Айвен Саутолл "Поселок Тополи"
По наущению кого-то из фейсбучных френдов прочитал "Поселок Тополи". Это хорошая подростковая книга. Не шедевр, один из тех, что намертво врезаются в память, перечитываются по двадцать раз и остаются с тобой навсегда, а просто хорошая книга, из тех, которые в двенадцать лет еженедельно таскаешь из библиотеки и глотаешь пачками, не запоминая толком ни имени автора, ни даже названия. И только отдельные личности, из тех, кому оно как-то особенно попало в струю, запомнят именно эту и тридцать лет спустя будут узнавать друг друга, как по паролю: "Ой, а ты это читала?" - "И ты это читал, да?" Отличный перевод, кстати (так и не нашел пока, чей; а, нет, нашел: Мария Фёдоровна Лорие́, но эта книга даже не упомянута в списке работ, на фоне всяких Теккереев и Голсуорси), и очень выразительные иллюстрации карандашом и сепией, идеально соответствующие духу книги.
На самом деле это очень хорошая книга, и именно подростковая. Сюжет ее предельно прост и излагается одной фразой. В Австралии, в середине января (в разгар сухого сезона), трое парней-старшеклассников отправляются в поход и нечаянно, по дурости, устраивают большой пожар. Катастрофа - сама по себе двигатель сюжета, дальше достаточно высыпать туда персонажей, как мышей в вольер, и просто смотреть, что они станут делать. В книге нет ни героев, ни злодеев, одни только маленькие люди, в меру самоотверженные, в меру эгоистичные, совершающие свои маленькие промахи, подлости и подвиги, спасая себя и других.
Книга подростковая не потому, что она не интересна ребенку или взрослому, а потому, что в ней говорится о вещах, о которых стоит говорить в первую очередь с подростком. Это очень умная книга, ценная и полезная, и очень жаль, что она мне не попалась в те самые лет двенадцать-четырнадцать. Мне было тогда совершенно необходимо услышать - а никто этого не сказал, - что на самом деле люди не особенно злы и не особенно плохи. Что самые страшные вещи происходят не по чьей-то вине - они просто происходят. И даже когда, как тут, есть виноватый и можно его найти, искать и наказывать его бесполезно, это тупиковый путь и пустая трата сил, времени и человеческих ресурсов - нужно решать проблему и спасать то, что можно спасти. Не случайно автор дарует Грэму, главному виновнику пожара, прощение, оделив его расположением лучшей девочки в книге.
Мне было бы очень важно и полезно это услышать - но не факт, что я бы это услышал. Разве что книга каким-то чудом ухитрилась бы пробиться в какую-то брешь в сознании. Так-то я в том возрасте был наглухо закрыт от подобных мыслей. История Грэма была воплощением моих худших страхов. Мне и сейчас-то, дочитав до того места, где начался пожар и сделалось ясно, что потушить его ребятам не удастся, захотелось отложить книжку в сторону, закрыть и не читать. Потому что совершенно невыносимо было и дальше находиться в их шкуре: в шкуре тех, кто в самом деле виновен во всем, что случится потом. Ясно же, что прощения им нет и спасения не будет. В свои тринадцать лет я сделал бы все, чтобы от этого отгородиться, отстраниться. Скорее всего, я прибегнул бы к обычной детской тактике: со мной такого никогда бы не случилось! Дураки какие-то, они все сделали не так, на самом деле надо было... вот я бы на их месте... Это стандартная психологическая защита, комментарии такого рода обильно сопровождают рассказ о любом несчастье, от сгоревшего компа до сгоревшего дома, от карманной кражи до изнасилования. Заслониться от мысли, что и со мной могло произойти то же самое, куда важнее, чем всерьез вникнуть и понять, что же произошло. И чем читать дальше и узнать, что же было потом.
