сексизм!
В эфире очередной выпуск "Вестника энтропии". Сегодня в студии ветеран политических фуршетов, прозектор перестройки Элвис Конкубинович Альтерзак и специалист по контактам с негуманоидной общественностью Венера Майнефрессе. Речь пойдет об инциденте, взбудоражившем на прошлой неделе всю Германию.
А: К счастью, в нашем распоряжении оказалась запись скандального разговора между известным политиком и молодой журналисткой. Передаем ее без купюр:
Журналистка: Ой, никак не ожидала встретить Вас в полночь за барной стойкой. Но раз уж мы оба здесь, не дадите ли мне небольшое интервью?
Политик (неуверенно): Ик!
Журналистка: Каковы перспективы вашей партии на предстоящих выборах?
Политик (убежденно): Ик!
Журналистка: А как вы относитесь к тому, чтобы уступить свое кресло более молодому и энергичному представителю вашей фракции?
Политик (со вздохом): Сиськи!
Журналистка: Что вы сказали?
Политик (настойчиво): Сиськи!
Журналистка: Ах ты, старый козел! (звук пощечины)
А: На этом запись обрывается. Венера, как вы относитесь к попыткам одного из участников диалога оправдаться, так сказать, постфактум, к его объяснениям, что в начале третьей бутылки у него возникают проблемы с дикцией, и он якобы всего лишь выражал свое скептическое отношение к возможным внутрипартийным перестановкам. Скептическое, а не то, что все подумали!
М: Как к беспомощной увертке, конечно! Но ведь дело даже не в этой скабрезной развалине, дело в том, что его непристойный намек всколыхнул всю страну. В твитыре был запущен хештег #доколе?, и на сегодняшний день уже более ста тысяч женщин выразили под ним протест против бытового сексизма немецкого общества. Секретарши жалуются на начальников, студентки на профессоров, посетительницы анатомического театра на...
А (перебивая): И ваша ассоциация «За феминизм с человеческим лицом», насколько я понимаю, живо отреагировала...
М: Да, мы запустили специальный сайт на викидвижке, на котором женщины могут, наконец, поименно назвать мерзавцев, оскорблявших их все эти годы. Результат превзошел все ожидания! Уже сегодня наша база данных занимает 21 терабайт. Хотите проверить на себе?
А: Ну что вы, я старый солдат, вряд ли я...
М: Вводим: Аль-тер-зак. Ага! Тысяча девятьсот девяносто четвертый год. Во время корпоративной вечеринки в пьяном виде приставал к сотруднице бухгалтерии, использовал обсценную лексику, предпринял попытку органолептического (тактильного) контакта.
А: Не может быть!
М: Далее. Тысяча девятьсот шестьдесят третий год. Ага! Пойман с поличным при подглядывании в женскую баню. Отпираться бесполезно, жалоба групповая. Кстати, пострадавшие, возможно, нас слушают. Не хотите, наконец, извиниться?
А: Всем чмоки в этом чате!
М: Вы этого не видите, но Элвис Конкубинович покраснел до корней волос. Продолжим. Тысяча восемьсот девяносто...
А (перебивая): Умоляю, ЭТО давайте оставим между нами. Лучше поговорим вот о чем. Кроме мотивировочной у вас наверняка есть и резолютивная часть. Что вы предлагаете?
М: Действительно, мы сформулировали несколько предложений, призванных снять напряжение в обществе. Во-первых, отказ от родов.
А: От родов?!
М: Да.
А: А вы не боитесь, что это пагубно скажется на человечестве? В дальней перспективе?
М: От грамматических родов! Всех этих он, она, причем мужской всегда перед женским!
А: Но как же быть с сокровищницей мировой литературы? Неужели все книги придется переписывать?
М: Будущие поколения все равно вряд ли смогут воспринимать тексты длиннее 140 знаков, так что в этом не будет особой необходимости. Второй пункт: отказ от эксплуатации женского тела в рекламе и кино. Посмотрите, сегодня даже серьезные журналы привлекают пускающих слюни самцов фотографиями малоодетых дам. Между тем, британские ученые доказали, что главную роль в перцептивном познании играет воображение, поэтому при достаточной тренировке совершенно неважно, что изображено на картинке: тело или, скажем, предмет мебели. Шкаф. Кресло. Батарея, наконец. Особое внимание мы, конечно, уделим порнографии. Элвис Конкубинович, вы смотрите порнуху?
А: Эмм...
М: Элвис Конкубинович снова покраснел. В порнографии женское тело эксплуатируется с особой непристойностью. Но, как уже было сказано, проблема лишь в тренировке воображения.
А: С нетерпением жду выхода фильма «Шесть веселых табуреток на Ибице»!
М: Наконец, третья задача: всеобщее очипывание.
А: Ощипыванье? Вы хотели сказать: ощупыванье?
М: Нет. Наша идея с базой данных хороша, но многое остается за кадром, поэтому необходимо автоматизировать процесс. Идеальным решением было бы вживлять чипы, соединенные напрямую с синапсами. Пялился на кого-то в метро - получи один штрафной пункт. Вожделел - два штрафных пункта. Согрешил в мыслях - четыре штрафных пункта. И так далее. При наборе десяти штрафных пунктов - принудительная диспансеризация: электрошок, теплые хлористые ванны, энергосберегающий коктейль «Добрый доктор Бром». Вижу, Элвис Конкубинович опять краснеет...
(слышен треск, затем топот удаляющихся шагов)
М: К сожалению, Элвис Конкубинович покинул студию. Но наше передачо и так заканчивается. Далее в эфире: историческое расследование «Ленин и пломбир», а затем токшоу «Кто боится русского шансона?» с участием популярного исполнителя Мони Одэссита.
