Русские 2.0
С некоторых пор стало модным противопоставлять «настоящих русских» (Русских 1.0), какими они были до 1917 года, и «постсоветских русских» (Русских 2.0), какими они сформировались за десятилетия советской власти. Радикальные приверженцы этой концепции вообще отрицают за «Русскими 2.0» право называться русскими. Для них это «русскоязычные советские», которые в массе имеют примерно такое же отношение к «Русским 1.0», как латиноамериканские метисы - к европейским испанцам и португальцам. Чтобы стать «настоящим русским», человек должен отринуть от себя все наслоения советских десятилетий (деинсталлировать операционку «Русский 2.0»), впитать в себя дореволюционный программный код и «внутренне возродиться» как «Русский 1.0».
Радикалы не правы уже потому, что многие из преобразований, совершенных за советское время над сознанием бывших крестьян, естественны для любого народа, проходящего этап «индустриализация-урбанизация-всеобщее образование». Многое из того, что в сознании «Русских 2.0» не нравится фанатам старой России, является отпечатком Модерна, а не «тлетворным наследием Совка». Многие из тех вещей, которые отличают сознание «Русского 2.0» от «Русского 1.0», роднят его с сознанием современного западного европейца и американца.
К примеру, эгалитарные настроения, которые часто приписывают «дурному влиянию большевиков», являются стандартным атрибутом любой нации, когда она входит в современность. Собственно, эгалитаризм - это одна из составляющих идеологии национализма, поскольку национальная принадлежность для нее стоит выше сословных и классовых барьеров. Национальное государство предполагает равенство прав (хотя бы формальное) для всех без исключения законопослушных граждан. Причем равенство прав - лишь внешнее выражение сущностного «равнодостоинства», «равноранговости» граждан, абсолютной невозможности в современном обществе трактовать о «низших и высших по своей природе».
Негативное отношение к наследственным сословным бонусам и уважительное отношение к меритократическому источнику ранга и статуса - общее место современных развитых стран. Там принято ставить в пример людей, достигших успеха за счет собственного труда и таланта, а не получивших все готовеньким от рождения. В массовой пропаганде этих стран активно используется вполне «социалистический» принцип вознаграждения по заслугам.
Другой пример - идеология социальной справедливости и поддержки малоимущих. В большинстве развитых государств, и даже в США с их культом индивидуализма и конкуренции, проводится дорогостоящая социальная политика, практикуется «позитивная дискриминация», которая выравнивает шансы граждан с разным происхождением. В ходу дополнительные поборы с богатых, суровые налоги на крупное наследство, преследование капиталистов за уклонение от налогов и т.д. Между тем, ни США, ни Западная Европа через «большевистскую обработку» не проходили.
Во всех без исключения западных странах, даже сохраняющих монархические институты, в ходу «символическое пресмыкание» элиты перед народом. Если не считать специально выставляемых на показ звезд, элита предпочитает не светить свое богатство и могущество. Политики, представители власти, в том числе консервативного направления, заискивают перед массами, публично пресмыкаются перед «электоратом». И к этому они пришли в ходе нормальной эволюции, без всяких большевиков. «Восстание масс», о котором писали еще в начале прошлого века, может происходить и в отсутствие кровавой революции.
Рост «безбожия», в формате атеизма или религиозного индифферентизма, также общая тенденция эпохи Модерна. Большевики лишь ускорили этот процесс и насадили его в максимально жестокой и варварской форме. Но сам по себе он вполне закономерен. Вряд ли русские даже без революции имели бы сегодня такой градус религиозности, как современные поляки. Скорее всего, количество истово верующих было бы примерно таким же, как сегодня. А большинство, как и сегодня, посещало бы церковь из «головных» соображений.
Культ прогресса и технических новинок - также общий для всех стран, переживших индустриализацию. При этом у русских даже в формате 1.0 с середины XIX века явно прослеживалась особая приверженность к этой теме. Большевики лишь утрировали эту тему. Но тоже самое, в целом, произошло бы и при нормальном продолжении царской модернизации.
Итак, эгалитаризм, социальная справедливость, «восстание масс», безбожие, прогрессизм и культ техники, - это вовсе не «греховные отпечатки большевистского правления», а следствие модернизации общества. Если бы в России не произошла революция, сегодня мы бы в этом отношении ничем не отличались от других развитых стран, хотя и пришли бы к этому постепенно, без крови, эволюционным путем. Если с той же дотошностью сравнивать современных испанцев, французов, немцев, с их интеллигенцией времен «старого режима», то тоже пришлось бы вводить «концепцию двух народов».
В то же время некоторые недостатки Русских 2.0 роднят их прежде всего с Русскими 1.0 и отличают от других европейцев. Например, политическая глупость. Самая большая политическая глупость в истории Старой России, а именно февральская революция, завершившая ее существование, была совершена при почти поголовном одобрении со стороны Русских 1.0.
Разумеется, в характере Русских 2.0 можно найти и однозначно-негативные свойства, отличающие их и от Русских 1.0, и от современных европейцев. Большевики подавили гражданскую и частную инициативу, разрушили нормальную ткань социальных связей, атомизировали общество, насадили социофобию, свели до нуля способность к солидарному гражданскому поведению. Но критика со стороны воображаемых «Русских 1.0» обычно направлена совсем на другие «недостатки». Например, на эгалитаризм и требование социальной справедливости. Нередко этот дискурс используется для нотаций в духе «мы украли, а ты не завидуй», «быдло должно знать свое место», «настоящий русский должен молиться и работать на нас бесплатно» и т.д. Дискурс «перворусских» весьма часто используется на службе у вполне «второрусской» по своим инстинктам социопатии и «быдлофобии». Особенно любят его прямые потомки большевистских «элитариев», - тех, кто в свое время истребил Русских 1.0 и проводил социальные эксперименты над предками Русских 2.0.
