Государственные крепостные и генезис «советского духа» в Российской Империи
Существует распространенное заблуждение, что до отмены крепостного права подавляющее большинство русских людей были в рабстве у частных лиц, т.е. состояли на положении крепостных у помещиков. Однако статистика говорит о другом. На момент максимального расцвета крепостного права (1812 г.) имеем следующие цифры:
Из общего мужского населения Российской Империи 21,146 млн. чел. (VI ревизия):
Помещичьих крестьян - 10,5 млн., или 49,7% населения.
Казенных, удельных и разных ведомств крестьян (дворцовых, конюшенных и др.) в совокупности - 7,45 млн., или 35,3% от всего населения.
Остальные 15% населения Империи - это мещане (750 тыс.), купцы (119 тыс.), дворяне (225 тыс.), духовенство (215 тыс.), военные (1 млн.), разночинцы и служащие всякого рода (750 тыс.).
Другими словами, даже в эпоху расцвета крепостничества половина населения Империи не была рабами частных лиц, а по большей части непосредственно служила Государству.
Со временем доля частновладельческих крестьян только уменьшается. Так, по данным 1836 года из общего количества русских крестьян 20,82 млн. (крестьянское мужское население, за исключением Кавказа, Польши, Финляндии, Прибалтики и Аляски):
Помещичьих крестьян, а также приписных к частным заводам и фабрикам, в совокупности - 10,84 млн., или 52%
Не принадлежащих частным владельцам (дворцовых, удельных, Ведомства Кабинета ЕИВ), государственных, приписных к казенным заводам и вообще к общественным заведениям, в совокупности - 9,98 млн., или 48%.
Т.е. если в 1812 г. имеем соотношение частных и государственных рабов 10:7, то в 1836 г. - уже примерно 1:1.
Таким образом, при формировании характера русского крестьянина типаж «государственного крепостного» оказался не менее значим, чем типаж «помещичьего крепостного». Что такое государственный крепостной? Это, по сути, советский колхозник. Совершенно готовый советский человек. Т.е. человек подневольный, но зависимый не от конкретного «барина», а от государственного бюрократического аппарата. Само мироощущение «подневольного государственного человека» развивалось в русской массе столетиями, еще до начала советской власти. Можно предположить, что самосознанию этих людей уже тогда была свойственна «советская гордость»: «я не холоп голимый, а Государев Человек». Понятно, что выходец из государственных крепостных просто на генетическом уровне будет государственником советского типа, «сталинистом» или «брежневистом».
Предполагаю, что после отмены крепостного права положение и сознание этих людей изменились гораздо меньше, чем положение и сознание частновладельческих крестьян. Скорее всего, именно этот тип сознания возобладал и распространился на остальную крестьянскую массу.
В ходе революции и последующих катаклизмов некрестьянские сословия старой России были практически уничтожены, а затем ассимилированы потомками крестьян. Более сознательный тип служения государству и обществу, распространенный, например, у дворян, был искоренен. Нынешнее «государственничество» - именно крестьянское по своему происхождению, именно от государственных крепостных.
Выдвигаю гипотезу, что в принятии крестьянской массой советской власти (и ее последующей русификации) ключевую роль сыграли выходцы из сословия «государственных крепостных», а не потомки помещичьих холопов. Важно понять, что по самоощущению это не «рабы», не «негры на плантациях», а прирожденные «государевы слуги», «государственные человеки». И таких «генетических государственников» среди русских - не менее половины.
«Государственнический дух» из этих людей не вышибить ничем. Я об этом хорошо могу судить по себе, потому что мои предки восходят именно к этому классу (на 93,75% из «удельных крестьян», которые перешли к казне после того, как последний удельный князь Трубецкой в конце XVII завещал удел своему крестнику Петру I).
(Цифры взяты из книги «Реальная Россия. Социальная стратификация современного российского общества». - М.: «Журнал Эксперт», 2006 г.)
Из общего мужского населения Российской Империи 21,146 млн. чел. (VI ревизия):
Помещичьих крестьян - 10,5 млн., или 49,7% населения.
Казенных, удельных и разных ведомств крестьян (дворцовых, конюшенных и др.) в совокупности - 7,45 млн., или 35,3% от всего населения.
Остальные 15% населения Империи - это мещане (750 тыс.), купцы (119 тыс.), дворяне (225 тыс.), духовенство (215 тыс.), военные (1 млн.), разночинцы и служащие всякого рода (750 тыс.).
Другими словами, даже в эпоху расцвета крепостничества половина населения Империи не была рабами частных лиц, а по большей части непосредственно служила Государству.
Со временем доля частновладельческих крестьян только уменьшается. Так, по данным 1836 года из общего количества русских крестьян 20,82 млн. (крестьянское мужское население, за исключением Кавказа, Польши, Финляндии, Прибалтики и Аляски):
Помещичьих крестьян, а также приписных к частным заводам и фабрикам, в совокупности - 10,84 млн., или 52%
Не принадлежащих частным владельцам (дворцовых, удельных, Ведомства Кабинета ЕИВ), государственных, приписных к казенным заводам и вообще к общественным заведениям, в совокупности - 9,98 млн., или 48%.
Т.е. если в 1812 г. имеем соотношение частных и государственных рабов 10:7, то в 1836 г. - уже примерно 1:1.
Таким образом, при формировании характера русского крестьянина типаж «государственного крепостного» оказался не менее значим, чем типаж «помещичьего крепостного». Что такое государственный крепостной? Это, по сути, советский колхозник. Совершенно готовый советский человек. Т.е. человек подневольный, но зависимый не от конкретного «барина», а от государственного бюрократического аппарата. Само мироощущение «подневольного государственного человека» развивалось в русской массе столетиями, еще до начала советской власти. Можно предположить, что самосознанию этих людей уже тогда была свойственна «советская гордость»: «я не холоп голимый, а Государев Человек». Понятно, что выходец из государственных крепостных просто на генетическом уровне будет государственником советского типа, «сталинистом» или «брежневистом».
Предполагаю, что после отмены крепостного права положение и сознание этих людей изменились гораздо меньше, чем положение и сознание частновладельческих крестьян. Скорее всего, именно этот тип сознания возобладал и распространился на остальную крестьянскую массу.
В ходе революции и последующих катаклизмов некрестьянские сословия старой России были практически уничтожены, а затем ассимилированы потомками крестьян. Более сознательный тип служения государству и обществу, распространенный, например, у дворян, был искоренен. Нынешнее «государственничество» - именно крестьянское по своему происхождению, именно от государственных крепостных.
Выдвигаю гипотезу, что в принятии крестьянской массой советской власти (и ее последующей русификации) ключевую роль сыграли выходцы из сословия «государственных крепостных», а не потомки помещичьих холопов. Важно понять, что по самоощущению это не «рабы», не «негры на плантациях», а прирожденные «государевы слуги», «государственные человеки». И таких «генетических государственников» среди русских - не менее половины.
«Государственнический дух» из этих людей не вышибить ничем. Я об этом хорошо могу судить по себе, потому что мои предки восходят именно к этому классу (на 93,75% из «удельных крестьян», которые перешли к казне после того, как последний удельный князь Трубецкой в конце XVII завещал удел своему крестнику Петру I).
(Цифры взяты из книги «Реальная Россия. Социальная стратификация современного российского общества». - М.: «Журнал Эксперт», 2006 г.)