Обсуждая в фб
эту афишу, Г.А. Морев заметил, что сам по себе антисемитизм в среде борцов с советской властью не являлся чем-то исключительным и был широко распространен. Я согласился с этим утверждением, но тем не менее отметил, что современные биографы И.Л. Солоневича тему антисемитизма аккуратно обходят и происходит это не столько из-за содержания высказываний Ивана Лукьяновича, сколько из-за их тайминга.
Если в первых выпусках "Голоса России" взгляды Солоневича довольно близки к описанию в википедии (Иван Лукьянович никогда не был юдофобом, оправдывал революционность евреев антисемитизмом, всегда осуждал погромы и впоследствии осуждал "зоологический" антисемитизм, распространенный в правой среде), то после переезда в Германию и
получения финансирования от министерства пропаганды тональность его высказываний заметно изменилась, они стали куда более резкими. Наконец, после войны, перебравшись в Южную Америку, он возвращается на "болгарские" позиции: глядя со стороны, описывает ужасы нацистского преследования евреев, а на Р.А. Абрамовича и других меньшевиков-евреев нападает лишь в рамках политической борьбы (как он ее понимал).
Теперь подкреплю свое обобщение конкретными цитатами.
Вот Солоневич "болгарского периода":
Не так давно я писал о том, что ежели никто в России от этой великой и безкровной не выиграл ни на копейку, то ни на копейку не выиграло и еврейство. Если в Наркоминделе, в Наркомвнешторге и прочих заведениях евреи составляют подавляющий процент, то приблизительно такой же подавляющий процент они составляют и среди тех, кого сейчас великая и безкровная ставит к стенке. Иностранная печать по этому поводу начинает говорить об антисемитизме Сталина. Это, конечно, вздор. Дело не в сталинском антисемитизме, а в том, что вся эта международная компания, большинство которой составляют евреи, зарвалась окончательно и что разделка идет с теми атаманами и подъатаманами, которые имеют наименьшую опору в массах, т.е. с евреями. Никакой еврей никакой опоры в русских массах иметь не может. Еврейские агитаторы в дореволюционной деревне и в предреволюционной армии еще могли производить некоторый эффект. Сейчас это невозможно абсолютно. Это, по существу, не есть народный антисемитизм. Это есть ощущение, которое я бы очень схематически сформулировал бы так: "не наш, не по нашему думает, опять заведет в болото".
Поэтому, когда я несколько возражаю против перегибов в еврейском вопросе, то я исхожу из вот этого самого национального ощущения: теперь уж нас не проведешь.
("Голос России", №35, 23.02.1937 С. 1)
А вот Солоневич "немецкого периода":
На всех наших путях - на всех решительно - нам придется бороться с еврейс[тв]ом. В нашей антибольшевицкой работе - с еврейством Кремля и Коминтерна и с еврейством мировой и нашей собственной печати, в которой за поэтическими "Андрей Седых" скрываются прозаические Цвибаки. В нашей национальной работе - с попытками всяких Рубинштейнов представительствовать наши интересы. В нашей культурной работе - с попытками заменить свод законов Талмудом и Марксом. В нашей экономической работе - с попытками захватить над нами власть, если не дубьем, так ружьем, - если не сталинскими пулеметами, то ротшильдовскими франками. Здесь просто на просто ничего не поделаешь: придется.[...]
На Палестину еврейство имеет такие же права, как Швеция на Петербург, как Англия на Нью-Йорк, как Польша на Берлин. В незапамятные времена пришли в обетованную страну, вырезали ее население, превратили ее в пустыню и две тысячи лет тому назад рассеялись по своей диаспоре. Любая "земская давность" давным-давно прошла. Но насилие, совершаемое евреями, - насилием, как известно, не является. Вопрос же о Палестине для нас имеет не только теоретическое значение. Он рано или поздно станет перед нами в таком, весьма практическом, аспекте: куда нам девать своих евреев? Ну, не всех, конечно. Не все три половиной миллиона. Но хотя бы тех, кто останется.
("Наша газета", №2, 26.10.1938, С. 1-2)
Статья в "Ангриффе", опубликованная уже после вторжения немецких войск в СССР, использует ходульный образ "еврейского комиссара":
Еврей, который расстреливает.
