Падение дома Орио: Игра Барта. Искушение (1)
Так беремо ми в юності супругу,
Проте її не знаємо тоді.
І лиш в тривогах, втратах і біді
На схилку днів пізнаємо в ній друга
(І. Кочерга).
*
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.
(Омар Хайям)
1. ИСКУШЕНИЕ
Яркий луч прорвался сквозь сомкнутые веки, ласково провел по щеке теплым пальцем - Ольви зашевелилась, сонно повернула голову к кроватке сына - тот спокойно спал - и с наслаждением потянулась, предвкушая все приятное, чем она будет баловать себя сегодня. Так непривычно просторно в постели, даже не верится, что когда-то она спала вот так каждую ночь - одна, без мужа, любителя складывать на нее во сне руки или ноги, или сгребать ее в охапку и утыкаться носом в затылок. Похоже, он совсем забыл дорогу в свою спальню с того дня, как они поженились.
Ольви села в постели, потерла кулаками глаза, как в детстве, жмурясь от яркого света. Шторы были распахнуты - она специально распорядилась так, чтобы просыпаться с первыми лучами солнца, чтобы не упустить ни одного мгновения летнего дня, который она - наконец-то! - могла посвятить только себе. И сыну. В столице она едва могла урвать свободную минутку, чтобы побыть с ним. Вчера они приехали сюда, в загородный дом Авилей, Барт будет только через две недели, а до тех пор - свобода! И Звездочка уже ждет.
Ольви забыла, когда в последний раз наслаждалась скачкой как следует, наперегонки с ветром - кажется, еще до замужества. Конные прогулки в Голубом парке не в счет, жалкое подобие настоящей езды; лошадь плетется размеренным шагом, а уж чего стоят это дамское седло и юбка, сидишь, как экспонат на выставке или в музее, и такие же живые экспонаты вокруг. Каждому нужно уделить внимание, перекинуться парой любезных фраз, обменяться последними сплетнями... ах нет, не сплетнями - "новостями".
Все это напоминало ей родной город тогда, почти четыре года назад, когда она вернулась в родительский дом - те же условности, только в голове нужно было держать гораздо больше тонкостей и деталей, то же оценивающее холодное внимание (зависть со стороны новых алвоев, а со стороны чистокровных - смесь легкого презрения, снисхождения и любопытства), и все то же ожидание подвоха, верный ее спутник, только сейчас она была не одна. За ее спиной были Барт и Арлэви, всегда готовая подсказать и прийти на помощь, и Ларрэн, прошедший через подобное несколько лет назад. Его приняли - примут и ее. Это было одной из задач, поставленных перед ней Бартом. Стать своей. Выучить их правила, исключения из правил, исключения из исключений.
Когда-то давно Барт обещал ей свободу - гораздо больше свободы, чем в родительском доме. Теперь же каждый ее день в столице был расписан по минутам, каждый шаг приходилось продумывать заранее. Ольви и в голову не приходило упрекнуть за это мужа - просто само понятие свободы изменилось. Для ребенка, которым она была раньше, это значило делать то, что заблагорассудится, и сразу, как захочется. Теперь, замужней дамой, она понимала: свобода - возможности, которые используешь, решения, которые выбираешь, и последствия, с которыми живешь.
Такой была реальность Барта, Ларрэна и Арлэви, и Ольви приняла ее, но иногда странная тоска сжимала ее сердце. Как будто чего-то не хватало, какого-то важного кусочка мозаики. В ее жизни с Бартом не было того пронзительного летящего чувства, как когда-то с Азуром, и от страсти не перехватывало дыхание. Ольви уговаривала себя, что любовь - свойство безрассудной юности, а в браке важны другие вещи... Но у Ларри с Арлэви все было иначе... Может, из-за того, что они встретились и влюбились друг в друга еще в пансионе? А если бы она... Ольви запрещала себе об этом думать, но мысли все равно приходили - ночью, когда нельзя было скрыться в круговороте дел и забот, когда Барт засыпал, обнимая ее, а она слушала его дыхание и не могла уснуть. Ее бросало в жар - что, если бы ей разрешили тогда выйти замуж за Азура? Как бы это было? Они бы до сих пор любили друг друга?
Ольви напоминала себе, как много Барт для нее сделал. Как вытащил из тьмы отчаяния и боли, как выбрал остаться с ней, еще не зная, поправится ли она. И сейчас он всегда был бережен и нежен, даже слишком, как будто боялся ее сломать. Ольви знала, что всегда сможет положиться на мужа.
Она была ему бесконечно признательна и делала все, чтобы исполнить свои обязанности безупречно: светская жизнь, хлопоты по хозяйству, в общем, старалась быть Барту хорошей женой.
И самое главное - родила ему сына. Наследника, о котором он всегда мечтал.
И назвала его Азурио.
