(no subject)
Уже давно все смешало. День превратился в ночь, а ночью лампа, горячая над столом, стала для него не греющим, не моргающим солнцем. Привычным движением, дотянувшись до пачки, подвинув к себе пепельницу, он достал сигарету и закурил.
Разбросанные по столу исписанные листы покрывали почти всю его площадь. На каждом не читаемым, волнистым почерком были записаны обрывки его прошлой жизни, потерявшиеся мысли, не сказанные слова. Все это было связано одной тонкой не так давно оборвавшеюся нитью. Собрав, исписанные, где на половину, где больше, листы в кучу, он перечитал написанное. Некоторые листы он переворачивал и складывал в стопку, большинство же скомканными летели на пол, присоединяясь к вчерашним предшественникам. Все эти обрывки еще вчера вроде бы счастливого прошлого, никому не предназначались. Неоконченными, они так и отправлялись в мусорное ведро. Его неразборчивый почерк вряд ли мог кто-то прочитать. Он и сам чаще всего читал из памяти, не понимая написанные слова, которые больше походили на морские волнистые линии, иногда разрываемые буквами «р» и «д» . Не было никакого смысла отправлять все это адресату. Да и писал он это все для себя, чтобы не оставаться наедине с пустотой квартиры.
Закончив разбирать, закурив очередную сигарету, он прислушался. Не было слышно не единого звука - это означило, что ночь была в самом разгаре. Обернувшись, посмотрел на гвоздь на стене. Он давно уже выкинул постоянно останавливающиеся часы, но по привычке, каждый раз оборачивался и смотрел на стену. Надо было что-то писать. Он никак не решался с чего начать, уже многое было написано и выброшено. Его мысли в очередной раз возвращались, так и не начатому, уже несколько лет висевшему в его мозгу письму. Ничего другого не приходило в голову. В пачке оставалось сигарет еще на несколько часов. Через балконную дверь тянуло осенним холодом, свежий воздух разбавлял сигаретный дым. Не оставалось ничего другого как начать писать это запоздавшее письмо.
Откинувшись на спинку стула, вывалив оставшиеся несколько сигарет на стол, он посмотрел на полученный результат: несколько страниц, местами перечеркнутого, текста. Перечитав, он остался доволен - это было именно то, что он так давно пытался написать.
Закурив одну из немногих сигарет, скоро предстояло выйти из дома в пустой город и в этом был свой шар, отсутствие людей успокаивало, он услышал барабанящий стук. За окном шел ливень, тот самый от которого не помогает не капюшон, не зонт, который обдает с головы до ног водой с первых же секунд.
Перечитав еще раз написанное, аккуратно сложив в четверо, положил их во внутренний над карман, который над сердцем, куртки. Эти листы он не смог выбросить. Все предыдущее написанное, скомканное и выброшенное, все собралось в них. Все его мысли и слова, которые так долго метались в голове, наконец-то были озвучены. В какой-то степени это принесло ему облегчение.
Пора было идти на улицу, и в этом было что-то приятное.
За такой стеной воды, никто бы не смог отличить его слезы от капель дождя.
Разбросанные по столу исписанные листы покрывали почти всю его площадь. На каждом не читаемым, волнистым почерком были записаны обрывки его прошлой жизни, потерявшиеся мысли, не сказанные слова. Все это было связано одной тонкой не так давно оборвавшеюся нитью. Собрав, исписанные, где на половину, где больше, листы в кучу, он перечитал написанное. Некоторые листы он переворачивал и складывал в стопку, большинство же скомканными летели на пол, присоединяясь к вчерашним предшественникам. Все эти обрывки еще вчера вроде бы счастливого прошлого, никому не предназначались. Неоконченными, они так и отправлялись в мусорное ведро. Его неразборчивый почерк вряд ли мог кто-то прочитать. Он и сам чаще всего читал из памяти, не понимая написанные слова, которые больше походили на морские волнистые линии, иногда разрываемые буквами «р» и «д» . Не было никакого смысла отправлять все это адресату. Да и писал он это все для себя, чтобы не оставаться наедине с пустотой квартиры.
Закончив разбирать, закурив очередную сигарету, он прислушался. Не было слышно не единого звука - это означило, что ночь была в самом разгаре. Обернувшись, посмотрел на гвоздь на стене. Он давно уже выкинул постоянно останавливающиеся часы, но по привычке, каждый раз оборачивался и смотрел на стену. Надо было что-то писать. Он никак не решался с чего начать, уже многое было написано и выброшено. Его мысли в очередной раз возвращались, так и не начатому, уже несколько лет висевшему в его мозгу письму. Ничего другого не приходило в голову. В пачке оставалось сигарет еще на несколько часов. Через балконную дверь тянуло осенним холодом, свежий воздух разбавлял сигаретный дым. Не оставалось ничего другого как начать писать это запоздавшее письмо.
Откинувшись на спинку стула, вывалив оставшиеся несколько сигарет на стол, он посмотрел на полученный результат: несколько страниц, местами перечеркнутого, текста. Перечитав, он остался доволен - это было именно то, что он так давно пытался написать.
Закурив одну из немногих сигарет, скоро предстояло выйти из дома в пустой город и в этом был свой шар, отсутствие людей успокаивало, он услышал барабанящий стук. За окном шел ливень, тот самый от которого не помогает не капюшон, не зонт, который обдает с головы до ног водой с первых же секунд.
Перечитав еще раз написанное, аккуратно сложив в четверо, положил их во внутренний над карман, который над сердцем, куртки. Эти листы он не смог выбросить. Все предыдущее написанное, скомканное и выброшенное, все собралось в них. Все его мысли и слова, которые так долго метались в голове, наконец-то были озвучены. В какой-то степени это принесло ему облегчение.
Пора было идти на улицу, и в этом было что-то приятное.
За такой стеной воды, никто бы не смог отличить его слезы от капель дождя.