Пармиджано реджано на тарелке лежит - ароматное жало, там же спело бежит
по бокалу - сухое, по руке - чепуха, и немеет глухое слово 'вечер', греха
- не тая ни секунды, и ползут по Москве ароматы тархуна, обвивая
браслет - ваших тонких запястий, охуительных лет..


( Read more... )

Писались sms'ками с М., она - из Москвы, я - из Питера,
пока не родился новый Бродский:

"Нынче ветренно и волны с перехлестом, - но
каждуя пятницу я в говно!"

Господи, сколько не настоящего, сколько мне здесь уродом моим корячиться - уже 27, может быть 25, пока я не стала спать. Господи, мне 27, может быть 25, я не люблю никого, поэтому нечем меня обнять. Что там любить себя, не на кого пенять, что говорить, или же уповать, если забрали ленточку - на неуёмность сетовать, - я тут живу маленькой ( Read more... )

Было туманно,
концерт - не очень,
сильно хотелось
в Париж и Сочи.
Лыбился город -
дома, машины,
и мы - охуенны,
непогрешимы.

- Болеть - говорит Катя, - неудобно. Потому что когда хочешь лежа выпить чаю, он проливается мимо рта тебе на горло. Катя делает паузу.
- А еще, - скорбно произносит она, - слезы затекают в уши.

Мне после этого, - говорит она, - кроме как хуже, лучше никак не стало.

Катя рассказала, что из-за того, что никакой бюстгальтер ни в каком случае не скрывает её соски, на прошлой работе её нежно называли стеклорезом.

"Что такое нехорошо, и что такое неплохо?"

 Рыбка-рыбка, сколько мне жить осталось? 

- Могу я выслать вам коммерческое предложение? - спрашивает по телефону потенциального клиента моя коллега Лалита, - Да, да. На какую собачку?