This entry was originally posted at https://oner.dreamwidth.org/127225.html. Please comment there using OpenID.
Проте її не знаємо тоді.
І лиш в тривогах, втратах і біді
На схилку днів пізнаємо в ній друга
(І. Кочерга).
*
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.
(Омар Хайям)
1. ИСКУШЕНИЕ
Яркий луч прорвался сквозь сомкнутые веки, ласково провел по щеке теплым пальцем - Ольви зашевелилась, сонно повернула голову к кроватке сына - тот спокойно спал - и с наслаждением потянулась, предвкушая все приятное, чем она будет баловать себя сегодня. Так непривычно просторно в постели, даже не верится, что когда-то она спала вот так каждую ночь - одна, без мужа, любителя складывать на нее во сне руки или ноги, или сгребать ее в охапку и утыкаться носом в затылок. Похоже, он совсем забыл дорогу в свою спальню с того дня, как они поженились.
Ольви села в постели, потерла кулаками глаза, как в детстве, жмурясь от яркого света. Шторы были распахнуты - она специально распорядилась так, чтобы просыпаться с первыми лучами солнца, чтобы не упустить ни одного мгновения летнего дня, который она - наконец-то! - могла посвятить только себе. И сыну. В столице она едва могла урвать свободную минутку, чтобы побыть с ним. Вчера они приехали сюда, в загородный дом Авилей, Барт будет только через две недели, а до тех пор - свобода! И Звездочка уже ждет.
Ольви забыла, когда в последний раз наслаждалась скачкой как следует, наперегонки с ветром - кажется, еще до замужества. Конные прогулки в Голубом парке не в счет, жалкое подобие настоящей езды; лошадь плетется размеренным шагом, а уж чего стоят это дамское седло и юбка, сидишь, как экспонат на выставке или в музее, и такие же живые экспонаты вокруг. Каждому нужно уделить внимание, перекинуться парой любезных фраз, обменяться последними сплетнями... ах нет, не сплетнями - "новостями".
Все это напоминало ей родной город тогда, почти четыре года назад, когда она вернулась в родительский дом - те же условности, только в голове нужно было держать гораздо больше тонкостей и деталей, то же оценивающее холодное внимание (зависть со стороны новых алвоев, а со стороны чистокровных - смесь легкого презрения, снисхождения и любопытства), и все то же ожидание подвоха, верный ее спутник, только сейчас она была не одна. За ее спиной были Барт и Арлэви, всегда готовая подсказать и прийти на помощь, и Ларрэн, прошедший через подобное несколько лет назад. Его приняли - примут и ее. Это было одной из задач, поставленных перед ней Бартом. Стать своей. Выучить их правила, исключения из правил, исключения из исключений.
Когда-то давно Барт обещал ей свободу - гораздо больше свободы, чем в родительском доме. Теперь же каждый ее день в столице был расписан по минутам, каждый шаг приходилось продумывать заранее. Ольви и в голову не приходило упрекнуть за это мужа - просто само понятие свободы изменилось. Для ребенка, которым она была раньше, это значило делать то, что заблагорассудится, и сразу, как захочется. Теперь, замужней дамой, она понимала: свобода - возможности, которые используешь, решения, которые выбираешь, и последствия, с которыми живешь.
Такой была реальность Барта, Ларрэна и Арлэви, и Ольви приняла ее, но иногда странная тоска сжимала ее сердце. Как будто чего-то не хватало, какого-то важного кусочка мозаики. В ее жизни с Бартом не было того пронзительного летящего чувства, как когда-то с Азуром, и от страсти не перехватывало дыхание. Ольви уговаривала себя, что любовь - свойство безрассудной юности, а в браке важны другие вещи... Но у Ларри с Арлэви все было иначе... Может, из-за того, что они встретились и влюбились друг в друга еще в пансионе? А если бы она... Ольви запрещала себе об этом думать, но мысли все равно приходили - ночью, когда нельзя было скрыться в круговороте дел и забот, когда Барт засыпал, обнимая ее, а она слушала его дыхание и не могла уснуть. Ее бросало в жар - что, если бы ей разрешили тогда выйти замуж за Азура? Как бы это было? Они бы до сих пор любили друг друга?
Ольви напоминала себе, как много Барт для нее сделал. Как вытащил из тьмы отчаяния и боли, как выбрал остаться с ней, еще не зная, поправится ли она. И сейчас он всегда был бережен и нежен, даже слишком, как будто боялся ее сломать. Ольви знала, что всегда сможет положиться на мужа.
Она была ему бесконечно признательна и делала все, чтобы исполнить свои обязанности безупречно: светская жизнь, хлопоты по хозяйству, в общем, старалась быть Барту хорошей женой.
И самое главное - родила ему сына. Наследника, о котором он всегда мечтал.
И назвала его Азурио.
This entry was originally posted at https://oner.dreamwidth.org/127225.html. Please comment there using OpenID.