два рапорта и две судьбы
Ниже публикуются два рапорта офицеров, закончивших курсы власовских пропагандистов в Дабендорфе. Автор первого рапорта был курсантом первого потока, авторы второго - курсантами третьего потока.
18.04.1943Брагин,
русс. лейтенант-доброволец
1 вост-арт. бат.621
Командиру группы Вагнер
господину полковнику фон Вагнеру
Тема: рапорт о восточных пропагандистских курсах, лагерь Дабендорф-Зюд 28.2-27.3.43
Вместе с другими русскими офицерами, сержантами и солдатами из тылового района я выехал через Гомель-Минск-Брест-Варшаву-Берлин в Дабендорф под Цоссеном. На вокзале нас встретил немецкий ефрейтор и повел в оцепленный колючей проволокой лагерь, где нас принял русский полковник, который приказал нам набить матрасы соломой. Лишь перед тем, как в лагерь приехал немецкий генерал-лейтенант - генерал восточных войск - колючая проволока исчезла, был открыт клуб и еда улучшилась.
Несмотря на нашу просьбу возможность провести дезинсекцию была предоставлена лишь на 5 день в 10 км. от лагеря.
Комендантом лагеря был немецкий лейтенант, который еще не был на фронте, начальником лагеря - русский генерал-майор Благовещенский. Весь обучающий персонал был русским. Расписание предусматривало
6.00 Подъем, зарядка, умывание, кофе.
8.00-11.00 Теоретические занятия (политика и пропаганда)
11.00-12.00 Строевая подготовка
12.00-15.00 Обед и отдых
15.00-17.00 Теоретические занятия, затем ужин и свободное время.
22.30 Вечерняя поверка и отбой.
На политических и пропагандистских занятиях нам рассказывалось не больше, чем мы уже вычитали из брошюр "Что такое национал-социализм", "Большевизм и еврейство" и пр. Лекторы были хороши, темы нет.
Строевая подготовка заключалась в упражнениях без оружия, однако не по немецким и не по красноармейским канонам, а с частично новыми командами, к которые должны использоваться новой русской армией ("Освободительная армия").
Перерыв днем был чересчур долог и не был сокращен несмотря на нашу просьбу. Когда в это время все лежали на кроватях, вошел немецкий лейтенант. Русский старший лейтенант Чаналидзе, старший по казарме, с восточной медалью, штурмовым значком и знаком за храбрость, не подал команду - ему такое предписание не было известно - и не все встали с кроватей. Тогда лейтенант выхватил пистолет и приказал арестовать Чаналидзе. Его посадили в солдатскую (для русских) тюрьму и продержали там 12 дней, пока этого немецкого лейтенанта не сменил новый комендант - капитан Мюллер. С этого момента все изменилось, и подавленное настроение исчезло.
После ужина мы могли свободно передвигаться, в том числе ездить в Берлин, чем мы и пользовались, так как посещение оперы, театров или кино предусмотрено не было. Мы осмотрели мебельную фабрику, фабрику электробритв, деревни Глинике, Дабендорф и еще кое-что в округе.
Кроме того мы посетили Потсдам. Эта поездка была самым прекрасным моментом за все четыре недели пребывания в Германии. Посещение 60 офицерами Гослара было прервано через два часа, так как оказалось, что мы считаемся военнопленными. Пришлось устроить фиктивный лагерь,в который несколько участников поездки привезли суп из ближайшего дулага.
Перед нашим отъездом в Германию нам сказали, что во время первой части обучения мы будем находиться в лагере, а во время второй осмотрим Германию. Если бы в свободное время мы не проявляли инициативу, лагерь бы мы практически не покидали. По окончании курсов генерал Власов, который нам всем очень понравился, произнес речь.
Офицеры могли носить новые знаки отличия "Освободительной Армии" (широкие погоны, петлицы и нарукавные эмблемы), от чего я однако отказался, так как прежде ничего не знал об этом и хочу до окончания войны служить в немецком вермахте.
Мы все уверены, что следующие курсы будут организованы лучше и жалеем лишь о том, что так мало увидели в Германии.
Курсы были не хороши, но Германия - прекрасна.
