Юлия Яковлева, "Краденый город"
Я говорила, что нет желания повторять читательский опыт, связанный с "Ленинградскими сказками" Юлии Яковлевой, и даже лонг-лист премии им. В. Крапивина - не аргумент? Забудьте. "Краденый город" я прочитала, потому что меня все же продолжила интересовать тема "страшные события глазами детей (в данном случае - блокада)", а также было любопытно, как развивается Юлия Яковлева как автор; например, удалось ли ей как-то отрегулировать долю сюра и добавить произведению внутренней логики (которая необязательно должна совпадать с житейской, научной, общепринятой или еще какой, но иметься все-таки должна), ну и вообще куда движется поезд "Сказок".
Если выразить впечатления совсем коротко, то получится следующее:
- у автора есть мысль, и он ее думает; все остальное подчинено этому думанию, и произведение выходит очень... однобокое?
- а еще у него неприятное послевкусие в сочетании с моим "не верю" от Станиславского.
Не знаю, с чего начать, поэтому лучше всего будет, наверно, кратко пересказать содержание (ибо я уверена, что мои бу-бу-бу-посты на чтение не вдохновляют, и особым спойлером они не будут). Начинается все с того, что воссоединившиеся после мытарств предыдущей части Таня, Шурка и их младший братик Бобка теперь живут у тети с супругом. В целом нормально живут (и вообще тетя и дядя - самые приятные персонажи "Краденого города"; жаль, что их участие в повествовании минимально), но тут начинается война, объявляются эвакуация и призыв. Дядя уходит на фронт, тетя с племянниками уехать из города не может (и причина указывается, и она - одна из тех штук, что вызывает вопросы), поэтому вскоре на сцене появляются карточки, голод, разрушенные дома и мумии на санках. Я не зря говорю "появляются на сцене", потому что у меня эти моменты вызвали ощущение декораций или таких предъявляемых... условных символов. Не знаю, какое представление о блокаде можно составить по этим символам, если ты являешься целевой аудиторией книги с пометкой 12+. Еще режет ухо, гм, образ мыслей главных героев - по идее подростков тринадцати и одиннадцати лет и не помню, сколько там лет младшему, но частенько их мысли звучат как умозаключения взрослой тети двадцать первого века, имеющей вполне определенную позицию по отношению к некоторым историческим событиям. Всякие бумажки от повидла, разбрасываемые в кинотеатрах уже голодающего города, тоже вызывают недоверие, равно как и возврат посылки, отправленной репрессированным.
Но вот фантастический компонент в "Краденый город" вплетен органичнее, это есть. С событиями из реалистической части он увязывается (в отличие от "Детей ворона", когда думаешь "и шо это было?"), ну и по форме он тоже вполне: ожившие игрушки, путешествия а ля щелкунчиковая Мари в шкаф (или в картину), пребывание в загробном мире финно-угорской мифологии, да даже концепция "люди превращаются в кукол" и странный персонаж, которому подходит наименование "господин мой Смерть", хотя он это всячески отрицает, - окей. Еще я заметила, что Юлия Яковлева любит метафоры-овеществления, и иногда это прям хорошо играет, а иногда, на мой взгляд, уж слишком в лоб (или слишком много раз подряд, или слишком как в публицистической статье, вернемся к нашим нехудожественным баранам...).
Однако общее послевкусие, которое лично у меня осталось от книжки, - что это не об ужасах войны детскими глазами, а история о чем-то довольно низменном, довольно мерзком и пачкающем, о каких-то жалких людишках, о лжи на всех уровнях начиная с государственного и заканчивая межличностным. Другие отзыванты с возмущением вычитали в "Краденом городе" посыл о том, что блокада - это возмездие тем, кто в революцию радостно выгонял людей из домов и разрушал чужие жизни (и это там прямо проговаривается, да); я с не меньшим возмущением зацепилась за нехитрую и не менее прямо проговариваемую математику "жизнь одного взрослого равна жизням трех детей, давай-ка ты, взрослый, на тот свет", и вообще, наверное, больше всего в "Краденом городе" вызывает раздражение линейность выводов и их навязывание - в том числе и тем, что герои думают одинаково (только иногда делаются попытки как-то придать им индивидуальные и, вероятно, соответствующие времени черты), и как-то ясно, что даже эпизодический персонаж озвучивает идеи автора. Короче, это книжка не про жизнь, не про фантазию и не про художественность, а про то, что по определенным вопросам считает автор.
