К одному историческому вопросу
В Советском Союзе было очень мало уважаемых людей. Были люди, которые имели властные или иные возможности «требовать к себе уважения» - начиная от больших начальников и кончая мелкими спекулянтами. Все они вымогали уважуху, и за это их особо ненавидели.
Все остальные были откровенно стравлены между собой и друг друга ненавидели и презирали, причём в этом святом деле догрёбывались до мышей. Например, необразованные ненавидели и презирали образованных. Образованные, казалось бы, были культурнее и выше и могли бы объединиться, поэтому их разделили на «физиков» и «лириков» (они же «технари» и «гуманитарии») и стравили так, что до сих пор из людей с техническим образованием принимаются отчаянно бычить и быдлячить, как только речь заходит об историках или филологах. Но гуманитарии, у которых, казалось бы, имелись основания ощущать себя гонимым меньшинством и сплотиться, тоже отчаянно срались - по другим важным поводам… Впрочем, то же самое можно было сказать и обо всех остальных различиях между людьми - все они использовались для стравливания. Даже отношения мужчин и женщин довели до ситуации, когда раздухарившиеся советские тётки получили почти неограниченную власть над затравленными вконец мужиками, причём эта власть не давала им самим ровным счётом ничего, кроме геморроя и безумной ответственности «за фсё».
А были ли в советском обществе люди, пользовавшиеся ВСЕОБЩИМ уважением?
Да, были. Например, все страшно, невероятно уважали «артистов». При отсутствии поп-культуры [ 1] любое кривляние на сцене приводило людей в дикий восторг. Особым статусом пользовались «юмористы», поскольку считалось, что они Говорят Правду. Тот же Райкин был абсолютным гиперавторитетом, авторитетом «нравственным и духовным», наподобие какого-нибудь духоносного старца, приявшего благодать от великой старицы Фаины Раневской, рассказы о духовных подвигах которой потаённо передавались из уст в уста. Высоцкому поклонялись, от его песенок люди рыдали, а фотка «Володи с гитарой» висела в красном углу что у слесаря, что у академика. Про святого Окуджаву и говорить не приходится - культ этого человека жив до сих пор. Женский контингент пробавлялся молениями на Пугачёву, «женщину, которая поёт».
Нетрудно догадаться, что все эти святые люди были, как говорят про хорошие вина, контролируемые по происхождению, социальному и особенно национальному, и тут всё было так схвачено, что век не разожмётся. Та же Пугачёва до сих пор скачет и скачет, а телеэкраны горят и горят, и конца-краю этому нет и не будет никогда.
Но вернёмся к теме. Кого ещё уважали? Учёных, достигших достаточно серьёзных званий. Скажем, «член-корреспондент Академии Наук» - звучало. А академики пользовались настоящим, неподдельным почтением. Даже советская власть признавала академиков - хотя бы потому, что это было единственная официальная форма обращения к человеку, отличная от советских «гражданин - товарищ». Причём его не могли отнять даже у опального. Сахарова официально называли академиком, даже когда отправляли в город Горький.
Однако академики тоже были людьми, контролируемыми по происхождению - не так тотально, как артисты, но в достаточной мере. К тому же они все висели на толстых крючках - хотя бы на том, что самые-самые великие советские учёные зависели от тех, кто поставлял им научные результаты с Запада, и, с другой, контролировал доступ к этим результатам. Ну и многие другие обстоятельства, которые членам советского научного сообщества ведомы.
Было ещё несколько уважаемых сообществ. Но у всех был контроль происхождения или крючки. К тому же некоторые сообщества были банально маленькими. Например, космонавтов уважали, но кто видел реального космонавта? А когда их стало много, начали возить в космос монголов.
Народ же сам себя особо не уважал. Не за что было.
Впрочем, нет. Была категория людей, в том числе самых что ни на есть простых, которых уважали буквально все.
Это были люди с военными наградами. Не с медальками, а серьёзными наградами, которые давались за действительно серьёзные дела.
Особым уважением пользовались Герои Советского Союза. Это была высшая советская награда, и давалась она, по всеобщему мнению [ 2], за какие-то достаточно серьёзные дела. Очень заметная часть награждённых ею были людьми, не прошедшими контроль по происхождению, то есть русскими. Далеко не все они чувствовали себя обязанными режиму. У них были причины для признания друг друга равными и достойными.
Обычно люди, награждённые высокой наградой, образуют то, что называется орденом. То есть сообщество равнодостойных. Каковое сообщество - - -
И, разумеется, в СССР были приняты специальные меры к тому, чтобы ничего такого не случилось.
Из этих мер мы видели только одну - потому что она была публичной. А именно - значение геройской Золотой Звезды нужно было уронить. Уронить не вообще, а по-умному. Вызвав совершенно определённые эмоции - прежде всего у самих награждённых.
Теперь вопрос. Зачем на дорогого Леонида Ильича Брежнева навесили аж четыре Звезды Героя?
[1] Которую, как говорят люди знающие, запрещали именно потому, что деградация людей при социализме была настолько стремительной, что нужно было ну хоть как-то её притормаживать.