IfZ ZS - A3/04, перевод мой
12.05.1943 Два русских офицера-казака (бывший майор Василий Шомпольнов и нынешний лейтенант Николай Давиденко), которые в настоящий момент находятся на учебных курсах для национально-русских пропагандистов в Дабендорфе под Цоссеном, оба служат в казачьем полку "Платов", явились ко мне, желая сделать предложения на основе опыта, приобретенного ими в Дабендорфе, а также касательно создания Русской Освободительной Армии. В присутствии командира их полка майора Томсена они заявили:
I. Курсы в Дабендорфе.
В Дабендорфе мы столкнулись с фактом, что бывшие русские офицеры, которые уже долгое время сражались плечом к плечу с немецкими войсками в рядах созданных туземных соединений и казачьих соединений, не приветствуются русским пропагандистским руководством. По нашим данным пропагандистским занятиям и лекциям недостает немецкого контроля. Присутствующие в Дабендорфе в большом количестве немецкие зондерфюреры и переводчики лишь в очень редких случаях принимают участие в русских пропагандистских занятиях и лекциях. А без немецкого контроля русские пропагандисты могут говорить, что им вздумается.
II. Русская национальная армия.
Создание русской национальной армии, хотя и затевается весьма поздно, в основе своей правильно. Но в осуществлении этой идеи, которая с 1941-го является и нашей идеей тоже, мы заметили следующие ошибки, о которых считаем своим долгом доложить :
1) Личный состав. Постоянные кадры (командиры рот и взводов) учебного лагеря в Дабендорфе равно как и русское командование в Дабендорфе на 90% состоит из бывших военнопленных, которые в большинстве своем с 1941 находились в лагерях военнопленных. Мы не раз могли убедиться. что этим людям идея освобождения русского населения от еврейского большевизма полностью безразлична, если вообще не чужда. Почти все военнопленные, которые так долго находились в плену, враждебно настроены по отношению к немцам и русским националистам. Вероятно они стали враждебны к немцам в связи с обстановкой в лагерях военнопленных. В любом случае позиции и настроение русских офицеров, которые уже год или больше сражаются рядом с немцами на фронте несравнимы с безыдейностью военнопленных. В ходе совместных боев с большевизмом мы узнали немецких солдат как хороших товарищей, а также познакомились с немецкой тактикой, порядком, организацией и дисциплиной. Разделяющие наши настроения русские товарищи в сражающихся на фронте соединениях попали на фронт не из идеализма из лагерей военнопленных, а пришли к немцам из Советской Армии, а частично и прямо из родных мест без того, чтобы быть советско-русскими солдатами или офицерами. Совсем иная ситуация с русскими офицерами, которые сейчас приходят из лагерей военнопленных. Для большинства из них жизнь при сталинской системе была не так уж плоха, так как они были коммунистами. Разумеется и среди этих старых военнопленных есть такие, которые хотят сражаться против большевизма, так как они сильно страдали при прежней системе и видят в немцах освободителей от этого гнета. Отбор из этих военнопленных труден, но должен вестись с большей внимательностью и тщательной проверкой.
2) Настроения
Не секрет, что просоветские элементы, которые в свое время пошли в туземные фронтовые соединения частью ради лучшей жизни, частью, чтобы заниматься шпионажем, при отступлении прошлой зимой снова перебежали к красным. Тем самым ряды туземных соединений и казачьих отрядов очистились сами собой. Мы хотим предотвратить то, что эти соединения снова будут отягощены неблагонадежными элементами. Несколько примеров неблагонадежности:
а) Известно, что все остарбайтеры, как мужчины, так и женщины на 90% были и остались дружественны советской власти. С ними. в первую очередь с остарбайтершами бывшие военнопленные советские офицеры в Дабендорфе ежедневно гуляют и беседуют о политике. К примеру, мы слышали, как эти офицеры вместе с девушками-восточницами поют советские песни вроде "Сталин - наш отец". Остарбайтерши ведут среди бывших советских офицеров в Дабендорфе советскую пропаганду. Мы несколько раз вмешивались при подобных ситуациях, но натолкнулись на полное непонимание.
б) Капитан Татура [?] прибыл с фронта, где сражался против партизан под немецким командованием. За это бывшие военнопленные советские офицеры обругали его врагом России, мол, он просто хотел хорошо питаться и сражается как наемник против собственного народа.
в) Бывший военнопленный старший лейтенант Евдокимов (в Дабендорфе) назвал прибывших с фронта офицеров, которые в существующих соединениях уже сражались вместе с немцами, "бандитами", которые могут воевать только против безоружных еврейских женщин и детей.
г) На вокзале [нрзб] у нас была возможность поговорить с группой советских военнопленных. Они все были настроены открыто антинемецки.
3) Военнопленные офицеры как командиры новой армии.
