аспиранта паниковать не было ни сил, ни желания.- Да и… чудеса и есть. Святки жеж, Амина Сулеймановна, в Святки они в наших широтах явление регулярное, чудеса-то.
- Но что делать-то с этим? - выдохнула доцент.
- Как что? Изучить! Описать! Статью напечатать! - загорелась старший лаборант, но…
- Ольк, я тя умоляю! Это ж чудо, кто с ним возиться будет? Да и скока среды на него надо - море! На убивку его! В автоклав к Валентине Венниаминовне. Будет знать, как вырастать!
- Как на убивку?! Я тока вчера появился! Я жить хочу! Свободу коккам! - заверещал Колобок, выпрыгнул из чашки, проскакал по полу и выпрыгнул в окно.
- Куда? Четвёртый этаж! - крикнула старший лаборант, но колобковый кокк (Кокковый колобок? Кто ж теперь скажет?) весело отскочив от земли перелетел через ворота и скрылся в столичной толпе.
- Нет, он ещё и разговаривает… Чашку разбил, гад, - проворчал аспирант.
- В протоколе что теперь писать? - доцент села и недовольно поджала губы: год начался с одних вопросов.
- Подвижен - значит непатоген, пишите «не обнаружено» - рассудил аспирант, собирая мелкие осколки мокрой ватой. - Как праздники-то прошли, Амина Сулеймановна?
- Хорошо, Коль, хорошо - кивнула доцент, махнула рукой и приналась за другие дела. Всё-таки она была опытной и рассудительной, чтобы волноваться по таким пустякам, только вот и правда приятно проведённые выходные никак на давали настроится на рабочий лад.
- И всё-таки зря ты его вспугнул, Коль! - накинулась в коридоре старший лаборант на аспиранта. - «На убивку, на убивку!» Он бы столько всего рассказать смог! Как они растут, ферменты продуцируют, размножаются…
- Фу, Оля! Такая солидная девушка, парень есть, а тебе всё б знать как там кто размножается! - съязвил аспирант и тут же сменил тему, что б не получить по чепчику. - Но, пожалуй, Митричу стоит рассказать, он сегодня как никогда рано явился.
- Разве?
- Да, я сам видел, а что?
- Слышишь?
Аспирант прислушался.
-Точно, что-то тихо…
Завлаб был добрым человеком с пугающим запасом знаний [и жуткой манерой их изложения], только вот с понятием «тихо» не пересекался ни разу: когда он шёл по лестнице, стёкла дребезжали, а стоило ему сесть в своё кресло, как тут же начиналось: «Что за фигня?!», «Нас скоро всех сократят!» и «Настя, Вы меня слушаете?!» [попробуй тут не послушать], причём он не орал, просто очень громко говорил. В лаборатории подозревали, что завлаб дико храпит, однако, проверить это не было возможности: на работе он [к сожалению] не спал.
Аспирант со старшим лаборантом зашли в «офис», то есть такой кабинетик, где у всех немногочисленных научных сотрудников малочисленной лаборатории стояли столы и шкафы, заваленные всякой макулатурой. Напротив от двери за столом, меж двух окон восседал завлаб сосредоточенно глядя на маленькую пластмассовую пробирку с крышечкой (неблагозвучно именуемую «епиндорфом») у себя в руке.
- Случилось что, Юрий Дмитриевич? - осторожно спросил аспирант.
Завлаб посмотрел на аспиранта и протянул ему епиндорф.
- Коль, откройте, пожалуйста, - молвил завлаб тоном мужчины, обращающемуся к единственному в бабском коллективе парню.
- Легко!.. Я надеюсь… - неуверенно заулыбался аспирант.
Крышечка тихо чпокнула и из епиндорфа повалил сиреневый, в искорку, дым. Постепенно дым рассеялся и посреди офиса стоял обычный сухопарый джинн, в остроконечных туфлях, шароварах, инкрустированном полудрагоценными камнями поясом и тюрбаном с опалом.
- О младший мудрейший муж Николай ибн-Лягушкин! Благодарю тебя за то, что освободил меня из этого теснейшего сосуда, в котором я когда-либо бывал за тысячи лет своей практики! Правда, буквально с четверть часа назад визирь Дома науки сего Юрий ибн-Мятников-ака так же освободил меня, но будучи трусливейшим из трусов запихал обратно! Теперь, в благодарность я выполню любые твои пожелания!
