Я беру кривоногое лето коня, Как горбушку беру, только кончится вздох. Белый пруд твоих рук очень хочет меня, Ну а вечер и Бог, ну а вечер и Бог?
Знаю я, что меня берегут на потом, И в прихожих, где чахло целуются свечи, Оставляют меня гениальным пальто, Выгребая всю мелочь, которую не в чем.
Я стою посреди анекдотов и ласк, Только окрик слетит, только ревность притухнет, Серый конь моих глаз, серый конь моих глаз, Кто-то влюбится в вас и овес напридумывает.
Только ты им не верь и не трогай с крыльца В тихий траурный дворик "люблю", Ведь на медные деньги чужого лица Даже грусть я тебе не куплю.
Осыпаются руки, идут по домам, Низкорослые песни поют, Люди сходят с ума, люди сходят с ума, но коней за собой не ведут.
Снова лес обо мне, называют купцом, Говорят, что смешон и скуласт. Но стоит как свеча над убитым лицом, Серый конь, серый конь моих глаз.
Я беру кривоногое лето коня... Как он плох, как он плох, как он плох, Белый пруд твоих рук не желает понять... Ну а Бог? Ну а Бог? Ну а Бог?
Comments 5
Reply
Как горбушку беру, только кончится вздох.
Белый пруд твоих рук очень хочет меня,
Ну а вечер и Бог, ну а вечер и Бог?
Знаю я, что меня берегут на потом,
И в прихожих, где чахло целуются свечи,
Оставляют меня гениальным пальто,
Выгребая всю мелочь, которую не в чем.
Я стою посреди анекдотов и ласк,
Только окрик слетит, только ревность притухнет,
Серый конь моих глаз, серый конь моих глаз,
Кто-то влюбится в вас и овес напридумывает.
Только ты им не верь и не трогай с крыльца
В тихий траурный дворик "люблю",
Ведь на медные деньги чужого лица
Даже грусть я тебе не куплю.
Осыпаются руки, идут по домам,
Низкорослые песни поют,
Люди сходят с ума, люди сходят с ума,
но коней за собой не ведут.
Снова лес обо мне, называют купцом,
Говорят, что смешон и скуласт.
Но стоит как свеча над убитым лицом,
Серый конь, серый конь моих глаз.
Я беру кривоногое лето коня...
Как он плох, как он плох, как он плох,
Белый пруд твоих рук не желает понять...
Ну а Бог? Ну а Бог? Ну а Бог?
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment