хаппи бёздей ту ми
Я сижу на берегу, на самом экваторе. Впереди уже не больше, чем за спиной, хотя скромный бонус, скажем, лет в 10, по семейной статистике вполне возможен. Нужен ли?
Я смотрю вперед. Там зыбкий морской малахит, сочное небо и белые птицы. За кадром каменисто-песчаная крошка, россыпи ломаных ракушек, разогретый подол города, породившего меня полжизни назад.
Я сижу на песке - очень прямая спина, плавные руки и блестящая грива. Я соответствую.
Делаю неторопливый горячий глоток, и тут же ветер теплыми своими, сухими губами касается стеклянного горлышка, пробует его на вкус и звучание, выдувает хриплую низкую ноту, бросает. Подставляю ему еще, поворачиваю удобнее. Хватает быстро, резко и страстно издает длинную музыкальную фразу и захлёбывается. Глотаю опять. Дуем с ним по очереди. Я незатейливо, лишь бы звучать, он - тонко и многослойно, слушай-слушай, дыши со мной.
Здесь место встречи разномастных ветров. Дуэты и споры, и брачные игры - бризов с жаркими степными потоками, маслянистых хвойных волн со свежими устричными вбросами. Они сталкиваются, проникают друг в друга, переплетаются, треплют воду, будят руки деревьев. И все без исключения отступают перед властной и вязкой, приторной сиестой.
Но еще рано. Я сижу лицом к соленому ветру, делаю глоток и чувствую сливочное послевкусие собственной зубной эмали. Всё складывается. Сливается, свивается, сплетается в единую тонкую, полупрозрачную ткань (текст? :), где каждая капелька, всякий лучик или трепещущий лист соответствует целому. Вот поток.
Я сижу очень прямо и чувствую, как сведенные лопатки продолжаются живыми и плотскими, довольно-таки сильными крыльями. Ветер наполняет их, приподнимает, ворошит перья. Так и улететь недолго. Но хочется просто сидеть на берегу такой себе Пенелопой, не помня о грядущей вечерней карусели поздравлений меня, такой молодой и прекрасной, пролетевшей уже со свистом целую половину жизни. Завинчиваю свою коньячную свирель, проверяю уровень. Она наполовину полная, кто б сомневался )))
Крылья сложены, пойду пешком. Хаппи бёздей ту ми, ол тугеза.
Я смотрю вперед. Там зыбкий морской малахит, сочное небо и белые птицы. За кадром каменисто-песчаная крошка, россыпи ломаных ракушек, разогретый подол города, породившего меня полжизни назад.
Я сижу на песке - очень прямая спина, плавные руки и блестящая грива. Я соответствую.
Делаю неторопливый горячий глоток, и тут же ветер теплыми своими, сухими губами касается стеклянного горлышка, пробует его на вкус и звучание, выдувает хриплую низкую ноту, бросает. Подставляю ему еще, поворачиваю удобнее. Хватает быстро, резко и страстно издает длинную музыкальную фразу и захлёбывается. Глотаю опять. Дуем с ним по очереди. Я незатейливо, лишь бы звучать, он - тонко и многослойно, слушай-слушай, дыши со мной.
Здесь место встречи разномастных ветров. Дуэты и споры, и брачные игры - бризов с жаркими степными потоками, маслянистых хвойных волн со свежими устричными вбросами. Они сталкиваются, проникают друг в друга, переплетаются, треплют воду, будят руки деревьев. И все без исключения отступают перед властной и вязкой, приторной сиестой.
Но еще рано. Я сижу лицом к соленому ветру, делаю глоток и чувствую сливочное послевкусие собственной зубной эмали. Всё складывается. Сливается, свивается, сплетается в единую тонкую, полупрозрачную ткань (текст? :), где каждая капелька, всякий лучик или трепещущий лист соответствует целому. Вот поток.
Я сижу очень прямо и чувствую, как сведенные лопатки продолжаются живыми и плотскими, довольно-таки сильными крыльями. Ветер наполняет их, приподнимает, ворошит перья. Так и улететь недолго. Но хочется просто сидеть на берегу такой себе Пенелопой, не помня о грядущей вечерней карусели поздравлений меня, такой молодой и прекрасной, пролетевшей уже со свистом целую половину жизни. Завинчиваю свою коньячную свирель, проверяю уровень. Она наполовину полная, кто б сомневался )))
Крылья сложены, пойду пешком. Хаппи бёздей ту ми, ол тугеза.