Евгения Гинзбург, "Крутой маршрут"
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
А.С. Пушкин, "Воспоминание"
В эпиграфе надо заменить "жизнь мою" "жизнью чужою" и выкинуть отвращение и проклятия (со стороны читателя), потому что тут они совсем не при чем. В остальном же чтение "Крутого маршрута", повествующего о тюремном и лагерном заключении и о годах ссылки Евгении Гинзбург, - это и есть чтение чужой жизни, в которой было много горечи, слез, печали, но в то же время - много дружеской поддержки, любви, семейного тепла (пусть и в "картонном домике", как Гинзбург называет то, что она пыталась организовать в ссылке как подобие милой домашней рутины) - и явного Божественного присутствия в жизни автора, который на момент описываемых событий вообще не мыслил такими категориями. О том, что Евгения Гинзбург - мать Василия Аксенова, я допетрила к тысячесотой электронной странице из полутора тысяч, да и то сделела это только потому, что она прямо упомянула будущее писательство сына: тогда уж я сложила два и два - имя "Вася", имя отца "Павел Аксенов" и слово "писатель". Извинить такое невежество можно лишь тем, что у Аксенова я читала только пару рассказов, которые традиционно попадают в хрестоматии по литературе за какой-нибудь седьмой класс, и с тех пор его творчеством не интересовалась (не заинтересовалась и сейчас). Еще я обнаружила, что читала отрывок "Крутого маршрута" через чье-то плечо в метро и даже писала об этом пост, но что-то с ходу эту заметку не нашла, хотя даже помню, о чем шел разговор в комментах. Еще обратила внимание на то, как изменился смысл слова "самиздат": если раньше это были книги, которые переворачивали мир и активно распространялись жадными до чтения читателями, то сейчас это в основном всякая публикуемая в интернете чепуха; даже обидно за термин. И еще одно немаловажное впечатление от "Крутого маршрута" - ощущение связи с теми, кто упоминается на страницах хотя бы мимоходом: кого-то "знаешь" по другим дневниково-биографическим книгам той эпохи, с кем-то в рамках деловых отношений знаком через какое-то количество виртуальных рукопожатий. Ну, может, это не связь, а осведомленность о, но оттенок связи у меня тоже присутствует.
Ах да: книжка закончилась для меня внезапно. Я думала, там еще двести страниц впереди, а оказалось, что это не относящиеся напрямую к "Маршруту" воспомнинания современников о Гинзбург. Тоже интересно, но довольно внезапно, если изначально ты ожидал другого.
ИМХИ по книжкам