[2] Я сейчас не буду обсуждать, насколько это мнение было обосновано и соответствовало ли оно действительности. Я говорю о тогдашнем отношении: эта награда уважалась.
)(
Все остальные были откровенно стравлены между собой и друг друга ненавидели и презирали, причём в этом святом деле догрёбывались до мышей. Например, необразованные ненавидели и презирали образованных. Образованные, казалось бы, были культурнее и выше и могли бы объединиться, поэтому их разделили на «физиков» и «лириков» (они же «технари» и «гуманитарии») и стравили так, что до сих пор из людей с техническим образованием принимаются отчаянно бычить и быдлячить, как только речь заходит об историках или филологах. Но гуманитарии, у которых, казалось бы, имелись основания ощущать себя гонимым меньшинством и сплотиться, тоже отчаянно срались - по другим важным поводам… Впрочем, то же самое можно было сказать и обо всех остальных различиях между людьми - все они использовались для стравливания. Даже отношения мужчин и женщин довели до ситуации, когда раздухарившиеся советские тётки получили почти неограниченную власть над затравленными вконец мужиками, причём эта власть не давала им самим ровным счётом ничего, кроме геморроя и безумной ответственности «за фсё».
А были ли в советском обществе люди, пользовавшиеся ВСЕОБЩИМ уважением?
Да, были. Например, все страшно, невероятно уважали «артистов». При отсутствии поп-культуры [ 1] любое кривляние на сцене приводило людей в дикий восторг. Особым статусом пользовались «юмористы», поскольку считалось, что они Говорят Правду. Тот же Райкин был абсолютным гиперавторитетом, авторитетом «нравственным и духовным», наподобие какого-нибудь духоносного старца, приявшего благодать от великой старицы Фаины Раневской, рассказы о духовных подвигах которой потаённо передавались из уст в уста. Высоцкому поклонялись, от его песенок люди рыдали, а фотка «Володи с гитарой» висела в красном углу что у слесаря, что у академика. Про святого Окуджаву и говорить не приходится - культ этого человека жив до сих пор. Женский контингент пробавлялся молениями на Пугачёву, «женщину, которая поёт».
Нетрудно догадаться, что все эти святые люди были, как говорят про хорошие вина, контролируемые по происхождению, социальному и особенно национальному, и тут всё было так схвачено, что век не разожмётся. Та же Пугачёва до сих пор скачет и скачет, а телеэкраны горят и горят, и конца-краю этому нет и не будет никогда.
Но вернёмся к теме. Кого ещё уважали? Учёных, достигших достаточно серьёзных званий. Скажем, «член-корреспондент Академии Наук» - звучало. А академики пользовались настоящим, неподдельным почтением. Даже советская власть признавала академиков - хотя бы потому, что это было единственная официальная форма обращения к человеку, отличная от советских «гражданин - товарищ». Причём его не могли отнять даже у опального. Сахарова официально называли академиком, даже когда отправляли в город Горький.
Однако академики тоже были людьми, контролируемыми по происхождению - не так тотально, как артисты, но в достаточной мере. К тому же они все висели на толстых крючках - хотя бы на том, что самые-самые великие советские учёные зависели от тех, кто поставлял им научные результаты с Запада, и, с другой, контролировал доступ к этим результатам. Ну и многие другие обстоятельства, которые членам советского научного сообщества ведомы.
Было ещё несколько уважаемых сообществ. Но у всех был контроль происхождения или крючки. К тому же некоторые сообщества были банально маленькими. Например, космонавтов уважали, но кто видел реального космонавта? А когда их стало много, начали возить в космос монголов.
Народ же сам себя особо не уважал. Не за что было.
Впрочем, нет. Была категория людей, в том числе самых что ни на есть простых, которых уважали буквально все.
Это были люди с военными наградами. Не с медальками, а серьёзными наградами, которые давались за действительно серьёзные дела.
Особым уважением пользовались Герои Советского Союза. Это была высшая советская награда, и давалась она, по всеобщему мнению [ 2], за какие-то достаточно серьёзные дела. Очень заметная часть награждённых ею были людьми, не прошедшими контроль по происхождению, то есть русскими. Далеко не все они чувствовали себя обязанными режиму. У них были причины для признания друг друга равными и достойными.
Обычно люди, награждённые высокой наградой, образуют то, что называется орденом. То есть сообщество равнодостойных. Каковое сообщество - - -
И, разумеется, в СССР были приняты специальные меры к тому, чтобы ничего такого не случилось.
Из этих мер мы видели только одну - потому что она была публичной. А именно - значение геройской Золотой Звезды нужно было уронить. Уронить не вообще, а по-умному. Вызвав совершенно определённые эмоции - прежде всего у самих награждённых.
Теперь вопрос. Зачем на дорогого Леонида Ильича Брежнева навесили аж четыре Звезды Героя?
[1] Которую, как говорят люди знающие, запрещали именно потому, что деградация людей при социализме была настолько стремительной, что нужно было ну хоть как-то её притормаживать.
[2] Я сейчас не буду обсуждать, насколько это мнение было обосновано и соответствовало ли оно действительности. Я говорю о тогдашнем отношении: эта награда уважалась.
)(