Верхняя Волга. Праздничное
(В соавторстве с ichtolog , которому принадлежат все приведенные ниже фотографии)
Весна по календарю занимает целых три месяца, но состоит всего лишь из нескольких моментов, которые продолжаются считанные дни, а иногда даже часы. Бац - и зазвенела капель. Раз - и по-особенному запели птички, защебетали, словно соревнуясь в своем пении с журчаньем побежавших ручейков. Потом с грохотом прошел ледоход. И вот финальный аккорд, означающий, что весна пришла окончательно - уже давно набухшие почки разом выстрелили зелеными листочками особого, майски - весеннего цвета, еще совсем нежного, нетронутого пылью и копотью, и оттого необычайно чистого. Это происходит всегда в первых числах мая, и это здорово, что есть такой праздник. В городе просыпаются первыми тополя, а за городом - ивы, и раньше те, что пониже и поближе к воде. Потом подхватывают березки, где-то через денек - другой после ив. Так весна и расходится широкой волной, прочь от берега реки. Может еще от этого бородатым мужикам под полтинник (а кому и за восемьдесят) так хочется оказаться на середине реки, в эпицентре этой начинающейся весны…
Нет, еще будут заморозки, еще пойдет, может, даже в эти выходные, пока вы наслаждаетесь расходящейся от вас кругами весной, снег, ударяющий в обгоревшее от воды и первого, по-настоящему весеннего солнца лицо леденящими залпами, но уже в этот момент совершенно очевидно, что весна необратима.
А мужики ждут этого момента, задолго до Первомая договариваются, созваниваются, не выдерживают и едут смотреть, где будет их река, где будет «стапель»,
а где «антистапель». Впрочем, последний термин условен, место высадки и разборки часто оказывается слегка выше по течению от запланированного.
В этот раз рекой оказалась Волга на отрезке от Селижарово до Ржева (вообще-то планировали до Зубцова). И она совершенно четко разделилась по характеру на два участка, примерно поровну. Первая половина стремительная, неширокая, чистая, бобровая.
Сволочи бобры обожрали все деревья по берегам Волги, такого количества поваленных огромных осин и ив я давно уже не видел, а в одном месте мы увидели наполовину съеденный ствол огромной ели. Экипаж Г. видел проплывавшего мимо бобра, но за елку не отомстил. А елки, кстати, на верхней Волге тоже особенные - это в массе своей совершенно правильные пирамидки, а лес растет ярусами, нижний - ели, над ними - березки, в первый день еще совершенно серые и безлистные, и наверху сосны.
А мужики словно на свободу вырвались, начали чудить
пить водку, как какие-то школьники,
на берегу и прямо в байдарках, порезав лучок, открыв Сайру Моисеевну и соединив байдарки в эдакий тримаран, словно никакие они не хирурги, ученые, профессора и директора. Профессор, правда, среди них был один, зато настоящий, и преподает он студентам географию и экологию. Еще старой закваски профессор. И гребет он наравне с просто кандидатами, и дрова таскает, и костер разводит, несмотря на свои восемьдесят с хвостиком. Да какая разница, сколько там, перед хвостиком, главное, сколько в душе. Честно говоря, я завидую его студентам.
(слева. Сергей Андреевич Сладкопевцев)
А другие, что помоложе, забывают напрочь о радикулитах и давлениях и наслаждаются настоящей свободой,
жен они в первомайские походы не берут.
А вот вторая половина Волги - птичья. Мы сразу определили эту границу по притокам, врывающимся с шумом в основной поток, настолько коричневого цвета, что и сама река стала светло-коричневой.
Наверное, это вешние воды притоков срезали где-то «углы» и прошлись напрямую по полям, подняв на поверхность глиняную взвесь с охапками прошлогодней травы. Бобров тут уже нет, то тут, то там из прибрежных кустов поднимаются уточки, с шумом отрываются от воды, а вслед за ними устремляются селезни. Иногда селезни гоняются друг за другом, иногда целые стайки их поднимаются, и кто кого преследует, остается только гадать. Да и уточкам, похоже, хочется лететь помедленнее, но природа требует преследования и борьбы. Чуть ниже по течению уточек становится больше, а к ним присоединяются цапли. Цапли очень красивы в полете, они делают широкие круги над водой и вытягивают шеи. (Кто сказал: «кадык прячут»?) В просветах, где отступает лес, над полем кружат ястребы - оно и понятно, все открытые места испещрены мышиными норками, а на одной из стоянок мышата забрались под наши байдарки. Мышкуют ястребы… Черные вОроны по размаху крыльев ничем не отличаются от ястребов, но свои развороты делают над рекой - видимо, из любопытства, посмотреть, что делают эти ребята посредине, или подслушать очередной анекдот про… ой, чуть не проговорился. Ястребы же более рациональны - над водой им делать нечего, им интересно, что в поле. Но главные обитатели прибрежной, «сухой» части реки - мелкие птички. Это они наполняют лес таким пестрым, неповторимым звоном. Вот воробышки, они совсем нас не боятся, подлетают практически к нашему столу. Ага, грудка-то красная! Вот куда прячутся снегири летом, когда их нет около беличьих кормушек в Измайлово. А вот и дроздик, и еще кто-то, кого мы не знаем.