- Юрий Дмитриевич, ну что вас смутило, почто дедушку обидели? - покачал головой аспирант. - О, величайший и терпеливейший джин, я принимаю твою благодарность! В общем, старче, записывай: зарплаты по всем лабам поднять на евро-уровень, да и всему персоналу тоже, а иждивенцы класса «директор», и прочие госдотации пилящие пускай на однин свой официальный оклад живут и не вякают; потом Натахе балон намути со смесью газовой для ея кампилобактеров, состав у неё уточнишь; так… маму на море, на Балканы желательно, где поприличнее… И… это… - аспирант почесал нос, - кефиру бы…
- Всё сейчас же будет исполнено, о Повелитель! Только вот… - джинн замялся.
- Чаво?
- Праздники ж были, десять дней целых - кефир-то разобрали весь. Кумыс предложить могу.
- Ну и отлично, только первого сорта, покислее!
- Первосортнейший и свежайший, о Повелитель! Из молока каких пород кобыл вы предпочитаете кумыс в это время года?
- Советского тяжеловоза, я патриот, - растянулся в самодовольной лыбе аспирант. - Усё, пока можешь быть свобден, за дальнейшими инструкциями - к Юрию Дмитриевичу, он вполне себе храбр, просто осторожен. А, погодь! а чё тя в епиндорф затолкали, раньше ж джинны как-то по лампам, да бутылкам расфасованы были?
- О, Повелитель! То всё визири над всеми джиннами, да падёт огонь небесный на их плешивые головы, под предлогом нано-технологий развития, пытаются на всём сэкономить! Меня вообще хотели затолкать в фуллерен, насилу я сию Эппендорф-пробирку выпросил!
- Ааа! - протянул аспирант, силясь вспомнить, что ж за зверь такой, этот "фуллерен", вроде в новостях часто о нём говорили, только, судя по названию, явно что-то неприятное.
- Юрий Дмитриевич! Как вы могли! - накинулся аспирант на завлаба, как только весь дым всосался в епиндорф и захлопнулась крышечка, - Энтыж кладезь, находка для нашей лабы! Раньше ради несчастной лакмусовой бумажки с бухгалтерией по полгода лаяться приходилось, а теперь раз - хошь хроматограф, хошь Валентине дистиллятор новый!
- Что-то я этим джинам не доверяю, - ухмыльнулся завлаб, хотя по лицу его было видно, что он доволен.
- Лично я бухгалтерии не доверяю, - проворчал аспирант, поглаживая прохладную бутылку кумыса в кармане халата.
- Слушай, Коль.
- Да, Оль?
- Я вот не понимаю: сегодня в лабе события были, так сказать, неординарные, а ты ко всему этому как-то пофигистски отнёсся.
- Знаешь, чем я вчера занимался?
- Ну?
- Три банана Альфу-Центавра таранил.
- И как?
- Лекция от Змей-Горыныча на тему преимущества соляры перед эко-топливом была весьма увлекательна, хотя, к счастью мне он наливал только спирт :), - выпалил аспирант и присосался к бутылке с кумысом.
- Ну знаешь, я вчера тоже бабушку в красной шапочке через дорогу переводила!
- Иии?
- Убегать от стаи тамбовских волков по Садовому - это о-очень полезно для здоровья(:.
- Крута! Кумыс бушь?
- Давай.
Как всегда аспирант со старшим лаборантом проторчали в лабе позже всех. Старший лаборант только протёрла столы как аспирант дёрнул её за хлястик халата.
- Ольк! - аспирант заговорщически подмигнул. Глаза его были широко раскрыты, блестели, с них исчезли все красные прожилки. «Ого, а при похмелье кумыс хорошо действует» - подумала старший лаборант.
- Зацени, что у меня есть! - с этими словами аспирант сунул под нос старшему лаборанту чашку Петри с невзрачными полупрозрачными бляшками каких-то колоний.
- И что?
- А вот что! - с этими словами аспирант положил чашку на стол и достал фонарик с ультрафиолетовой лампой. - Вырубай свет, я пока фонариком посвечу.