В начале войны большевистская армия не имела настоящего офицерского корпуса. Старые офицеры сидели в концлагерях и тюрьмах. Молодые необразованные или плохо образованные офицеры в действительности офицерами не были. В ходе войны советы создали офицерский корпус, который многому научился. Бывшие же военнопленные офицеры напротив ничему не выучились или даже забыли то немногое, что знали. Кроме того из-за обстановки в лагерях военнопленных они большей частью враждебно настроены по отношению к немцам. Поэтому было бы лучше использовать уже проверенных младших командиров туземных соединений в качестве офицеров новой Освободительной Армии. Среди них много тех, кто обладает достаточным военным и общим образованием и после окончания курсов для командиров рот и взводов мог бы служить офицером. Мы готовы подыскать в нашем полку "Платов" немалое число таких младших командиров и казаков, которые не были офицерами в Красной Армии, а значит не были и коммунистами.
4) Задействование Русской Освободительной Армии.
Как только большевистское руководство узнает, что на фронт прибыла национально-русская армия, оно немедленно сконцентрирует на этом участке фронта свои силы, развернет свою пропаганду и предпримет все, чтобы разбить автономно действующую русскую армию. Поэтому исходя из нашего опыта и знаний, мы считаем, что лучшим вариантом было бы задействовать русскую армию соединениями до роты, максимум до батальона. Таким образом возникнет желаемая конкуренция с немецкими соединениями. Кроме того вариант предательства высшего командования русской армии окажется невозможным. Также усилится и пропагандистское воздействие на Красную Армию по ту сторону фронта благодаря тому, что мелкие русские соединения будут использованы на гораздо более широком участке. Уже существующие соединения, как, допустим, наш казачий полк, который уже доказал свою боевую надежность и не имел ни единого перебежчика, могут разумеется и дальше использоваться без дробления.
5) Пропаганда
Русский народ и Красная Армия должны быть всеми средствами оповещены о создании Русской Освободительной Армии, газеты Русской Освободительной Армии "Заря" и "Доброволец" должны использоваться как листовки. Эти листовки должны быть закамуфлированы под газеты для Русской Освободительной Армии и для крестьян на занятых в данный момент территориях. Русский советский солдат не должен заметить, что эта пропаганда написана для него, нет, он должен составить представление, что творится "с той стороны" и какова может быть жизнь на свободной Родине. Такие листовки, призывы и пр. должны быть подписаны русскими офицерами или русской гражданской администрацией. Обещания о хорошей жизни в плену в них не должны содержаться. Добровольцам Русской Освободительной Армии уже сейчас должно быть разъяснено, что без помощи Германии и без руководства Адольфа Гитлера невозможно устроить новую Родину без евреев и большевиков. Тем самым будут также улучшены отношения между добровольцами и немцами.
Майор Томсен знает обоих вышеназванных офицеров в течение года. С его слов, участвуя в боевых действиях его полка, оба всегда проявляли себя как храбрые, образцовые солдаты и офицеры и принципиальные противники большевизма. В любой, даже самой критической, ситуации они всегда были его верными и преданными помощниками.
IfZ MA 577, перевод мой
Личность лейтенанта Брагина установить не удалось.
Василий Шомполов [так!] родился в 1902г. в г.Лубны Полтавской обл. В начале войны майор, командовал 29 артиллерийско-гаубичным полком. В ОБД Мемориал ошибочно указано, что пропал без вести 10.07.42, на самом деле это дата исключения из списков. По карточке военнопленного попал в плен 13.07.41, был в лагерях военнопленных: офлаг XIII D (Хаммельбург), затем шталаг III D (Вустрау). Очевидно, летом-осенью 1942-го вступил в полк "Платов", а осенью 1943-го был переброшен во Францию, где если судить по ОБД Мемориал, дезертировал, т.к. "командовал отрядом французских партизан" и "погиб за Родину" Похоронен в Сент-Этьене 13.01.45.
Николай Давиденков [так!] родился в 1915г. в Харькове в семье приват-доцента местного медицинского института. Вырос в Ленинграде, где поступил на биофак университета. Арестован по одному делу с Л.Н.Гумилевым в 1938г, осужден на 8 лет ИТЛ, однако через год оправдан. Был знаком с А.А.Ахматовой, Л.К.Чуковской (последняя записала в дневнике после знакомства: "видно, слaвный человек, думaющий, смелый и немного смешной"). Рядовой, служил на Юго-Западном фронте, попал в плен в июле 1941 (по ОБД Мемориал убит). Служил хиви до августа 1942, когда поступил в казачий полк "Платов" майора Э.Томсена. Участвовал в боевых действиях до марта 1943-го, затем был откомандирован на курсы пропагандистов в Дабендорф (По К.М.Александров "Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова").
