«Андрей Кураев» как феномен «новенькой» теологии
http://vip-blagogo.1gb.ru/digest/598/ ЦИТАТА:
...игровой, несерьезный, иронический характер религиозности является одной из существенных черт «новенькой теологии» постмодерна. Второй, не менее важной характеристикой постмодерна и постмодернистской теологии в частности служит тотальный постлиберальный плюрализм или толерантность.
Теперь возвращаемся к предмету нашего исследования - к «Андрею Кураеву» как проекту постмодерна. И что мы видим? Весь образ постмодернистского протодиакона конструируется с помощью тех концептов, о которых мы говорили выше. Игра и плюрализм - с этим блестяще справляется о. Андрей. Я не говорю о его специфическом языке - смесь научно-популярного ликбеза, церковных анекдотов и молодежного слэнга, о рок-проповедях, о фотографиях на мотоцикле и с украинским борщом, о пестрой компании друзей - от морских котиков и обрюзгших рок-звезд до креативных «девочек»-узниц - все это медийный образ Кураева. Но даже если посмотреть на его «богословское наследие» - я, как и многие молодые люди у нас в Церкви, читал почти все его книги, слушал лекции и выступления - то можно вполне определенно сказать, что это не богословие, это - игра в богословие
.
Кураев все 20 лет занимался тем, что расщеплял традиционное православное сознание на отдельные детали. Все это делалось по «канонам» постмодернизма - из православной Традиции конструировался симулякр: «В постмодерне сакральное всплывает именно в таком качестве - как нечто рассеянное, остаточное, разрозненное и не способное заново собраться. Как демоны в традиционной иконографии изображаются в виде монстров, искаженных существ, в которых перемешаны звериные, человеческие и механические черты, где все пропорции искажены и обезображены, так и язык Традиции появляется в постмодерне <...> как пародия и симулякр, не как Традиция, но как “обезьяна Традиции”»[9]
Любимая идея о. Андрея о том, что «мир Православия сложен», что в Церкви только узкая сфера догматики (в рамках Символа веры) непреложна и неизменна, а всё остальное (каноника, богослужебный устав, социально-политическое учение Церкви, святоотеческое предание и многое другое) является формой миссионерской игры «на церковном дворике», свела масштабное кураевское творчество к одной большой постмодернистской инсталляции под названием «Православие». Здесь нагромождение всего - и остатков Традиции, и пафоса модерна: Шестоднева и эволюции, Рерихов и святых отцов, Гарри Поттера и богословия и т. п. Можно «постебаться» над «симфонией властей» или над Днём народного единства, но с умным видом «понять» русофобский «крик души» украинского народа и т. д. И вся эта протодиаконская инсталляция есть симулякр духовной жизни, который вызовет графоманский рефлекс нескольких десятков блогеров, к вечеру умрёт, а на завтра программа «Андрей Кураев» будет снова нуждаться в перезагрузке.
Американский политик Патрик Бьюкенен более десяти лет назад рассуждая о проблемах американского общества, духовном кризисе и дехристианизации США, справедливо заметил, что причина этой религиозной деградации - внутри самой Церкви, в тех её членах, священнослужителях, теологах, простых верующих, которые безумно пытаются «примирить христианство с контркультурой»[10], и тем выставляют веру на посмешище миру сему, постмодернистском миру. Об этом пишет американец, он боится потерять свою протестантскую, и без того слабохристианскую идентичность, а у нас что происходит? На мой взгляд, проект «Андрей Кураев» необходимо срочно закрывать, закрывать грамотно, последовательно, с опорой на традиционное православное сознание, культ «всероссийского миссионера» пора развенчивать. «Новенькая теология» - это дыхание сатаны.
...игровой, несерьезный, иронический характер религиозности является одной из существенных черт «новенькой теологии» постмодерна. Второй, не менее важной характеристикой постмодерна и постмодернистской теологии в частности служит тотальный постлиберальный плюрализм или толерантность.
Теперь возвращаемся к предмету нашего исследования - к «Андрею Кураеву» как проекту постмодерна. И что мы видим? Весь образ постмодернистского протодиакона конструируется с помощью тех концептов, о которых мы говорили выше. Игра и плюрализм - с этим блестяще справляется о. Андрей. Я не говорю о его специфическом языке - смесь научно-популярного ликбеза, церковных анекдотов и молодежного слэнга, о рок-проповедях, о фотографиях на мотоцикле и с украинским борщом, о пестрой компании друзей - от морских котиков и обрюзгших рок-звезд до креативных «девочек»-узниц - все это медийный образ Кураева. Но даже если посмотреть на его «богословское наследие» - я, как и многие молодые люди у нас в Церкви, читал почти все его книги, слушал лекции и выступления - то можно вполне определенно сказать, что это не богословие, это - игра в богословие
.
Кураев все 20 лет занимался тем, что расщеплял традиционное православное сознание на отдельные детали. Все это делалось по «канонам» постмодернизма - из православной Традиции конструировался симулякр: «В постмодерне сакральное всплывает именно в таком качестве - как нечто рассеянное, остаточное, разрозненное и не способное заново собраться. Как демоны в традиционной иконографии изображаются в виде монстров, искаженных существ, в которых перемешаны звериные, человеческие и механические черты, где все пропорции искажены и обезображены, так и язык Традиции появляется в постмодерне <...> как пародия и симулякр, не как Традиция, но как “обезьяна Традиции”»[9]
Любимая идея о. Андрея о том, что «мир Православия сложен», что в Церкви только узкая сфера догматики (в рамках Символа веры) непреложна и неизменна, а всё остальное (каноника, богослужебный устав, социально-политическое учение Церкви, святоотеческое предание и многое другое) является формой миссионерской игры «на церковном дворике», свела масштабное кураевское творчество к одной большой постмодернистской инсталляции под названием «Православие». Здесь нагромождение всего - и остатков Традиции, и пафоса модерна: Шестоднева и эволюции, Рерихов и святых отцов, Гарри Поттера и богословия и т. п. Можно «постебаться» над «симфонией властей» или над Днём народного единства, но с умным видом «понять» русофобский «крик души» украинского народа и т. д. И вся эта протодиаконская инсталляция есть симулякр духовной жизни, который вызовет графоманский рефлекс нескольких десятков блогеров, к вечеру умрёт, а на завтра программа «Андрей Кураев» будет снова нуждаться в перезагрузке.
Американский политик Патрик Бьюкенен более десяти лет назад рассуждая о проблемах американского общества, духовном кризисе и дехристианизации США, справедливо заметил, что причина этой религиозной деградации - внутри самой Церкви, в тех её членах, священнослужителях, теологах, простых верующих, которые безумно пытаются «примирить христианство с контркультурой»[10], и тем выставляют веру на посмешище миру сему, постмодернистском миру. Об этом пишет американец, он боится потерять свою протестантскую, и без того слабохристианскую идентичность, а у нас что происходит? На мой взгляд, проект «Андрей Кураев» необходимо срочно закрывать, закрывать грамотно, последовательно, с опорой на традиционное православное сознание, культ «всероссийского миссионера» пора развенчивать. «Новенькая теология» - это дыхание сатаны.