Старший лаборант выключила свет и вернулась к столу.
- А теперь - гляди!
Коля переключил фонарь на УФ-лампу. Оля не смогла сдержать тихого вздоха восхищения…
Бесцветные колонии засияли изумительно-розовым цветом. В какой-то весьма тупой передаче Оля слышала, что аура наивных, невинных людей имеет розовый цвет, но если это так, то это был цвет именно такой ауры. Никакие гламурные кисы типа Собчак не имели в своём арсенале сумочек-цацочек-пуфиков этого оттенка, потому что не были его достойны. Пожалуй, на всей Земле с начала зарождения жизни только маленькие, никому ненужные бактерии сохранили такое тихое, ровное, чистое розовое сияние.
Минуту ребята стояли завороженные.
- И что это за микроорганизм? - спросила наконец Оля.
- Pseudomonas fluorescens, один из статыщпяцот биоваров. Когда-то, когда я только начал работать, мне в одной пробе попались такие колонии, но отсеять я их так и не смог. Только спустя два года мне наконец-то удалось их поймать. Вот это, Оль, - пусть бесполезное, но прекрасное настоящее ЧУДО, а то, что нам на голову в последние дни сыпется - так, слабо объяснимые явления.
Ликбез
Так как учёным мужам обязательно нужно извернуться, они понасочиняли кучу всякой неудобоваримой терминологии, некоторые понятия честной публике мне придётся объяснить
Кокк - название микроорганизмов шаровидной формы
Биовар - биологичский вариант, что-то типа подвида у микроорганизмов
Чашка Петри с колониями микроорганизмов выглядит так, на этой картинке, как раз псевдомонасы, светящиеся в ультрафиолете
Эппендорф выглядит так
Таким возгласом начался первый рабочий день нового года одной лаборатории одного столичного НИИ…
А удивляться было чему, ибо на забытой перед праздниками чашки Петри, точнее между чашкой и крышкой, вместо мелких точек колоний торчал какой-то мутный жёлтый шар.
- Что это? - повторила доцент без надежды на ответ.
- Колобок! - хихикнула старший лаборант.
- Какой-нибудь кокк, - буркнул аспирант, глядя на это безобразие красными полуприкрытыми глазами.
- Что за чудеса? Откуда колобок в микробиологической лаборатории? Откуда кокк диаметром 20 сантиметров?- доцент явно нервничала, и потихонечку начинала раздражаться… «С сусеков» - хотела брякнуть старший лаборант, но вовремя осеклась.
- Ну не 20, а 15 от силы, - у аспиранта паниковать не было ни сил, ни желания.- Да и… чудеса и есть. Святки жеж, Амина Сулеймановна, в Святки они в наших широтах явление регулярное, чудеса-то.
- Но что делать-то с этим? - выдохнула доцент.
- Как что? Изучить! Описать! Статью напечатать! - загорелась старший лаборант, но…
- Ольк, я тя умоляю! Это ж чудо, кто с ним возиться будет? Да и скока среды на него надо - море! На убивку его! В автоклав к Валентине Венниаминовне. Будет знать, как вырастать!
- Как на убивку?! Я тока вчера появился! Я жить хочу! Свободу коккам! - заверещал Колобок, выпрыгнул из чашки, проскакал по полу и выпрыгнул в окно.
- Куда? Четвёртый этаж! - крикнула старший лаборант, но колобковый кокк (Кокковый колобок? Кто ж теперь скажет?) весело отскочив от земли перелетел через ворота и скрылся в столичной толпе.
- Нет, он ещё и разговаривает… Чашку разбил, гад, - проворчал аспирант.
- В протоколе что теперь писать? - доцент села и недовольно поджала губы: год начался с одних вопросов.
- Подвижен - значит непатоген, пишите «не обнаружено» - рассудил аспирант, собирая мелкие осколки мокрой ватой. - Как праздники-то прошли, Амина Сулеймановна?
- Хорошо, Коль, хорошо - кивнула доцент, махнула рукой и приналась за другие дела. Всё-таки она была опытной и рассудительной, чтобы волноваться по таким пустякам, только вот и правда приятно проведённые выходные никак на давали настроится на рабочий лад.
