Сын радует
Вчера у нас был очень насыщенный день.
Где-то в середине дня я решила Вадиму рассказать, что когда я сержусь или ругаюсь, то я это часто не на него делаю, а просто потому что у меня накопилась усталость, раздражение, плохое настроение, и мне надо это все выплеснуть. А он на самом деле не причем. Дело все во мне.
И вот в один момент, когда я была уже довольно уставшая, а впереди нас ждала прогулка, я много всего тащила в руках, подойдя к машине я вспомнила, что не взяла мальтину подстилку в машину (Я ее держала в руках в тот момент, когда собиралась выходить и вдруг увидела, что весь одетый Вадим стоит без ботинок и в ус не дует. Это было первое мое расстройство, за которым последовало блаблабла насчет того, что я одна, мне тяжело, я за всех нас троих думать должна, и было бы круто, если бы он сам мог хотя бы ботинки надеть. Я положила подстилку, а вместе с ней и штатиф, и поводок, и тяжеленных рюкзак со всем на свете, помогла надеть ботинки, собрала все, кроме подстилки и пошла). А возвращаться за ней - это опять 5 этажей наверх пешком, между прочим. А в этот день я уже три раза поднималась. И вот я начала ругаться, что мазафака, теперь опять пешком наверх, да епрст, Вадим, сидеть в машине, Мальта тебя тоже касается, и побежала наверх, думая, "Дыши, Лекачка, дыши, давай-ка минутную медитацию на бегу попробуем"))
И вот возвращаюсь в машину, а Вадим мне и выдает "Это ты не на меня ругалась, это тебе просто выплеснуть надо было".
Прогулялись мы хорошо, не смотря на сильный и холодный ветер. В гостях тоже посидели хорошо. Но вечерняя усталость дала знать. Стою я в ванной, лицом, видимо, все отражаю, Вадим смотрит и с соответствующей интонацией говорит: "Было настроение хорошее, стало плохое. Я тебя очень сильно люблю, мамочка".
Где-то в середине дня я решила Вадиму рассказать, что когда я сержусь или ругаюсь, то я это часто не на него делаю, а просто потому что у меня накопилась усталость, раздражение, плохое настроение, и мне надо это все выплеснуть. А он на самом деле не причем. Дело все во мне.
И вот в один момент, когда я была уже довольно уставшая, а впереди нас ждала прогулка, я много всего тащила в руках, подойдя к машине я вспомнила, что не взяла мальтину подстилку в машину (Я ее держала в руках в тот момент, когда собиралась выходить и вдруг увидела, что весь одетый Вадим стоит без ботинок и в ус не дует. Это было первое мое расстройство, за которым последовало блаблабла насчет того, что я одна, мне тяжело, я за всех нас троих думать должна, и было бы круто, если бы он сам мог хотя бы ботинки надеть. Я положила подстилку, а вместе с ней и штатиф, и поводок, и тяжеленных рюкзак со всем на свете, помогла надеть ботинки, собрала все, кроме подстилки и пошла). А возвращаться за ней - это опять 5 этажей наверх пешком, между прочим. А в этот день я уже три раза поднималась. И вот я начала ругаться, что мазафака, теперь опять пешком наверх, да епрст, Вадим, сидеть в машине, Мальта тебя тоже касается, и побежала наверх, думая, "Дыши, Лекачка, дыши, давай-ка минутную медитацию на бегу попробуем"))
И вот возвращаюсь в машину, а Вадим мне и выдает "Это ты не на меня ругалась, это тебе просто выплеснуть надо было".
Прогулялись мы хорошо, не смотря на сильный и холодный ветер. В гостях тоже посидели хорошо. Но вечерняя усталость дала знать. Стою я в ванной, лицом, видимо, все отражаю, Вадим смотрит и с соответствующей интонацией говорит: "Было настроение хорошее, стало плохое. Я тебя очень сильно люблю, мамочка".