Волшебное: часослов 15 века
Оригинал взят у quod_sciam в marginalia
Часослов французской работы, датирован 1407 годом.
Почти излёт орнаментального средневековья, но традиция ещё жива, она никуда не делась, выглядит роспись вполне привычно, её отношения с текстом пока ещё не изменились:
Другое дело, что рисовальщик здесь удивительный, у него совершенно по-новому поставлена рука, уже видно, что скоро, - ну, в историческом смысле скоро, - будут и Боттичелли, и особенно Дюрер.
И уж совсем третье дело, что этот безымянный волшебный рисовальщик, очередной брат Адельм, во славу божию и во развлечение себе и любому, кто откроет часослов, населяет поля чудами и дивами, затейливыми гротесками, от которых невозможно отвести взгляд.
Формат книжечки мал, лист всего пятнадцать сантиметров в ширину, текстовое поле, к которому привязаны росписи, от силы двенадцать. За шестьсот лет страницы потёрлись и местами полиняли, разворачивать драгоценный томик для полноценного сканирования никто не будет, он просто не вынесет такого, поэтому сканы то слишком темны, то слишком светлы, то нерезки, но это не имеет никакого значения.
Я всеми правдами, неправдами и фильтрами вытащила примерно треть имеющегося из этой роскоши, но получилось - много.
Сто лет спустя после придуманного профессором Эко несчастного Адельма кто-то делает в этом часослове ровно то, что тот не успел доделать в Псалтири.
Синие полосатые носки на левой неведомой зверушке кажутся мне невероятно трогательными.
Не знаю, как вам, а мне кажется, что на собаке справа скачет натуральная креветка.
Что правый товарищ делает с крысой, - играет на ней, как на дудке, плюётся ею, просто держит в зубах за хвост, - я так и не придумала.
Читающая мартышка так понятна и узнаваема, что видится на ней не ряса, но домашний халат, и отчётливо не хватает чашки кофе рядом.
Для чего сидящий в ступе гражданин протягивает шест гусенице - додумайте сами.
Левая сцена окончательно прояснила мне смысл выражения "бороться с собой" - и я смотрю на неё с тем же восторгом, что копытная клювастая... мышь?.. справа.
Самозабвенно танцующую собаку справа рекомендую отдельно.
Двуглавая птичка слева, по-моему, демонстрирует сумочку из летней коллекции.
Учёный кот слева как-то очень грустно наблюдает за истреблением дракона справа, не находите?
Чудо, нянчащее младенца справа, облачено в традиционные цвета Богоматери - просто отмечаю.
Даже не знаю, кто мне больше по душе - дамособака с кадушкой на голове слева или сиренокумушки справа. Оцените эти лица!..
При виде левого создания кроткой козе справа остаётся только прясть.
Левая дама с беличьим хвостом - моя безусловная любимица.
Редкая средневековая рукописная книга обходится без Пушкина отчего-то.
Ужасающего качества скан, но не показать вам правое существо я не могла.
Розовую козу, да, с жёлтою полосой - и со стрекозиными крыльями вместо ушей.
Не зная, как всё это описывать, честные сотрудники Бодлеанской библиотеки пишут в комментарии к скану просто: страница с орнаментальной рамкой.
А что написать, вот правда?.. Это вот - это что?
Часослов французской работы, датирован 1407 годом.
Почти излёт орнаментального средневековья, но традиция ещё жива, она никуда не делась, выглядит роспись вполне привычно, её отношения с текстом пока ещё не изменились:
Другое дело, что рисовальщик здесь удивительный, у него совершенно по-новому поставлена рука, уже видно, что скоро, - ну, в историческом смысле скоро, - будут и Боттичелли, и особенно Дюрер.
И уж совсем третье дело, что этот безымянный волшебный рисовальщик, очередной брат Адельм, во славу божию и во развлечение себе и любому, кто откроет часослов, населяет поля чудами и дивами, затейливыми гротесками, от которых невозможно отвести взгляд.
Формат книжечки мал, лист всего пятнадцать сантиметров в ширину, текстовое поле, к которому привязаны росписи, от силы двенадцать. За шестьсот лет страницы потёрлись и местами полиняли, разворачивать драгоценный томик для полноценного сканирования никто не будет, он просто не вынесет такого, поэтому сканы то слишком темны, то слишком светлы, то нерезки, но это не имеет никакого значения.
Я всеми правдами, неправдами и фильтрами вытащила примерно треть имеющегося из этой роскоши, но получилось - много.
Сто лет спустя после придуманного профессором Эко несчастного Адельма кто-то делает в этом часослове ровно то, что тот не успел доделать в Псалтири.
Синие полосатые носки на левой неведомой зверушке кажутся мне невероятно трогательными.
Не знаю, как вам, а мне кажется, что на собаке справа скачет натуральная креветка.
Что правый товарищ делает с крысой, - играет на ней, как на дудке, плюётся ею, просто держит в зубах за хвост, - я так и не придумала.
Читающая мартышка так понятна и узнаваема, что видится на ней не ряса, но домашний халат, и отчётливо не хватает чашки кофе рядом.
Для чего сидящий в ступе гражданин протягивает шест гусенице - додумайте сами.
Левая сцена окончательно прояснила мне смысл выражения "бороться с собой" - и я смотрю на неё с тем же восторгом, что копытная клювастая... мышь?.. справа.
Самозабвенно танцующую собаку справа рекомендую отдельно.
Двуглавая птичка слева, по-моему, демонстрирует сумочку из летней коллекции.
Учёный кот слева как-то очень грустно наблюдает за истреблением дракона справа, не находите?
Чудо, нянчащее младенца справа, облачено в традиционные цвета Богоматери - просто отмечаю.
Даже не знаю, кто мне больше по душе - дамособака с кадушкой на голове слева или сиренокумушки справа. Оцените эти лица!..
При виде левого создания кроткой козе справа остаётся только прясть.
Левая дама с беличьим хвостом - моя безусловная любимица.
Редкая средневековая рукописная книга обходится без Пушкина отчего-то.
Ужасающего качества скан, но не показать вам правое существо я не могла.
Розовую козу, да, с жёлтою полосой - и со стрекозиными крыльями вместо ушей.
Не зная, как всё это описывать, честные сотрудники Бодлеанской библиотеки пишут в комментарии к скану просто: страница с орнаментальной рамкой.
А что написать, вот правда?.. Это вот - это что?