- И всё-таки зря ты его вспугнул, Коль! - накинулась в коридоре старший лаборант на аспиранта. - «На убивку, на убивку!» Он бы столько всего рассказать смог! Как они растут, ферменты продуцируют, размножаются…
- Фу, Оля! Такая солидная девушка, парень есть, а тебе всё б знать как там кто размножается! - съязвил аспирант и тут же сменил тему, что б не получить по чепчику. - Но, пожалуй, Митричу стоит рассказать, он сегодня как никогда рано явился.
- Разве?
- Да, я сам видел, а что?
- Слышишь?
Аспирант прислушался.
-Точно, что-то тихо…
Завлаб был добрым человеком с пугающим запасом знаний [и жуткой манерой их изложения], только вот с понятием «тихо» не пересекался ни разу: когда он шёл по лестнице, стёкла дребезжали, а стоило ему сесть в своё кресло, как тут же начиналось: «Что за фигня?!», «Нас скоро всех сократят!» и «Настя, Вы меня слушаете?!» [попробуй тут не послушать], причём он не орал, просто очень громко говорил. В лаборатории подозревали, что завлаб дико храпит, однако, проверить это не было возможности: на работе он [к сожалению] не спал.
Аспирант со старшим лаборантом зашли в «офис», то есть такой кабинетик, где у всех немногочисленных научных сотрудников малочисленной лаборатории стояли столы и шкафы, заваленные всякой макулатурой. Напротив от двери за столом, меж двух окон восседал завлаб сосредоточенно глядя на маленькую пластмассовую пробирку с крышечкой (неблагозвучно именуемую «епиндорфом») у себя в руке.
- Случилось что, Юрий Дмитриевич? - осторожно спросил аспирант.
Завлаб посмотрел на аспиранта и протянул ему епиндорф.
- Коль, откройте, пожалуйста, - молвил завлаб тоном мужчины, обращающемуся к единственному в бабском коллективе парню.
- Легко!.. Я надеюсь… - неуверенно заулыбался аспирант.
Крышечка тихо чпокнула и из епиндорфа повалил сиреневый, в искорку, дым. Постепенно дым рассеялся и посреди офиса стоял обычный сухопарый джинн, в остроконечных туфлях, шароварах, инкрустированном полудрагоценными камнями поясом и тюрбаном с опалом.
- О младший мудрейший муж Николай ибн-Лягушкин! Благодарю тебя за то, что освободил меня из этого теснейшего сосуда, в котором я когда-либо бывал за тысячи лет своей практики! Правда, буквально с четверть часа назад визирь Дома науки сего Юрий ибн-Мятников-ака так же освободил меня, но будучи трусливейшим из трусов запихал обратно! Теперь, в благодарность я выполню любые твои пожелания!
- Юрий Дмитриевич, ну что вас смутило, почто дедушку обидели? - покачал головой аспирант. - О, величайший и терпеливейший джин, я принимаю твою благодарность! В общем, старче, записывай: зарплаты по всем лабам поднять на евро-уровень, да и всему персоналу тоже, а иждивенцы класса «директор», и прочие госдотации пилящие пускай на однин свой официальный оклад живут и не вякают; потом Натахе балон намути со смесью газовой для ея кампилобактеров, состав у неё уточнишь; так… маму на море, на Балканы желательно, где поприличнее… И… это… - аспирант почесал нос, - кефиру бы…
- Всё сейчас же будет исполнено, о Повелитель! Только вот… - джинн замялся.
- Чаво?
- Праздники ж были, десять дней целых - кефир-то разобрали весь. Кумыс предложить могу.
- Ну и отлично, только первого сорта, покислее!
- Первосортнейший и свежайший, о Повелитель! Из молока каких пород кобыл вы предпочитаете кумыс в это время года?
- Советского тяжеловоза, я патриот, - растянулся в самодовольной лыбе аспирант. - Усё, пока можешь быть свобден, за дальнейшими инструкциями - к Юрию Дмитриевичу, он вполне себе храбр, просто осторожен. А, погодь! а чё тя в епиндорф затолкали, раньше ж джинны как-то по лампам, да бутылкам расфасованы были?
- О, Повелитель! То всё визири над всеми джиннами, да падёт огонь небесный на их плешивые головы, под предлогом нано-технологий развития, пытаются на всём сэкономить! Меня вообще хотели затолкать в фуллерен, насилу я сию Эппендорф-пробирку выпросил!