Затем по предложению генерала Трухина Давиденков стал военкором газеты "Доброволец", но быстро покинул эту должность, не сойдясь, как утверждает Б.Ширяев ("Неугасимая лампада"), характерами с М.А.Зыковым. Тогда Давиденкова перевели в Париж, где его начальником оказался Н.Ф.Лапин.
В начале июля участвовал в своеобразном "пропагандистском туре" РОА, выступая на собраниях в Брюсселе и Париже. Антисемитские пассажи ("Сейчас мы русские боремся против большевизма в рядах всеевропейской армии, под общим руководством одного из первых врагов марксиствующего жидовства, под руководством вождя и главнокомандующего Адольфа Гитлера") в речах Давиденкова уже после войны стали причиной спора между меньшевиками из "Социалистического вестника" и власовцами из "Борьбы". Последние открестились от своего бывшего пропагандиста: "Может быть безвестные рядовые офицеры действительно отождествляли большевиков с евреями. Мы не хотим останавливаться на том, что все они никогда не были полномочными представителями Власова и что Давиденко по возвращении из Парижа был за эту самодеятельность отчислен из рядов РОА"
Под псевдонимом "Николай Анин" Давиденков активно печатался в "Парижском вестнике" и "Новом слове", в том числе с воспоминаниями о Л.Гумилеве и А.Ахматовой ("Большевики, начавшие откатываться от интернационализма, попытались "купить" и Ахматову. К ней в бедную неуютную комнатку на Фонтанке явился юркий жидок Розенфельд из союза советских писателей и предложил златые горы. Они отказалась. Жидок предложил взять хотя бы платья и туфли. Она отказалась, сказав, что ни в чем не нуждается, хотя нуждалась во всем. Жидок уехал с кислым видом и через месяц появилась книга А.Ахматовой, где были собраны все ее "безобидные" стихи последних лет. Но и эта "безобидная" книжка была сейчас же запрещена - за ней стояли очереди ночами как за редкой мануфактурой")
Летом 1944 Давиденков перешел работать в газету "Казачья лава". Вместе с казацкими частями был в мае 1945-го взят в плен англичанами и выдан советской стороне. В ноябре 1945-го осужден на 10 лет ИТЛ, затем в августе 1946-го за попытку "создать в лагере контрреволюционную повстанческую группу из заключенных" еще на 10 лет (здесь и далее по К.Хохульников "Не вернуться из мертвых"). Этот эпизод фигурирует в "Архипелаге ГУЛАГ".
В следственных материалах сохранилась информация о написанном Давиденковым в 1949-м письме министру МВД Круглову ("Считая, что я должен еще принести стране максимальную пользу и зная, каким подходящим материалом являлись такие люди для немцев при вербовке во Власовскую армию и другие антисоветские группировки, я обратился в конце апреля с.г. к Министру внутренних дел Союза ССР с просьбой разрешить мне написать роман на тему о заблудившемся русском человеке. По моей мысли, в романе должен был быть показан путь молодого человека, не убежденного в правоте Советской власти. Этот роман должен стать предупреждением всем тем, кто надеется на решение трудностей и противоречий нашей жизни внешними силами. Трагедия этих людей не имеет ничего общего с "трагедией" прямых немецких наймитов - старост, полицейских и т. д.
Показом действительной душевной драмы человека, оторвавшегося от родины, я хотел предостеречь молодых людей, увлекающихся западной культурой и искусством, сказав им: "Вам все равно нет туда хода. Вы все равно не пристанете к их пристани, но потеряете самое дорогое - Родину". Для осуществления этого намерения я просил только разрешения мне работать после рабочих часов в любом месте, где имеется свет, и сдавать весь материал тому, кому укажут...
Я прошу учесть, что нигде и никогда не маскировался, на… следствии, на суде и после суда, всюду говорил людям одно и то же: многое в советской действительности, о чем я писал выше, для меня и сейчас неприемлемо, но после этой войны, особенно после моего знакомства с антисоветскими группами и группировками за границей, я пришел к выводу, что облегчения положения из-за рубежа ждать бессмысленно").
Вместо разрешения на работу над романом было, однако, вновь открыто следствие. В 1950-м Давиденков сумел переслать последнее письмо и несколько стихотворений Л.К.Чуковской. 1 ноября того же года был приговорен к расстрелу по статье 58-1"б". 19 февраля 1951 расстрелян в Краснодаре.
