Что мы знаем о жизни?!...(рассказ перенесён из 7682)
Мы умерли в один день.
Я вскрыл себе вены в тот же вечер, когда её не стало. Беспрерывно куривший врач говорил её родителям что-то о большой потере крови, дальше я не стал слушать. Я пришёл домой и залез в горячую ванну.
Что мы знаем о жизни в семнадцать лет?
Глядя на багровую воду, я поймал себя на мысли, что мне совсем не страшно, я мечтал только об одном: увидеть её снова, взять за руку, заглянуть в её удивительные глаза....
Потом была чернота. Временами до меня доносились далёкие голоса, перебиравшие какие-то имена, женский смех, иногда меня встряхивали и направляли на меня свет огромной лампы, но я никого не хотел видеть, мне было уютно и тепло в моей ванне, я так и лежал, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди...
Потом был яркий, режущий глаза свет, руки врача, бережно держащие меня на весу, ножницы, бесцеремонно отхватившие мою пуповину, какие-то капли. Я чувствовал холод и одиночество, я был напуган внезапной суетой вокруг, и вопил что было мочи, пытаясь привлечь хоть чьё-то внимание к своему бедственному положению. И тут появилась Мама. Помню её большие, тёплые руки, круглое лицо, склонившееся над моей кроваткой, мягкие внимательные глаза. Потом появлялись другие люди, с удивлением смотрели на меня, издавая курлыкающие звуки, гремели какими-то яркими предметами, цокали языками и уходили, а мама оставалась. Мне хотелось рассказать ей обо всём, но ничего не получалось. От бессилия я плакал...
Потом были кубики, бутылочки с вкусной едой, игрушки, первые шаги, первые шишки, в общем всё то, что придаёт вкус жизни.
Мне было уже три года, когда произошло то, что должно было произойти.
С мамой мы часто ходили в парк, где гуляли по дорожкам вдоль чудесного синего озера, и где можно было вволю поглазеть на восхитительных серых птиц, которых почему-то надо было называть «утками», хотя я точно знал, что их звали «кряками». Но со взрослыми не очень-то поспоришь.
В один солнечный день, я вприпрыжку бежал по дорожке впереди мамы. Меня переполняла радость, всё что случилось давным-давно, стало забываться и новые события вытесняли старые, безвозвратно стирая их из памяти.
И вдруг я увидел её.
Сердце моё гулко стукнуло, ухнуло куда-то вниз и заколотилось с неимоверной частотой. Я остановился как вкопанный. Она ехала в красивой зелёной коляске и держала в руках большого оранжевого медвежонка, задумчиво пытаясь откусить ему ухо. Это была она, я узнал её с первого взгляда. На вид ей было чуть больше года. Ну конечно, так и должно было быть, ведь она была младше меня, да и к тому же, какое это имело значение. Она! И я видел её прямо перед собой!
Я подскочил к её оляске и осторожно дотронулся до её руки. Она медленно подняла на меня свои удивительные глаза, наши взгляды встретились, и я понял, что она тоже узнала меня. Я тихонько назвал её по имени.
«Что ты, мальчик? Её зовут совсем не так.» - её мама смотрела на меня с удивлением. Я нетерпеливо отмахнулся. Конечно никто не знает её настоящего имени.
Мы медленно гуляли по дорожкам парка. Я держал её за руку и взахлёб рассказывал всё, что успел узнать об этом мире. Про парк, про кряков, про то, что у меня есть велосипед. Но всё это было не то, это всё было не главное. Главное ускользало от меня, я знал ещё так мало слов, но я так хотел ей всё объяснить...
Что мы знаем о жизни в три года?
Она попыталась сказать мне что-то, но ещё не знала как это надо делать. Её глаза наполнились слезами. Я приложил палец к её губам, «Молчи. Не надо ничего говорить. Я всё понимаю.» - она согласно кивнула.
Так я держал её за руку, смотрел в её глаза и уже знал, что это не будет длится долго. Я знал, что у нас разные пути, и разные предназначения в этом мире. Но сейчас весь мир съёжился вокруг нас до размеров одного квадратного метра зелёного парка, где мы стояли и смотрели друг на друга...
Я почти не сопротивлялся, когда мама взяла меня за руку и повела к дому. Оглянувшись, я увидел удаляющуюся зелёную коляску, оранжевого медвежонка, почти уже вывалившегося из неё, и маленькую ручку, машущую мне вслед. Её ручку. И тут я расплакался. Я стоял и ревел, неконтролируемые слёзы ручьём лились по моим щекам и встревоженная мама не знала, как меня успокоить. Я плакал от собственного бесилия изменить этот мир, так неправильно и жестоко устроенный, от обиды на свою неспособность объяснить маме кто эта девочка в зелёной коляске с оранжевым медведем в руках, которую так неотвратимо увозят сейчас от меня. Я знал, что у неё будет другая жизнь, и может быть когда-нибудь я вновь повстречаю её, но тогда уже врядли узнаю. Ведь я буду взрослым, а взрослые так быстро всё забывают.
Да и что я скажу ей?
Что взрослые могут знать о жизни?
Павел А.
1998г.