- Ааа! - протянул аспирант, силясь вспомнить, что ж за зверь такой, этот "фуллерен", вроде в новостях часто о нём говорили, только, судя по названию, явно что-то неприятное.
- Юрий Дмитриевич! Как вы могли! - накинулся аспирант на завлаба, как только весь дым всосался в епиндорф и захлопнулась крышечка, - Энтыж кладезь, находка для нашей лабы! Раньше ради несчастной лакмусовой бумажки с бухгалтерией по полгода лаяться приходилось, а теперь раз - хошь хроматограф, хошь Валентине дистиллятор новый!
- Что-то я этим джинам не доверяю, - ухмыльнулся завлаб, хотя по лицу его было видно, что он доволен.
- Лично я бухгалтерии не доверяю, - проворчал аспирант, поглаживая прохладную бутылку кумыса в кармане халата.
- Слушай, Коль.
- Да, Оль?
- Я вот не понимаю: сегодня в лабе события были, так сказать, неординарные, а ты ко всему этому как-то пофигистски отнёсся.
- Знаешь, чем я вчера занимался?
- Ну?
- Три банана Альфу-Центавра таранил.
- И как?
- Лекция от Змей-Горыныча на тему преимущества соляры перед эко-топливом была весьма увлекательна, хотя, к счастью мне он наливал только спирт :), - выпалил аспирант и присосался к бутылке с кумысом.
- Ну знаешь, я вчера тоже бабушку в красной шапочке через дорогу переводила!
- Иии?
- Убегать от стаи тамбовских волков по Садовому - это о-очень полезно для здоровья(:.
- Крута! Кумыс бушь?
- Давай.
Как всегда аспирант со старшим лаборантом проторчали в лабе позже всех. Старший лаборант только протёрла столы как аспирант дёрнул её за хлястик халата.
- Ольк! - аспирант заговорщически подмигнул. Глаза его были широко раскрыты, блестели, с них исчезли все красные прожилки. «Ого, а при похмелье кумыс хорошо действует» - подумала старший лаборант.
- Зацени, что у меня есть! - с этими словами аспирант сунул под нос старшему лаборанту чашку Петри с невзрачными полупрозрачными бляшками каких-то колоний.
- И что?
- А вот что! - с этими словами аспирант положил чашку на стол и достал фонарик с ультрафиолетовой лампой. - Вырубай свет, я пока фонариком посвечу.
Старший лаборант выключила свет и вернулась к столу.
- А теперь - гляди!
Коля переключил фонарь на УФ-лампу. Оля не смогла сдержать тихого вздоха восхищения…
Бесцветные колонии засияли изумительно-розовым цветом. В какой-то весьма тупой передаче Оля слышала, что аура наивных, невинных людей имеет розовый цвет, но если это так, то это был цвет именно такой ауры. Никакие гламурные кисы типа Собчак не имели в своём арсенале сумочек-цацочек-пуфиков этого оттенка, потому что не были его достойны. Пожалуй, на всей Земле с начала зарождения жизни только маленькие, никому ненужные бактерии сохранили такое тихое, ровное, чистое розовое сияние.
Минуту ребята стояли завороженные.
- И что это за микроорганизм? - спросила наконец Оля.
- Pseudomonas fluorescens, один из статыщпяцот биоваров. Когда-то, когда я только начал работать, мне в одной пробе попались такие колонии, но отсеять я их так и не смог. Только спустя два года мне наконец-то удалось их поймать. Вот это, Оль, - пусть бесполезное, но прекрасное настоящее ЧУДО, а то, что нам на голову в последние дни сыпется - так, слабо объяснимые явления.
Ликбез
Так как учёным мужам обязательно нужно извернуться, они понасочиняли кучу всякой неудобоваримой терминологии, некоторые понятия честной публике мне придётся объяснить
Кокк - название микроорганизмов шаровидной формы
Биовар - биологичский вариант, что-то типа подвида у микроорганизмов
Чашка Петри с колониями микроорганизмов выглядит так, на этой картинке, как раз псевдомонасы, светящиеся в ультрафиолете
Эппендорф выглядит так