А я с вами прощаюсь, у микрофона было Венера Майнефрессе с рассказом о разгуле сиськизма, простите, сексизма в Германии.
А: К счастью, в нашем распоряжении оказалась запись скандального разговора между известным политиком и молодой журналисткой. Передаем ее без купюр:
Журналистка: Ой, никак не ожидала встретить Вас в полночь за барной стойкой. Но раз уж мы оба здесь, не дадите ли мне небольшое интервью?
Политик (неуверенно): Ик!
Журналистка: Каковы перспективы вашей партии на предстоящих выборах?
Политик (убежденно): Ик!
Журналистка: А как вы относитесь к тому, чтобы уступить свое кресло более молодому и энергичному представителю вашей фракции?
Политик (со вздохом): Сиськи!
Журналистка: Что вы сказали?
Политик (настойчиво): Сиськи!
Журналистка: Ах ты, старый козел! (звук пощечины)
А: На этом запись обрывается. Венера, как вы относитесь к попыткам одного из участников диалога оправдаться, так сказать, постфактум, к его объяснениям, что в начале третьей бутылки у него возникают проблемы с дикцией, и он якобы всего лишь выражал свое скептическое отношение к возможным внутрипартийным перестановкам. Скептическое, а не то, что все подумали!
М: Как к беспомощной увертке, конечно! Но ведь дело даже не в этой скабрезной развалине, дело в том, что его непристойный намек всколыхнул всю страну. В твитыре был запущен хештег #доколе?, и на сегодняшний день уже более ста тысяч женщин выразили под ним протест против бытового сексизма немецкого общества. Секретарши жалуются на начальников, студентки на профессоров, посетительницы анатомического театра на...
А (перебивая): И ваша ассоциация «За феминизм с человеческим лицом», насколько я понимаю, живо отреагировала...
М: Да, мы запустили специальный сайт на викидвижке, на котором женщины могут, наконец, поименно назвать мерзавцев, оскорблявших их все эти годы. Результат превзошел все ожидания! Уже сегодня наша база данных занимает 21 терабайт. Хотите проверить на себе?
А: Ну что вы, я старый солдат, вряд ли я...
М: Вводим: Аль-тер-зак. Ага! Тысяча девятьсот девяносто четвертый год. Во время корпоративной вечеринки в пьяном виде приставал к сотруднице бухгалтерии, использовал обсценную лексику, предпринял попытку органолептического (тактильного) контакта.
А: Не может быть!
М: Далее. Тысяча девятьсот шестьдесят третий год. Ага! Пойман с поличным при подглядывании в женскую баню. Отпираться бесполезно, жалоба групповая. Кстати, пострадавшие, возможно, нас слушают. Не хотите, наконец, извиниться?
А: Всем чмоки в этом чате!
М: Вы этого не видите, но Элвис Конкубинович покраснел до корней волос. Продолжим. Тысяча восемьсот девяносто...
А (перебивая): Умоляю, ЭТО давайте оставим между нами. Лучше поговорим вот о чем. Кроме мотивировочной у вас наверняка есть и резолютивная часть. Что вы предлагаете?
М: Действительно, мы сформулировали несколько предложений, призванных снять напряжение в обществе. Во-первых, отказ от родов.
А: От родов?!
М: Да.
А: А вы не боитесь, что это пагубно скажется на человечестве? В дальней перспективе?
М: От грамматических родов! Всех этих он, она, причем мужской всегда перед женским!
А: Но как же быть с сокровищницей мировой литературы? Неужели все книги придется переписывать?
М: Будущие поколения все равно вряд ли смогут воспринимать тексты длиннее 140 знаков, так что в этом не будет особой необходимости. Второй пункт: отказ от эксплуатации женского тела в рекламе и кино. Посмотрите, сегодня даже серьезные журналы привлекают пускающих слюни самцов фотографиями малоодетых дам. Между тем, британские ученые доказали, что главную роль в перцептивном познании играет воображение, поэтому при достаточной тренировке совершенно неважно, что изображено на картинке: тело или, скажем, предмет мебели. Шкаф. Кресло. Батарея, наконец. Особое внимание мы, конечно, уделим порнографии. Элвис Конкубинович, вы смотрите порнуху?
А: Эмм...
М: Элвис Конкубинович снова покраснел. В порнографии женское тело эксплуатируется с особой непристойностью. Но, как уже было сказано, проблема лишь в тренировке воображения.
А: С нетерпением жду выхода фильма «Шесть веселых табуреток на Ибице»!
М: Наконец, третья задача: всеобщее очипывание.
А: Ощипыванье? Вы хотели сказать: ощупыванье?
М: Нет. Наша идея с базой данных хороша, но многое остается за кадром, поэтому необходимо автоматизировать процесс. Идеальным решением было бы вживлять чипы, соединенные напрямую с синапсами. Пялился на кого-то в метро - получи один штрафной пункт. Вожделел - два штрафных пункта. Согрешил в мыслях - четыре штрафных пункта. И так далее. При наборе десяти штрафных пунктов - принудительная диспансеризация: электрошок, теплые хлористые ванны, энергосберегающий коктейль «Добрый доктор Бром». Вижу, Элвис Конкубинович опять краснеет...
(слышен треск, затем топот удаляющихся шагов)
М: К сожалению, Элвис Конкубинович покинул студию. Но наше передачо и так заканчивается. Далее в эфире: историческое расследование «Ленин и пломбир», а затем токшоу «Кто боится русского шансона?» с участием популярного исполнителя Мони Одэссита.
А я с вами прощаюсь, у микрофона было Венера Майнефрессе с рассказом о разгуле сиськизма, простите, сексизма в Германии.