18.04.1943Брагин,
русс. лейтенант-доброволец
1 вост-арт. бат.621
Командиру группы Вагнер
господину полковнику фон Вагнеру
Тема: рапорт о восточных пропагандистских курсах, лагерь Дабендорф-Зюд 28.2-27.3.43
Вместе с другими русскими офицерами, сержантами и солдатами из тылового района я выехал через Гомель-Минск-Брест-Варшаву-Берлин в Дабендорф под Цоссеном. На вокзале нас встретил немецкий ефрейтор и повел в оцепленный колючей проволокой лагерь, где нас принял русский полковник, который приказал нам набить матрасы соломой. Лишь перед тем, как в лагерь приехал немецкий генерал-лейтенант - генерал восточных войск - колючая проволока исчезла, был открыт клуб и еда улучшилась.
Несмотря на нашу просьбу возможность провести дезинсекцию была предоставлена лишь на 5 день в 10 км. от лагеря.
Комендантом лагеря был немецкий лейтенант, который еще не был на фронте, начальником лагеря - русский генерал-майор Благовещенский. Весь обучающий персонал был русским. Расписание предусматривало
6.00 Подъем, зарядка, умывание, кофе.
8.00-11.00 Теоретические занятия (политика и пропаганда)
11.00-12.00 Строевая подготовка
12.00-15.00 Обед и отдых
15.00-17.00 Теоретические занятия, затем ужин и свободное время.
22.30 Вечерняя поверка и отбой.
На политических и пропагандистских занятиях нам рассказывалось не больше, чем мы уже вычитали из брошюр "Что такое национал-социализм", "Большевизм и еврейство" и пр. Лекторы были хороши, темы нет.
Строевая подготовка заключалась в упражнениях без оружия, однако не по немецким и не по красноармейским канонам, а с частично новыми командами, к которые должны использоваться новой русской армией ("Освободительная армия").
Перерыв днем был чересчур долог и не был сокращен несмотря на нашу просьбу. Когда в это время все лежали на кроватях, вошел немецкий лейтенант. Русский старший лейтенант Чаналидзе, старший по казарме, с восточной медалью, штурмовым значком и знаком за храбрость, не подал команду - ему такое предписание не было известно - и не все встали с кроватей. Тогда лейтенант выхватил пистолет и приказал арестовать Чаналидзе. Его посадили в солдатскую (для русских) тюрьму и продержали там 12 дней, пока этого немецкого лейтенанта не сменил новый комендант - капитан Мюллер. С этого момента все изменилось, и подавленное настроение исчезло.
После ужина мы могли свободно передвигаться, в том числе ездить в Берлин, чем мы и пользовались, так как посещение оперы, театров или кино предусмотрено не было. Мы осмотрели мебельную фабрику, фабрику электробритв, деревни Глинике, Дабендорф и еще кое-что в округе.
Кроме того мы посетили Потсдам. Эта поездка была самым прекрасным моментом за все четыре недели пребывания в Германии. Посещение 60 офицерами Гослара было прервано через два часа, так как оказалось, что мы считаемся военнопленными. Пришлось устроить фиктивный лагерь,в который несколько участников поездки привезли суп из ближайшего дулага.
Перед нашим отъездом в Германию нам сказали, что во время первой части обучения мы будем находиться в лагере, а во время второй осмотрим Германию. Если бы в свободное время мы не проявляли инициативу, лагерь бы мы практически не покидали. По окончании курсов генерал Власов, который нам всем очень понравился, произнес речь.
Офицеры могли носить новые знаки отличия "Освободительной Армии" (широкие погоны, петлицы и нарукавные эмблемы), от чего я однако отказался, так как прежде ничего не знал об этом и хочу до окончания войны служить в немецком вермахте.
Мы все уверены, что следующие курсы будут организованы лучше и жалеем лишь о том, что так мало увидели в Германии.
Курсы были не хороши, но Германия - прекрасна.
IfZ ZS - A3/04, перевод мой
12.05.1943 Два русских офицера-казака (бывший майор Василий Шомпольнов и нынешний лейтенант Николай Давиденко), которые в настоящий момент находятся на учебных курсах для национально-русских пропагандистов в Дабендорфе под Цоссеном, оба служат в казачьем полку "Платов", явились ко мне, желая сделать предложения на основе опыта, приобретенного ими в Дабендорфе, а также касательно создания Русской Освободительной Армии. В присутствии командира их полка майора Томсена они заявили:
I. Курсы в Дабендорфе.
В Дабендорфе мы столкнулись с фактом, что бывшие русские офицеры, которые уже долгое время сражались плечом к плечу с немецкими войсками в рядах созданных туземных соединений и казачьих соединений, не приветствуются русским пропагандистским руководством. По нашим данным пропагандистским занятиям и лекциям недостает немецкого контроля. Присутствующие в Дабендорфе в большом количестве немецкие зондерфюреры и переводчики лишь в очень редких случаях принимают участие в русских пропагандистских занятиях и лекциях. А без немецкого контроля русские пропагандисты могут говорить, что им вздумается.
II. Русская национальная армия.
Создание русской национальной армии, хотя и затевается весьма поздно, в основе своей правильно. Но в осуществлении этой идеи, которая с 1941-го является и нашей идеей тоже, мы заметили следующие ошибки, о которых считаем своим долгом доложить :
1) Личный состав. Постоянные кадры (командиры рот и взводов) учебного лагеря в Дабендорфе равно как и русское командование в Дабендорфе на 90% состоит из бывших военнопленных, которые в большинстве своем с 1941 находились в лагерях военнопленных. Мы не раз могли убедиться. что этим людям идея освобождения русского населения от еврейского большевизма полностью безразлична, если вообще не чужда. Почти все военнопленные, которые так долго находились в плену, враждебно настроены по отношению к немцам и русским националистам. Вероятно они стали враждебны к немцам в связи с обстановкой в лагерях военнопленных. В любом случае позиции и настроение русских офицеров, которые уже год или больше сражаются рядом с немцами на фронте несравнимы с безыдейностью военнопленных. В ходе совместных боев с большевизмом мы узнали немецких солдат как хороших товарищей, а также познакомились с немецкой тактикой, порядком, организацией и дисциплиной. Разделяющие наши настроения русские товарищи в сражающихся на фронте соединениях попали на фронт не из идеализма из лагерей военнопленных, а пришли к немцам из Советской Армии, а частично и прямо из родных мест без того, чтобы быть советско-русскими солдатами или офицерами. Совсем иная ситуация с русскими офицерами, которые сейчас приходят из лагерей военнопленных. Для большинства из них жизнь при сталинской системе была не так уж плоха, так как они были коммунистами. Разумеется и среди этих старых военнопленных есть такие, которые хотят сражаться против большевизма, так как они сильно страдали при прежней системе и видят в немцах освободителей от этого гнета. Отбор из этих военнопленных труден, но должен вестись с большей внимательностью и тщательной проверкой.
2) Настроения
Не секрет, что просоветские элементы, которые в свое время пошли в туземные фронтовые соединения частью ради лучшей жизни, частью, чтобы заниматься шпионажем, при отступлении прошлой зимой снова перебежали к красным. Тем самым ряды туземных соединений и казачьих отрядов очистились сами собой. Мы хотим предотвратить то, что эти соединения снова будут отягощены неблагонадежными элементами. Несколько примеров неблагонадежности:
а) Известно, что все остарбайтеры, как мужчины, так и женщины на 90% были и остались дружественны советской власти. С ними. в первую очередь с остарбайтершами бывшие военнопленные советские офицеры в Дабендорфе ежедневно гуляют и беседуют о политике. К примеру, мы слышали, как эти офицеры вместе с девушками-восточницами поют советские песни вроде "Сталин - наш отец". Остарбайтерши ведут среди бывших советских офицеров в Дабендорфе советскую пропаганду. Мы несколько раз вмешивались при подобных ситуациях, но натолкнулись на полное непонимание.
б) Капитан Татура [?] прибыл с фронта, где сражался против партизан под немецким командованием. За это бывшие военнопленные советские офицеры обругали его врагом России, мол, он просто хотел хорошо питаться и сражается как наемник против собственного народа.
в) Бывший военнопленный старший лейтенант Евдокимов (в Дабендорфе) назвал прибывших с фронта офицеров, которые в существующих соединениях уже сражались вместе с немцами, "бандитами", которые могут воевать только против безоружных еврейских женщин и детей.
г) На вокзале [нрзб] у нас была возможность поговорить с группой советских военнопленных. Они все были настроены открыто антинемецки.
3) Военнопленные офицеры как командиры новой армии.
В начале войны большевистская армия не имела настоящего офицерского корпуса. Старые офицеры сидели в концлагерях и тюрьмах. Молодые необразованные или плохо образованные офицеры в действительности офицерами не были. В ходе войны советы создали офицерский корпус, который многому научился. Бывшие же военнопленные офицеры напротив ничему не выучились или даже забыли то немногое, что знали. Кроме того из-за обстановки в лагерях военнопленных они большей частью враждебно настроены по отношению к немцам. Поэтому было бы лучше использовать уже проверенных младших командиров туземных соединений в качестве офицеров новой Освободительной Армии. Среди них много тех, кто обладает достаточным военным и общим образованием и после окончания курсов для командиров рот и взводов мог бы служить офицером. Мы готовы подыскать в нашем полку "Платов" немалое число таких младших командиров и казаков, которые не были офицерами в Красной Армии, а значит не были и коммунистами.
4) Задействование Русской Освободительной Армии.
Как только большевистское руководство узнает, что на фронт прибыла национально-русская армия, оно немедленно сконцентрирует на этом участке фронта свои силы, развернет свою пропаганду и предпримет все, чтобы разбить автономно действующую русскую армию. Поэтому исходя из нашего опыта и знаний, мы считаем, что лучшим вариантом было бы задействовать русскую армию соединениями до роты, максимум до батальона. Таким образом возникнет желаемая конкуренция с немецкими соединениями. Кроме того вариант предательства высшего командования русской армии окажется невозможным. Также усилится и пропагандистское воздействие на Красную Армию по ту сторону фронта благодаря тому, что мелкие русские соединения будут использованы на гораздо более широком участке. Уже существующие соединения, как, допустим, наш казачий полк, который уже доказал свою боевую надежность и не имел ни единого перебежчика, могут разумеется и дальше использоваться без дробления.
5) Пропаганда
Русский народ и Красная Армия должны быть всеми средствами оповещены о создании Русской Освободительной Армии, газеты Русской Освободительной Армии "Заря" и "Доброволец" должны использоваться как листовки. Эти листовки должны быть закамуфлированы под газеты для Русской Освободительной Армии и для крестьян на занятых в данный момент территориях. Русский советский солдат не должен заметить, что эта пропаганда написана для него, нет, он должен составить представление, что творится "с той стороны" и какова может быть жизнь на свободной Родине. Такие листовки, призывы и пр. должны быть подписаны русскими офицерами или русской гражданской администрацией. Обещания о хорошей жизни в плену в них не должны содержаться. Добровольцам Русской Освободительной Армии уже сейчас должно быть разъяснено, что без помощи Германии и без руководства Адольфа Гитлера невозможно устроить новую Родину без евреев и большевиков. Тем самым будут также улучшены отношения между добровольцами и немцами.
Майор Томсен знает обоих вышеназванных офицеров в течение года. С его слов, участвуя в боевых действиях его полка, оба всегда проявляли себя как храбрые, образцовые солдаты и офицеры и принципиальные противники большевизма. В любой, даже самой критической, ситуации они всегда были его верными и преданными помощниками.
IfZ MA 577, перевод мой
Личность лейтенанта Брагина установить не удалось.
Василий Шомполов [так!] родился в 1902г. в г.Лубны Полтавской обл. В начале войны майор, командовал 29 артиллерийско-гаубичным полком. В ОБД Мемориал ошибочно указано, что пропал без вести 10.07.42, на самом деле это дата исключения из списков. По карточке военнопленного попал в плен 13.07.41, был в лагерях военнопленных: офлаг XIII D (Хаммельбург), затем шталаг III D (Вустрау). Очевидно, летом-осенью 1942-го вступил в полк "Платов", а осенью 1943-го был переброшен во Францию, где если судить по ОБД Мемориал, дезертировал, т.к. "командовал отрядом французских партизан" и "погиб за Родину" Похоронен в Сент-Этьене 13.01.45.
Николай Давиденков [так!] родился в 1915г. в Харькове в семье приват-доцента местного медицинского института. Вырос в Ленинграде, где поступил на биофак университета. Арестован по одному делу с Л.Н.Гумилевым в 1938г, осужден на 8 лет ИТЛ, однако через год оправдан. Был знаком с А.А.Ахматовой, Л.К.Чуковской (последняя записала в дневнике после знакомства: "видно, слaвный человек, думaющий, смелый и немного смешной"). Рядовой, служил на Юго-Западном фронте, попал в плен в июле 1941 (по ОБД Мемориал убит). Служил хиви до августа 1942, когда поступил в казачий полк "Платов" майора Э.Томсена. Участвовал в боевых действиях до марта 1943-го, затем был откомандирован на курсы пропагандистов в Дабендорф (По К.М.Александров "Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова").