Погода переменчива. Вот только солнце светило, и вдруг из-за поворота дыхнуло северным ветром. И светило, похоже, испугалось умирающей зимы и спряталось под пеленой туч. Тут надо усилить давление на весла, хотя скорость течения и большая, но медленнее, чем на безветренных участках. Тяжеловато будет катамаранщикам - их группа идет параллельно с нами, и там, на трех судах, разновозрастная большая компания - наверное, поколения три, с детьми в спасжилетах, женщинами и такими же бородатыми мужиками, как и мы, только завидующими нашей абсолютной свободе. Впрочем, нас тоже три поколения, Лешка тоже завсегдатай.
Еще параллельно с нами идет компания из четырех пацанов слегка за двадцать, сделавших самодельный деревянный плот на пятнадцати автомобильных камерах с двумя рулями - лопатами, и отдавшихся течению. У них там все продумано - там и палатка, там и мангал. Знай себе, плыви, и мы их обгоняем трижды - по разу в день. Еще группка из трех молодых пацанов и девчонки на байдарках, приехавшая к месту старта на такси и весело машущая веслами наперегонки с нами. Но у них огромный объектив-телевик, и им чаще приходится замирать, чтобы снять птичек, которых я пытаюсь описать словами. Может, попадутся их фотки на просторах сети? Да, еще один парень - одиночка с собакой, весело приветствующей нас очередным тявканьем - это она от радости, что хозяин остановился, на берегу ей удобнее. Вот и все кочевое население Верхней Волги. Оседлое население же стоит в броднях с удочками вдоль берега или сидит с ними же на надувных лодках и машет нам руками. Праздник. Берег постепенно становится населенным, дома выходят прямо к воде, иногда они укреплены сваями, поддерживающими балкончики или террасы. Или дома стоят на правильном расстоянии, просто весенняя река подошла слишком близко? Практически нет церквей - в одном селе стоит совсем заброшенная, с провалившимся кирпичным куполом, облюбованным аистом
впрочем, аистов тоже нет, они всё же юго-западнее. А еще одна церковь в лесах, но таких старых, что не понятно, реставрируют ли ее, или давно забросили. Но не стоит тут винить кого ни попадя, рядом Ржев, а церкви всегда господствовали над местностью.
Последняя стоянка встречает нас светлой, успевшей слегка зазеленеть березовой рощей.
Наверное, такой вот должна представляться картинка при слове «Родина» - светлый березовый лес на высоком берегу над Волгой. Весь берег изрезан окопами и ходами сообщений, на краях которых растут строчкИ. Рядом Ржев. Яркий солнечный день клонится к закату, и солнце должно было бы упасть в реку, но его подхватывает туча, окрашивая все вокруг в красные тона.
По всем приметам погода испортится. Кто это сказал? Накаркали. Зарядивший в семь утра мелкий, какой-то осенний дождь не переставал до самой Москвы, хлестал порывами в лицо, срывая капюшон дождевика, что пришлось даже ушанку надеть. Волга уже разлилась, над ней появились новые пернатые обитатели - чайки. Значит, река уже большая. Термометр на гостинице «Ржев», что у моста, показывал безжалостные три градуса лета. Но нам уже наплевать, промокнем - высохнем. Дом уже рядом, каких-то часов пять, если повезет, по дачным пробкам.
А знаете, о чем подумалось? Вот там, в окопах на высоком берегу, в березовой роще, в такую вот промозглость, когда сыплет порывами обжигающего ветра непонятно что, толи дождь, толи снег, сложнее всего себе представить, что нет у тебя флисового костюма, современного спальника, да и палатки нет. И место ты выбрал не сам. И костер не всегда можно зажечь. И на ногах не легкие сапоги, а керзачи с портянками, промокшими еще неделю назад. И до дома с горячей ванной не пять часов, а четыре года, если повезет. С праздниками вас.
П.С. спасибо "бородатым мужикам" за компанию.
и с другой стороны
И, особенно, профессору, академику
А ichtolog в кадр не попал, снимал потому что. А все, что снял - тут