В общем, теперь с "Ленинградскими сказками" точно все, второй серии кактуса мне хватило.
ИМХИ по книжкам
Если выразить впечатления совсем коротко, то получится следующее:
- у автора есть мысль, и он ее думает; все остальное подчинено этому думанию, и произведение выходит очень... однобокое?
- а еще у него неприятное послевкусие в сочетании с моим "не верю" от Станиславского.
Не знаю, с чего начать, поэтому лучше всего будет, наверно, кратко пересказать содержание (ибо я уверена, что мои бу-бу-бу-посты на чтение не вдохновляют, и особым спойлером они не будут). Начинается все с того, что воссоединившиеся после мытарств предыдущей части Таня, Шурка и их младший братик Бобка теперь живут у тети с супругом. В целом нормально живут (и вообще тетя и дядя - самые приятные персонажи "Краденого города"; жаль, что их участие в повествовании минимально), но тут начинается война, объявляются эвакуация и призыв. Дядя уходит на фронт, тетя с племянниками уехать из города не может (и причина указывается, и она - одна из тех штук, что вызывает вопросы), поэтому вскоре на сцене появляются карточки, голод, разрушенные дома и мумии на санках. Я не зря говорю "появляются на сцене", потому что у меня эти моменты вызвали ощущение декораций или таких предъявляемых... условных символов. Не знаю, какое представление о блокаде можно составить по этим символам, если ты являешься целевой аудиторией книги с пометкой 12+. Еще режет ухо, гм, образ мыслей главных героев - по идее подростков тринадцати и одиннадцати лет и не помню, сколько там лет младшему, но частенько их мысли звучат как умозаключения взрослой тети двадцать первого века, имеющей вполне определенную позицию по отношению к некоторым историческим событиям. Всякие бумажки от повидла, разбрасываемые в кинотеатрах уже голодающего города, тоже вызывают недоверие, равно как и возврат посылки, отправленной репрессированным.
Но вот фантастический компонент в "Краденый город" вплетен органичнее, это есть. С событиями из реалистической части он увязывается (в отличие от "Детей ворона", когда думаешь "и шо это было?"), ну и по форме он тоже вполне: ожившие игрушки, путешествия а ля щелкунчиковая Мари в шкаф (или в картину), пребывание в загробном мире финно-угорской мифологии, да даже концепция "люди превращаются в кукол" и странный персонаж, которому подходит наименование "господин мой Смерть", хотя он это всячески отрицает, - окей. Еще я заметила, что Юлия Яковлева любит метафоры-овеществления, и иногда это прям хорошо играет, а иногда, на мой взгляд, уж слишком в лоб (или слишком много раз подряд, или слишком как в публицистической статье, вернемся к нашим нехудожественным баранам...).
Однако общее послевкусие, которое лично у меня осталось от книжки, - что это не об ужасах войны детскими глазами, а история о чем-то довольно низменном, довольно мерзком и пачкающем, о каких-то жалких людишках, о лжи на всех уровнях начиная с государственного и заканчивая межличностным. Другие отзыванты с возмущением вычитали в "Краденом городе" посыл о том, что блокада - это возмездие тем, кто в революцию радостно выгонял людей из домов и разрушал чужие жизни (и это там прямо проговаривается, да); я с не меньшим возмущением зацепилась за нехитрую и не менее прямо проговариваемую математику "жизнь одного взрослого равна жизням трех детей, давай-ка ты, взрослый, на тот свет", и вообще, наверное, больше всего в "Краденом городе" вызывает раздражение линейность выводов и их навязывание - в том числе и тем, что герои думают одинаково (только иногда делаются попытки как-то придать им индивидуальные и, вероятно, соответствующие времени черты), и как-то ясно, что даже эпизодический персонаж озвучивает идеи автора. Короче, это книжка не про жизнь, не про фантазию и не про художественность, а про то, что по определенным вопросам считает автор.
В общем, теперь с "Ленинградскими сказками" точно все, второй серии кактуса мне хватило.
ИМХИ по книжкам