Радикалы не правы уже потому, что многие из преобразований, совершенных за советское время над сознанием бывших крестьян, естественны для любого народа, проходящего этап «индустриализация-урбанизация-всеобщее образование». Многое из того, что в сознании «Русских 2.0» не нравится фанатам старой России, является отпечатком Модерна, а не «тлетворным наследием Совка». Многие из тех вещей, которые отличают сознание «Русского 2.0» от «Русского 1.0», роднят его с сознанием современного западного европейца и американца.
К примеру, эгалитарные настроения, которые часто приписывают «дурному влиянию большевиков», являются стандартным атрибутом любой нации, когда она входит в современность. Собственно, эгалитаризм - это одна из составляющих идеологии национализма, поскольку национальная принадлежность для нее стоит выше сословных и классовых барьеров. Национальное государство предполагает равенство прав (хотя бы формальное) для всех без исключения законопослушных граждан. Причем равенство прав - лишь внешнее выражение сущностного «равнодостоинства», «равноранговости» граждан, абсолютной невозможности в современном обществе трактовать о «низших и высших по своей природе».
Негативное отношение к наследственным сословным бонусам и уважительное отношение к меритократическому источнику ранга и статуса - общее место современных развитых стран. Там принято ставить в пример людей, достигших успеха за счет собственного труда и таланта, а не получивших все готовеньким от рождения. В массовой пропаганде этих стран активно используется вполне «социалистический» принцип вознаграждения по заслугам.
Другой пример - идеология социальной справедливости и поддержки малоимущих. В большинстве развитых государств, и даже в США с их культом индивидуализма и конкуренции, проводится дорогостоящая социальная политика, практикуется «позитивная дискриминация», которая выравнивает шансы граждан с разным происхождением. В ходу дополнительные поборы с богатых, суровые налоги на крупное наследство, преследование капиталистов за уклонение от налогов и т.д. Между тем, ни США, ни Западная Европа через «большевистскую обработку» не проходили.
Во всех без исключения западных странах, даже сохраняющих монархические институты, в ходу «символическое пресмыкание» элиты перед народом. Если не считать специально выставляемых на показ звезд, элита предпочитает не светить свое богатство и могущество. Политики, представители власти, в том числе консервативного направления, заискивают перед массами, публично пресмыкаются перед «электоратом». И к этому они пришли в ходе нормальной эволюции, без всяких большевиков. «Восстание масс», о котором писали еще в начале прошлого века, может происходить и в отсутствие кровавой революции.
Рост «безбожия», в формате атеизма или религиозного индифферентизма, также общая тенденция эпохи Модерна. Большевики лишь ускорили этот процесс и насадили его в максимально жестокой и варварской форме. Но сам по себе он вполне закономерен. Вряд ли русские даже без революции имели бы сегодня такой градус религиозности, как современные поляки. Скорее всего, количество истово верующих было бы примерно таким же, как сегодня. А большинство, как и сегодня, посещало бы церковь из «головных» соображений.
Культ прогресса и технических новинок - также общий для всех стран, переживших индустриализацию. При этом у русских даже в формате 1.0 с середины XIX века явно прослеживалась особая приверженность к этой теме. Большевики лишь утрировали эту тему. Но тоже самое, в целом, произошло бы и при нормальном продолжении царской модернизации.
Итак, эгалитаризм, социальная справедливость, «восстание масс», безбожие, прогрессизм и культ техники, - это вовсе не «греховные отпечатки большевистского правления», а следствие модернизации общества. Если бы в России не произошла революция, сегодня мы бы в этом отношении ничем не отличались от других развитых стран, хотя и пришли бы к этому постепенно, без крови, эволюционным путем. Если с той же дотошностью сравнивать современных испанцев, французов, немцев, с их интеллигенцией времен «старого режима», то тоже пришлось бы вводить «концепцию двух народов».
В то же время некоторые недостатки Русских 2.0 роднят их прежде всего с Русскими 1.0 и отличают от других европейцев. Например, политическая глупость. Самая большая политическая глупость в истории Старой России, а именно февральская революция, завершившая ее существование, была совершена при почти поголовном одобрении со стороны Русских 1.0.
Разумеется, в характере Русских 2.0 можно найти и однозначно-негативные свойства, отличающие их и от Русских 1.0, и от современных европейцев. Большевики подавили гражданскую и частную инициативу, разрушили нормальную ткань социальных связей, атомизировали общество, насадили социофобию, свели до нуля способность к солидарному гражданскому поведению. Но критика со стороны воображаемых «Русских 1.0» обычно направлена совсем на другие «недостатки». Например, на эгалитаризм и требование социальной справедливости. Нередко этот дискурс используется для нотаций в духе «мы украли, а ты не завидуй», «быдло должно знать свое место», «настоящий русский должен молиться и работать на нас бесплатно» и т.д. Дискурс «перворусских» весьма часто используется на службе у вполне «второрусской» по своим инстинктам социопатии и «быдлофобии». Особенно любят его прямые потомки большевистских «элитариев», - тех, кто в свое время истребил Русских 1.0 и проводил социальные эксперименты над предками Русских 2.0.