В своих довоенных статьях в "Ангриффе" я писал: "Никакие патриотические и национальные лозунги не смогут отвратить ненависть русского народа от его истинного врага - еврейского комиссара". Во время финно-русской войны двухсотмиллионная советская империя оказалась бессильной против маленькой и почти безоружной Финляндии. Враг мужика сидел не в Гельсингфорсе, он сидел в Москве. Ни этот мужик, ни русский рабочий ничего не знают о плутократах. Они не знают, что плутократия - ничто иное как стратегический ход правящего миром еврейства, они не знают, что еврейство держит человечество в клещах - из буржуазных миллиардов и пролетарской революции. Н е у д а с т с я о д н о, т а к в о з м о ж н о у д а с т с я д р у г о е. Но е в р е й с к и й к о м и с с а р, в распоряжении которого находятся танки и самолеты, который убивает и расстреливает, этого комиссара мужик знает очень хорошо, он знает его л и ч н о. Впечатление от этого личного знакомства не смоет никакая пропаганда. Для русских народных масс еврейский большевизм - это враг №1, давнишний враг, враг нации и враг Отечества. Русский народ сражается с этим врагом оружием и саботажем уже 23 года. Никакая ложь и никакие напоминания о Суворове не вытеснят запечатлевшуюся в народном сознании картинку еврейского комиссара, который в случае победы уничтожит не только мужика и рабочего, но и всех крестьян и рабочих в Европе. Русская пословица гласит: "Ложью свет пройдешь, да назад не вернешься". Годы большевистского владычества были наполнены кровью и ложью, и сейчас для большевизма нет пути ни вперед, ни назад.
("Der Angriff", №159, 03.07.1941, S. 4)
И, наконец, Солоневич "аргентинского периода". Взгляд со стороны:
В Берлине в 1942 году два немецких СС[овца] - из русских немцев - в присутствии моем и ген. В.В. Бискупского написали, подписали и клятвенно заверили свои свидетельские показания об истреблении евреев в Польше. Потом они оба покончили самоубийством. Их показания вероятно погибли вместе с ген. Бискупским. Я не буду приводить их. Но там была такая сценка:
Несколько сот еврейских детей подлежали истреблению паром, довольно обычная в наш просвещенный век методика, утверждения истинной философии. Несколько необычный штрих в данной процедуре заключался в том, что температура пара была плохо рассчитана, и что детей сварили не слишком быстро. Да еще и в том, что в силу каких-то технических неполадок кое-кому из них удалось вырваться - их ловили и доваривали...
("Наша страна", №1, 18.09.1948, С. 1-2)
Политическая борьба:
Несколько менее очевидно утверждение, что Р. Абрамович и Ко разжигают антисемитизм. Однако, и это вовсе не так парадоксально, как кажется: Национальная Русская Армия будет все равно. Ее основной кадр - Власовское Движение. Меньшевики травят власовцев за их антисемитизм. Очень вероятно, что средний власовец, видя мелькание Р. Абрамовичей, воспринимает РСДРП как еврейскую партию и делает из этого соответствующие выводы. Антисемитизма же во Власовской Армии не было вообще никакого, хотя бы по одному тому, что Власовскую Армию интересовал вовсе не еврейский, а р у с с к и й вопрос. О реальном положении еврейского вопроса в гитлеровской Германии долгое время вообще никто ничего не знал и ген. Бискупский был первым человеком, который получил и распространил информацию о страшных истребительных лагерях для евреев. Но так как одновременно с этим лагерями были такие же лагеря и для русских [военнопленных] - и эти последние власовцам были известны по личному опыту, то для антисемитизма не было ни времени, ни почвы. Хотя, конечно, были кое-какие заявления в стиле гитлеровской фразеологии - ничего не поделаешь, на чьем возу едешь, тому песенку и пой. Но если меньшевики Р. Абрамовича ищут антисемитизм там, где его и вовсе не было, то почему власовцы не найдут семитизма там, где его, может быть, тоже нет?
("Наша страна", №87, 15.09.1951, С. 1-2)