Так что, думаю, если бы эта книга попалась мне лет в тринадцать, я бы запомнил, что это какая-то несусветная чушь, очень страшная и очень скучная одновременно. Страшная потому, что она очень реалистична. Подростком я бы даже не смог оценить, насколько реалистична. Сработал бы тот самый механизм, о котором пишет и сам автор: "Пожары всегда бывают двух сортов: те, что не имеют значения, потому что происходят не у нас, и другие - те, что имеют значение". Мне было бы ясно, что у нас-то такого случиться просто не могло. Это при том, что я родился в августе 72-го, когда в Подмосковье горели торфяники, так же, как в достопамятном 2010. Слишком уж экзотично все это выглядело: жара и суховей в середине января... горы... эвкалипты... кукабарры... свой автомобиль в каждой семье... Другой мир, все равно, как на другой планете. Вот только сейчас, с опытом прожитых лет, с десятками рассказов очевидцев, с видеороликами, снятыми изнутри автомобилей, я понимаю, насколько эта книга документально точна во всем: от поездки через пылающий лес, навстречу пожару, до бестолковых метаний взрослых и детей, пытающихся спастись и спасающих друг друга и не понимающих, что делать и куда бежать, делающих простые и привычные вещи не потому, что именно это нужно, а потому, что это просто и привычно, а ни на что другое мозгов сейчас не хватает. В детстве я бы этого не оценил. Мне было бы скучно и противно. Я сказал бы, что все это ерунда, неправда, так не бывает. Где же подвиги? Где герои, находчивые и отважные, с которыми мне захотелось бы ассоциироваться? Ну его нафиг, терпеть не могу таких книжек.
И еще одно, что я в детстве воспринял бы совершенно не так, это собственно описание людей. Сейчас для меня все персонажи - ну, люди как люди. Замотанный отец семейства, которое собиралось на курорт, а младшая дочка с утра пораньше открыла кран и затопила весь дом, холера. Рыхлые, откормленные дедушка с бабушкой, холящие и лелеющие единственного ненаглядного внучка, измученного их неумолимой любовью, слепой до полного равнодушия. Фермер, вечный неудачник, не живущий сам и не дающий жить детям, и пусть рушится весь мир, пусть небо упадет на землю, а малину собирать надо. О, как все узнаваемо, черт побери! В тринадцать лет для меня все это сложилось бы в узнаваемую картинку под названием "Звериный оскал капитализма". Вот циничный делец, не желающий дружить с соседями-клиентами, потому что "когда у людей туго с деньгами, они не платят именно друзьям". Вот разжиревшие самодовольные буржуи-рантье, принимающие свое везение за собственную заслугу. Вот несчастный труженик, который всю жизнь бьется, не в силах выбиться из нищеты. И подозреваю, что отчасти автор именно это и имел в виду, на такое восприятие и рассчитывал. На самом деле, отчасти это правда. Просто наши люди, на самом деле, не так уж сильно отличались от тех людей - но я бы в это не поверил. Я решил бы, что дело в зверином оскале капитализма, а у нас все было бы совсем не так, потому что у нас такого быть не может. "Пожары всегда бывают двух сортов: те, что не имеют значения, потому что происходят не у нас, и другие - те, что имеют значение".
На самом деле это очень хорошая книга, и именно подростковая. Сюжет ее предельно прост и излагается одной фразой. В Австралии, в середине января (в разгар сухого сезона), трое парней-старшеклассников отправляются в поход и нечаянно, по дурости, устраивают большой пожар. Катастрофа - сама по себе двигатель сюжета, дальше достаточно высыпать туда персонажей, как мышей в вольер, и просто смотреть, что они станут делать. В книге нет ни героев, ни злодеев, одни только маленькие люди, в меру самоотверженные, в меру эгоистичные, совершающие свои маленькие промахи, подлости и подвиги, спасая себя и других.
Книга подростковая не потому, что она не интересна ребенку или взрослому, а потому, что в ней говорится о вещах, о которых стоит говорить в первую очередь с подростком. Это очень умная книга, ценная и полезная, и очень жаль, что она мне не попалась в те самые лет двенадцать-четырнадцать. Мне было тогда совершенно необходимо услышать - а никто этого не сказал, - что на самом деле люди не особенно злы и не особенно плохи. Что самые страшные вещи происходят не по чьей-то вине - они просто происходят. И даже когда, как тут, есть виноватый и можно его найти, искать и наказывать его бесполезно, это тупиковый путь и пустая трата сил, времени и человеческих ресурсов - нужно решать проблему и спасать то, что можно спасти. Не случайно автор дарует Грэму, главному виновнику пожара, прощение, оделив его расположением лучшей девочки в книге.
