ИГ как вариант постмодерн-фундаментализма
Премудрый Надточий заметил связку «игромании» с «обращением в ИГ». Эта связка более фундаментальна, чем это может показаться. Я, между прочим, уже давно, с 90-х, разрабатываю эту тему в рамках концепции «постмодерн-фундаментализма». Процитирую, пожалуй, себя («Игра в невозможное»):
«...Опыт человеческого существа, променявшего жизнь на игру, одержимого игрой, неспособного к чему-то иному, помимо игры, и умеющему воспринимать реальность только через призму игры - это не просто экзотика, а крайний вариант «tabula rasa». Это удобная площадка для «проверки на прочность» всевозможных ценностей и идеологий. В своем опыте Игрок доводит до предела общее для нашей эпохи крушение ценностей и смыслов¸ разочарование в политике, в религии, науке, в цивилизации как таковой. Если некое здание смысла удастся возвести исходя из «деструктивного» опыта Игры, в самом его средоточии, то никакая «переоценка ценностей» ему уже не страшна - этот «бункер» выдержит и землетрясение, и атомную бомбардировку.
Сила Игры в том, что она способна заново соединять людей, которых уже ничто в жизни не связывает. Социум распался на атомы, над церковью - глумятся, национализм вызывает усмешку, семья - никому не нужна, правилам и законам подчиняются только под угрозой наказания. И вот эти атомизированные, потерявшие интерес друг к другу люди - вдруг объединяются вместе, сами на себя налагают законы и правила и по доброй воле начинают им следовать. Более того - получают наслаждение! Сам собой в Игре рождается Социум. И это происходит «на пустом месте», помимо каких-то «практических» интересов. Чудо! Бог существует!
...Задумаемся над этим удивительным фактом: игра порождает сообщество, которое связывают вместе силы, обычно людей разъединяющие: конфликт, противостояние, конкуренция.
...Игра - единственная форма социальности, которая рождается в нашем мире спонтанно, самопроизвольно, «без напряжения», без «пряника и кнута».
...Жизнь показывает, что при столкновении «игрока» и «реалиста» в одном пространстве, «реалист» всегда проигрывает, потому что у него гораздо больше уязвимых точек.
По-настоящему Игра приходит в мир, когда мы забываем про границу между «игрой» и «реальностью». Тогда начинается Хорошая Игра, которая стимулирует нас «по полной», дает энергию и радость жизни, заставляет включиться в реальность «всеми своими щупальцами». Именно устранение этой границы и максимальное включение Игры в Реальность создает те яркие эпохи, когда историки говорят о «всплесках пассионарности».
...Постмодерн-фундаментализм - это «фундаментализм Игры», ставящий на первое место возможность развертывания «хорошей» игры в рамках «реальной» жизни. На первых порах своего развития он обращается к опыту тех эпох человеческой истории, когда Игра в полной мере присутствовала в жизни людей. Мы знаем две таких эпохи: это эпоха полиса - античного или новоевропейского города-государства, и эпоха межполисного «государства-диджея» XV-XVII вв., связанная в сознании наших современников с популярными образами «мушкетеров» и «пиратов»...
Для людей исламской культуры идеальная «эпоха Игры» - это, очевидно, Халифат, к чему они теперь и пришли. Разумеется, такой формат постмодерн-фундаментализма - не лучший выбор для европейцев (людей европейской культуры). У европейцев есть свой собственный формат, идеально соответствующий их наклонностям. И европейцы смогут победить чужой постмодерн-фундаментализм, только если обратятся к своей собственной модели такового. Иначе им просто не хватит человеческой энергетики, при всем их могуществе и технических средствах. ИГ - это отнюдь не случайный «сбой в работе спецслужб», как обычно пытаются представить, а глубоко закономерное всемирное явление, за которым - будущее. И с ним всерьез может конкурировать только собственный европейский аналог «ИГ».
«...Опыт человеческого существа, променявшего жизнь на игру, одержимого игрой, неспособного к чему-то иному, помимо игры, и умеющему воспринимать реальность только через призму игры - это не просто экзотика, а крайний вариант «tabula rasa». Это удобная площадка для «проверки на прочность» всевозможных ценностей и идеологий. В своем опыте Игрок доводит до предела общее для нашей эпохи крушение ценностей и смыслов¸ разочарование в политике, в религии, науке, в цивилизации как таковой. Если некое здание смысла удастся возвести исходя из «деструктивного» опыта Игры, в самом его средоточии, то никакая «переоценка ценностей» ему уже не страшна - этот «бункер» выдержит и землетрясение, и атомную бомбардировку.
Сила Игры в том, что она способна заново соединять людей, которых уже ничто в жизни не связывает. Социум распался на атомы, над церковью - глумятся, национализм вызывает усмешку, семья - никому не нужна, правилам и законам подчиняются только под угрозой наказания. И вот эти атомизированные, потерявшие интерес друг к другу люди - вдруг объединяются вместе, сами на себя налагают законы и правила и по доброй воле начинают им следовать. Более того - получают наслаждение! Сам собой в Игре рождается Социум. И это происходит «на пустом месте», помимо каких-то «практических» интересов. Чудо! Бог существует!
...Задумаемся над этим удивительным фактом: игра порождает сообщество, которое связывают вместе силы, обычно людей разъединяющие: конфликт, противостояние, конкуренция.
...Игра - единственная форма социальности, которая рождается в нашем мире спонтанно, самопроизвольно, «без напряжения», без «пряника и кнута».
...Жизнь показывает, что при столкновении «игрока» и «реалиста» в одном пространстве, «реалист» всегда проигрывает, потому что у него гораздо больше уязвимых точек.
По-настоящему Игра приходит в мир, когда мы забываем про границу между «игрой» и «реальностью». Тогда начинается Хорошая Игра, которая стимулирует нас «по полной», дает энергию и радость жизни, заставляет включиться в реальность «всеми своими щупальцами». Именно устранение этой границы и максимальное включение Игры в Реальность создает те яркие эпохи, когда историки говорят о «всплесках пассионарности».
...Постмодерн-фундаментализм - это «фундаментализм Игры», ставящий на первое место возможность развертывания «хорошей» игры в рамках «реальной» жизни. На первых порах своего развития он обращается к опыту тех эпох человеческой истории, когда Игра в полной мере присутствовала в жизни людей. Мы знаем две таких эпохи: это эпоха полиса - античного или новоевропейского города-государства, и эпоха межполисного «государства-диджея» XV-XVII вв., связанная в сознании наших современников с популярными образами «мушкетеров» и «пиратов»...
Для людей исламской культуры идеальная «эпоха Игры» - это, очевидно, Халифат, к чему они теперь и пришли. Разумеется, такой формат постмодерн-фундаментализма - не лучший выбор для европейцев (людей европейской культуры). У европейцев есть свой собственный формат, идеально соответствующий их наклонностям. И европейцы смогут победить чужой постмодерн-фундаментализм, только если обратятся к своей собственной модели такового. Иначе им просто не хватит человеческой энергетики, при всем их могуществе и технических средствах. ИГ - это отнюдь не случайный «сбой в работе спецслужб», как обычно пытаются представить, а глубоко закономерное всемирное явление, за которым - будущее. И с ним всерьез может конкурировать только собственный европейский аналог «ИГ».