Перерезать пуповину
Недавно одна из самых умных моих студенток высказалась на выпускном вечере в том смысле, что ей теперь будет тяжело без вуза и людей, с которыми провела пять лет. В таких случаях положено говорить что-то оптимистическое, и я, конечно, сказал. Хотя тоже ощущаю значимую пустоту, после того, как те, в кого ты стремился вложиться и кому последовательно передавал постулаты своей веры, в какой-то несомненно прекрасный для них день просто делают шаг вперед и уходят...
Когда говорят, что завтра у тебя начнется новая жизнь, как-то невзначай предполагается, что старая у тебя завтра закончится. Это как пуповина, которую нужно обязательно перерезать, чтобы идти вперед. Другого не дано.
Когда-то нас, тех, кто прожил вместе в одной казарме четыре года, построили в один прекрасный день и выдали конверты с названиями городов и номерами войсковых частей. Блатным досталась заграница и Москва с Питером, неблатным - все остальное. На следующий день мы должны были навсегда уехать из этой самой казармы с мастичными полами и железными солдатскими кроватями. Уехать, чтобы никогда уже не собраться вместе. Только ощущение новеньких лейтенантских погон на плечах, "ромбиков" на только что сшитых кителях и первой офицерской получки, выданной на два месяца вперед не давало комку в горле перекрыть голос до петушиного фальцета. Мы, как положено, выпили в ресторане за звездочки, а потом начали разъезжаться.
И ведь действительно, больше ни разу мы в более или менее многочисленных составах не собрались. Из всего своего довольно дружного взвода я видел за эти годы человек пять или шесть. Как-то мимоходом узнавал, что одного зарезали в пьяной драке, другой погиб в Афганистане, а у третьего остановилось сердце...
Но что самое интересное, совсем недавно, когда у меня была возможность поехать на очередную встречу в свое бывшее училище, я отказался. Не потому что не было денег на билет и бутылку водки для товарищей, а по другой, может быть, гораздо более важной причине. Я вдруг понял, что пуповина перерезана навсегда и не надо пытаться войти в реку дважды. Что те лысые и пузатые мужики, которые, разумеется, захотят со мной под рюмку про курсантскую юность перетереть - это совсем не те парни, которых я знал.
Наша жизнь устроена странным, но логичным образом. По ней нельзя идти назад. И задержаться тоже невозможно.
Шагнул вперед, не оглядывайся. Все равно ничего уже не увидишь...
Когда говорят, что завтра у тебя начнется новая жизнь, как-то невзначай предполагается, что старая у тебя завтра закончится. Это как пуповина, которую нужно обязательно перерезать, чтобы идти вперед. Другого не дано.
Когда-то нас, тех, кто прожил вместе в одной казарме четыре года, построили в один прекрасный день и выдали конверты с названиями городов и номерами войсковых частей. Блатным досталась заграница и Москва с Питером, неблатным - все остальное. На следующий день мы должны были навсегда уехать из этой самой казармы с мастичными полами и железными солдатскими кроватями. Уехать, чтобы никогда уже не собраться вместе. Только ощущение новеньких лейтенантских погон на плечах, "ромбиков" на только что сшитых кителях и первой офицерской получки, выданной на два месяца вперед не давало комку в горле перекрыть голос до петушиного фальцета. Мы, как положено, выпили в ресторане за звездочки, а потом начали разъезжаться.
И ведь действительно, больше ни разу мы в более или менее многочисленных составах не собрались. Из всего своего довольно дружного взвода я видел за эти годы человек пять или шесть. Как-то мимоходом узнавал, что одного зарезали в пьяной драке, другой погиб в Афганистане, а у третьего остановилось сердце...
Но что самое интересное, совсем недавно, когда у меня была возможность поехать на очередную встречу в свое бывшее училище, я отказался. Не потому что не было денег на билет и бутылку водки для товарищей, а по другой, может быть, гораздо более важной причине. Я вдруг понял, что пуповина перерезана навсегда и не надо пытаться войти в реку дважды. Что те лысые и пузатые мужики, которые, разумеется, захотят со мной под рюмку про курсантскую юность перетереть - это совсем не те парни, которых я знал.
Наша жизнь устроена странным, но логичным образом. По ней нельзя идти назад. И задержаться тоже невозможно.
Шагнул вперед, не оглядывайся. Все равно ничего уже не увидишь...