Затем по предложению генерала Трухина Давиденков стал военкором газеты "Доброволец", но быстро покинул эту должность, не сойдясь, как утверждает Б.Ширяев ("Неугасимая лампада"), характерами с М.А.Зыковым. Тогда Давиденкова перевели в Париж, где его начальником оказался Н.Ф.Лапин.
В начале июля участвовал в своеобразном "пропагандистском туре" РОА, выступая на собраниях в Брюсселе и Париже. Антисемитские пассажи ("Сейчас мы русские боремся против большевизма в рядах всеевропейской армии, под общим руководством одного из первых врагов марксиствующего жидовства, под руководством вождя и главнокомандующего Адольфа Гитлера") в речах Давиденкова уже после войны стали причиной спора между меньшевиками из "Социалистического вестника" и власовцами из "Борьбы". Последние открестились от своего бывшего пропагандиста: "Может быть безвестные рядовые офицеры действительно отождествляли большевиков с евреями. Мы не хотим останавливаться на том, что все они никогда не были полномочными представителями Власова и что Давиденко по возвращении из Парижа был за эту самодеятельность отчислен из рядов РОА"
Под псевдонимом "Николай Анин" Давиденков активно печатался в "Парижском вестнике" и "Новом слове", в том числе с воспоминаниями о Л.Гумилеве и А.Ахматовой ("Большевики, начавшие откатываться от интернационализма, попытались "купить" и Ахматову. К ней в бедную неуютную комнатку на Фонтанке явился юркий жидок Розенфельд из союза советских писателей и предложил златые горы. Они отказалась. Жидок предложил взять хотя бы платья и туфли. Она отказалась, сказав, что ни в чем не нуждается, хотя нуждалась во всем. Жидок уехал с кислым видом и через месяц появилась книга А.Ахматовой, где были собраны все ее "безобидные" стихи последних лет. Но и эта "безобидная" книжка была сейчас же запрещена - за ней стояли очереди ночами как за редкой мануфактурой")
Летом 1944 Давиденков перешел работать в газету "Казачья лава". Вместе с казацкими частями был в мае 1945-го взят в плен англичанами и выдан советской стороне. В ноябре 1945-го осужден на 10 лет ИТЛ, затем в августе 1946-го за попытку "создать в лагере контрреволюционную повстанческую группу из заключенных" еще на 10 лет (здесь и далее по К.Хохульников "Не вернуться из мертвых"). Этот эпизод фигурирует в "Архипелаге ГУЛАГ".
В следственных материалах сохранилась информация о написанном Давиденковым в 1949-м письме министру МВД Круглову ("Считая, что я должен еще принести стране максимальную пользу и зная, каким подходящим материалом являлись такие люди для немцев при вербовке во Власовскую армию и другие антисоветские группировки, я обратился в конце апреля с.г. к Министру внутренних дел Союза ССР с просьбой разрешить мне написать роман на тему о заблудившемся русском человеке. По моей мысли, в романе должен был быть показан путь молодого человека, не убежденного в правоте Советской власти. Этот роман должен стать предупреждением всем тем, кто надеется на решение трудностей и противоречий нашей жизни внешними силами. Трагедия этих людей не имеет ничего общего с "трагедией" прямых немецких наймитов - старост, полицейских и т. д.
Показом действительной душевной драмы человека, оторвавшегося от родины, я хотел предостеречь молодых людей, увлекающихся западной культурой и искусством, сказав им: "Вам все равно нет туда хода. Вы все равно не пристанете к их пристани, но потеряете самое дорогое - Родину". Для осуществления этого намерения я просил только разрешения мне работать после рабочих часов в любом месте, где имеется свет, и сдавать весь материал тому, кому укажут...
Я прошу учесть, что нигде и никогда не маскировался, на… следствии, на суде и после суда, всюду говорил людям одно и то же: многое в советской действительности, о чем я писал выше, для меня и сейчас неприемлемо, но после этой войны, особенно после моего знакомства с антисоветскими группами и группировками за границей, я пришел к выводу, что облегчения положения из-за рубежа ждать бессмысленно").
Вместо разрешения на работу над романом было, однако, вновь открыто следствие. В 1950-м Давиденков сумел переслать последнее письмо и несколько стихотворений Л.К.Чуковской. 1 ноября того же года был приговорен к расстрелу по статье 58-1"б". 19 февраля 1951 расстрелян в Краснодаре.