Манежка
Я метров с тридцати увидел, что толпа побежала. Забегаю с ними на крышу "Охотного ряда". Кто кого бьет, не разберешь - это и на драку-то похоже не было. В какой-то момент толпа разбегается, а два тела остаются лежать. К ним подбегают новые фанаты и бьют. Тела хватают и несут к парапету. Под нами Макдональдс, метрах в шести под нами. Снизу кричат: бросай чурок сюда. У кого-то даже хватает мозга приподнять одно из тел и повесить на парапет. Внизу улюлюкают, но вешавший соображает, что сейчас станет убийцей и отбегает.
Два тела лежат. Одно клубком, второе на спине. У одного из избитых все лицо в крови, свитер почти до груди задрался. Он стонет на каждом выдохе. Подходят трое ментов, которых я позвал, они боятся - это видно. Один по рации вызывает скорую, и в этот момент какой-то сопляк изо всех сил наступает ботинком избитому на лицо. Тот перестает стонать и начинает хрипеть. "Ну что это еще!", - кричит мент.
Сегодняшние события можно назвать акцией памяти или протеста. Провокацией или возмездием. Хоть проявлением гражданского общества. Похуй.
Сегодня в центре Москвы на глазах у милиции одни люди убивали других по национальному признаку.
Два тела лежат. Одно клубком, второе на спине. У одного из избитых все лицо в крови, свитер почти до груди задрался. Он стонет на каждом выдохе. Подходят трое ментов, которых я позвал, они боятся - это видно. Один по рации вызывает скорую, и в этот момент какой-то сопляк изо всех сил наступает ботинком избитому на лицо. Тот перестает стонать и начинает хрипеть. "Ну что это еще!", - кричит мент.
Сегодняшние события можно назвать акцией памяти или протеста. Провокацией или возмездием. Хоть проявлением гражданского общества. Похуй.
Сегодня в центре Москвы на глазах у милиции одни люди убивали других по национальному признаку.