О фашизме, итоговое
Сейчас уже вполне очевидно, что Гитлер вдохновлялся Британией, английским обществом. С которого он и списывал «фашизм». Ощущение избранности, культ дисциплины, неприкосновенность собственности, поощрение таланта, дух экспансии - всё это фашизм.
Ошибка была одна, но роковая.
Фашистское общество - очень хорошее, эффективное общество. Фашистское государство - довольно-таки плохое государство.
То есть даже не то чтобы плохое, а неадекватное. Потому что государство не может и не должно делать то, что может и должно делать общество.
Возьмём, например, такую важную социальную практику, как расизм. В здоровом обществе - например, в европейском XIX века - он всячески процветает. Понятно, что правящая нация держит остальных за недочеловеков.
Но. Это нация держит. Гражданское, тоись, общество. А государство должно относиться ко всем гражданам как к гражданам.
Выглядит это так. Расово сомнительным типам не дают хорошей работы, не приглашают в клубы, вообще держат за второй сорт. Но специально не обижают, гадостей в глаза не говорят (разве что если расово неполноценный начнёт нарываться, тогда его осадят), вообще - ведут себя без лишней демонстративности. Но и без формальностей. Если про человека точно известно, что он не свой (ну там, мама - бабушка), его и держат за не своего. Для кого-то, кстати, могут сделать исключение. Опять же, молчаливым консенсусом, неформальненько. Типа: Дизраэли великий человек, но евреи в целом - это, знаете ли, люди не нашего круга.
Но то - общество. Которое «стрижёт ножничками». А государство берётся за это важное дело - сегрегацию - неуклюжими лапами. Принимает «нюренбергские законы», позорные, смешные, к тому же закон всегда легко обойти. Это видят, начинаются «ужесточения». Общество при этом в растерянности: государство отняло у него право чморить чужаков. Фактически, государство национализировало расовую полноценность (чувство нежное, приватное), да ещё поставилораспоряжение ею на бюрократические (если не индустриальные) рельсы. «Сегодня уволено столько-то расово неполноценных». Дальше начинаются соревнования чиновников - кто больше уволит. Дальше… дальше понятно. Нет, я не думаю, что «Холокост» в самом деле имел место в обозначенных еврейскими организациями масштабах, но вообще-то логика бюрократического механизма к чему-то такому и в самом деле подводила.
Ну кому это надо. Кто ж так делает. Надо тихо, по-английски. Котго-то куда-то не звать, не брать, а если начнёт распетрушиваться - тихо, бесшумно (самое главное тут бесшумность) помочь обществу правильно определиться. Есть некоторые интеллигентные службы, которые должны помогать. Но именно помогать, а не брать на себя.
То же самое и относительно всех остальных фашистских штук. Всё это делается во всех нормальных государствах. Но неофициально, тихушечно, силами гражданского общества. Например, зачем делать «единую национал-социалистическую партию», да ещё и загонять туда людей. «Имеются некоторые организации», не очень известные, не очень формальные. Клубы по интересам. Никто даже и не знает, как они там между собой соединяются, что с чем склеивается. Зачем такие детали. А фашистское государство стругает «руку миллионнопалую». Ага, чтобы потом «в случае чего» по партийным спискам всех разом взяли? Ну что делать, государство умеет работать только «по спискам».
И так во всём.
Отсюда простой вывод. Чтобы всё работало, общество должно быть фашистским. А государство - демократическим.
Более того: чем более фашистским является общество, тем демократичнее должно быть государство.
В России, увы, всё время пытались сделать наоборот: вокруг мягкого, вялого, не способного к фашизму общества воздвигнуть государственные стены. «Всё запретить» - потому что люди сами никому ничего запретить не могут[ 1].
До какого-то времени это работало, пока внутренних врагов не было. Но как только те же евреи проникли-таки внутрь, они сожрали мягкие ткани общества на раз-два. Впрочем, сожрал бы кто угодно, просто евреи оказались первыми. Сейчас то же делают все остальные.
Что и неудивительно.
[ 1] Ну например. В известном письме к Иосифу Фуделю Константин Леонтьев писал: «Законы, принципы власти должны быть строже, люди должны стараться быть лично добрее - одно уравновесить другое». Очень характерная мысль именно для нефашистского общества. В обществе фашистском, то есть демократическом, люди жестоки (и эта жестокость воспитывается и поощряется), а законы мягки, щадящи, зато и исполняются неукоснительно.