Мне было бы очень важно и полезно это услышать - но не факт, что я бы это услышал. Разве что книга каким-то чудом ухитрилась бы пробиться в какую-то брешь в сознании. Так-то я в том возрасте был наглухо закрыт от подобных мыслей. История Грэма была воплощением моих худших страхов. Мне и сейчас-то, дочитав до того места, где начался пожар и сделалось ясно, что потушить его ребятам не удастся, захотелось отложить книжку в сторону, закрыть и не читать. Потому что совершенно невыносимо было и дальше находиться в их шкуре: в шкуре тех, кто в самом деле виновен во всем, что случится потом. Ясно же, что прощения им нет и спасения не будет. В свои тринадцать лет я сделал бы все, чтобы от этого отгородиться, отстраниться. Скорее всего, я прибегнул бы к обычной детской тактике: со мной такого никогда бы не случилось! Дураки какие-то, они все сделали не так, на самом деле надо было... вот я бы на их месте... Это стандартная психологическая защита, комментарии такого рода обильно сопровождают рассказ о любом несчастье, от сгоревшего компа до сгоревшего дома, от карманной кражи до изнасилования. Заслониться от мысли, что и со мной могло произойти то же самое, куда важнее, чем всерьез вникнуть и понять, что же произошло. И чем читать дальше и узнать, что же было потом.
Так что, думаю, если бы эта книга попалась мне лет в тринадцать, я бы запомнил, что это какая-то несусветная чушь, очень страшная и очень скучная одновременно. Страшная потому, что она очень реалистична. Подростком я бы даже не смог оценить, насколько реалистична. Сработал бы тот самый механизм, о котором пишет и сам автор: "Пожары всегда бывают двух сортов: те, что не имеют значения, потому что происходят не у нас, и другие - те, что имеют значение". Мне было бы ясно, что у нас-то такого случиться просто не могло. Это при том, что я родился в августе 72-го, когда в Подмосковье горели торфяники, так же, как в достопамятном 2010. Слишком уж экзотично все это выглядело: жара и суховей в середине января... горы... эвкалипты... кукабарры... свой автомобиль в каждой семье... Другой мир, все равно, как на другой планете. Вот только сейчас, с опытом прожитых лет, с десятками рассказов очевидцев, с видеороликами, снятыми изнутри автомобилей, я понимаю, насколько эта книга документально точна во всем: от поездки через пылающий лес, навстречу пожару, до бестолковых метаний взрослых и детей, пытающихся спастись и спасающих друг друга и не понимающих, что делать и куда бежать, делающих простые и привычные вещи не потому, что именно это нужно, а потому, что это просто и привычно, а ни на что другое мозгов сейчас не хватает. В детстве я бы этого не оценил. Мне было бы скучно и противно. Я сказал бы, что все это ерунда, неправда, так не бывает. Где же подвиги? Где герои, находчивые и отважные, с которыми мне захотелось бы ассоциироваться? Ну его нафиг, терпеть не могу таких книжек.
И еще одно, что я в детстве воспринял бы совершенно не так, это собственно описание людей. Сейчас для меня все персонажи - ну, люди как люди. Замотанный отец семейства, которое собиралось на курорт, а младшая дочка с утра пораньше открыла кран и затопила весь дом, холера. Рыхлые, откормленные дедушка с бабушкой, холящие и лелеющие единственного ненаглядного внучка, измученного их неумолимой любовью, слепой до полного равнодушия. Фермер, вечный неудачник, не живущий сам и не дающий жить детям, и пусть рушится весь мир, пусть небо упадет на землю, а малину собирать надо. О, как все узнаваемо, черт побери! В тринадцать лет для меня все это сложилось бы в узнаваемую картинку под названием "Звериный оскал капитализма". Вот циничный делец, не желающий дружить с соседями-клиентами, потому что "когда у людей туго с деньгами, они не платят именно друзьям". Вот разжиревшие самодовольные буржуи-рантье, принимающие свое везение за собственную заслугу. Вот несчастный труженик, который всю жизнь бьется, не в силах выбиться из нищеты. И подозреваю, что отчасти автор именно это и имел в виду, на такое восприятие и рассчитывал. На самом деле, отчасти это правда. Просто наши люди, на самом деле, не так уж сильно отличались от тех людей - но я бы в это не поверил. Я решил бы, что дело в зверином оскале капитализма, а у нас все было бы совсем не так, потому что у нас такого быть не может. "Пожары всегда бывают двух сортов: те, что не имеют значения, потому что происходят не у нас, и другие - те, что имеют значение".