)(
Ошибка была одна, но роковая.
Фашистское общество - очень хорошее, эффективное общество. Фашистское государство - довольно-таки плохое государство.
То есть даже не то чтобы плохое, а неадекватное. Потому что государство не может и не должно делать то, что может и должно делать общество.
Возьмём, например, такую важную социальную практику, как расизм. В здоровом обществе - например, в европейском XIX века - он всячески процветает. Понятно, что правящая нация держит остальных за недочеловеков.
Но. Это нация держит. Гражданское, тоись, общество. А государство должно относиться ко всем гражданам как к гражданам.
Выглядит это так. Расово сомнительным типам не дают хорошей работы, не приглашают в клубы, вообще держат за второй сорт. Но специально не обижают, гадостей в глаза не говорят (разве что если расово неполноценный начнёт нарываться, тогда его осадят), вообще - ведут себя без лишней демонстративности. Но и без формальностей. Если про человека точно известно, что он не свой (ну там, мама - бабушка), его и держат за не своего. Для кого-то, кстати, могут сделать исключение. Опять же, молчаливым консенсусом, неформальненько. Типа: Дизраэли великий человек, но евреи в целом - это, знаете ли, люди не нашего круга.
Но то - общество. Которое «стрижёт ножничками». А государство берётся за это важное дело - сегрегацию - неуклюжими лапами. Принимает «нюренбергские законы», позорные, смешные, к тому же закон всегда легко обойти. Это видят, начинаются «ужесточения». Общество при этом в растерянности: государство отняло у него право чморить чужаков. Фактически, государство национализировало расовую полноценность (чувство нежное, приватное), да ещё поставилораспоряжение ею на бюрократические (если не индустриальные) рельсы. «Сегодня уволено столько-то расово неполноценных». Дальше начинаются соревнования чиновников - кто больше уволит. Дальше… дальше понятно. Нет, я не думаю, что «Холокост» в самом деле имел место в обозначенных еврейскими организациями масштабах, но вообще-то логика бюрократического механизма к чему-то такому и в самом деле подводила.
Ну кому это надо. Кто ж так делает. Надо тихо, по-английски. Котго-то куда-то не звать, не брать, а если начнёт распетрушиваться - тихо, бесшумно (самое главное тут бесшумность) помочь обществу правильно определиться. Есть некоторые интеллигентные службы, которые должны помогать. Но именно помогать, а не брать на себя.
То же самое и относительно всех остальных фашистских штук. Всё это делается во всех нормальных государствах. Но неофициально, тихушечно, силами гражданского общества. Например, зачем делать «единую национал-социалистическую партию», да ещё и загонять туда людей. «Имеются некоторые организации», не очень известные, не очень формальные. Клубы по интересам. Никто даже и не знает, как они там между собой соединяются, что с чем склеивается. Зачем такие детали. А фашистское государство стругает «руку миллионнопалую». Ага, чтобы потом «в случае чего» по партийным спискам всех разом взяли? Ну что делать, государство умеет работать только «по спискам».
И так во всём.
Отсюда простой вывод. Чтобы всё работало, общество должно быть фашистским. А государство - демократическим.
Более того: чем более фашистским является общество, тем демократичнее должно быть государство.
В России, увы, всё время пытались сделать наоборот: вокруг мягкого, вялого, не способного к фашизму общества воздвигнуть государственные стены. «Всё запретить» - потому что люди сами никому ничего запретить не могут[ 1].
До какого-то времени это работало, пока внутренних врагов не было. Но как только те же евреи проникли-таки внутрь, они сожрали мягкие ткани общества на раз-два. Впрочем, сожрал бы кто угодно, просто евреи оказались первыми. Сейчас то же делают все остальные.
Что и неудивительно.
[ 1] Ну например. В известном письме к Иосифу Фуделю Константин Леонтьев писал: «Законы, принципы власти должны быть строже, люди должны стараться быть лично добрее - одно уравновесить другое». Очень характерная мысль именно для нефашистского общества. В обществе фашистском, то есть демократическом, люди жестоки (и эта жестокость воспитывается и поощряется), а законы мягки, щадящи, зато и исполняются неукоснительно.
)(