ЖЖ не должен умереть
Завидую людям, постящим дневниковые записи, ну, вроде - чисто просто мысли. Эссе про то, про се. Даже нет, не про то, про се, а ни про что. Особенно женщины умеют. Нечуждые инстроспекции женщины умеют фиксировать внутреннюю свою духовную эволюцию в течении дня или, допустим, командировки и потом публикуют стенограммы в виде постов, из которых сразу видно за километр - насколько автор духовно богат и утончен. Почему-то у меня не получается так. Я думаю, ну что я - хуже этой? Или хуже той? У меня что - мыслей в голове нет? Посидела, прислушалась к голове: вы знаете, действительно - мыслей нет. Как я выжила в этом страшном мире - непонятно. Поскольку мыслей нет, обращаюсь к жанру "такой день".
На неделе посмотрела три спектакля. Сотворение мира , Дон Кихот, Ромео и Джульетта, в новой опере, в исполнении труппы Н. Касаткиной и В. Василева. Ничего не стану писать об этом (не могу), скажу только что в четверг с Прокофьева я ушла (ухожу со спектаклей, ну, может раз в три года, то есть это для меня - нонсенс) со второго отделения. Приехала домой, Ваня встретил вопросом: ну что, искусство по-прежнему в большом долгу? Я ответила: в неоплатном. А на самом деле по факту искусство мне должно 850 рублей. А именно: 500 - за недосмотренный акт Прокофьева. И 350 - за Бумажного солдата. Первый тайм порту я посмотрела, а потом пошла спать, Ваня досматривал один. Ночью Ваня, ложась, сообщил, что К.Р. забил гол на 80-й минуте и все. В 6.45 начался новый день. За день отредактировала 70 страниц текста. Первую половину в наушниках, под Kollektiv Turmstrasse, вторую половину - под mezzo. Телик стоит у меня за спиной, я за компом - у окна. Таким образом, за работой я прослушала Хованщину, Брюссельский оперный театр. Потом у меня заболела голова. Я выпила 2 таблетки анальгина. Потом пришел Ваня, мы поели запеченных в горчичном соусе ребер с молодым картофелем, два кило черешни, Ваня съел две корюшки, а я за Ваню выпила полбутылки пива и тут у меня заболела голова еще сильнее в сорок раз. До тортика дело даже не дошло. Матч немцев я не досмотрела и пошла спать. И вот из совокупности всех этих впечатлений всю ночь мне снилось, что я - любовница русского царя. Лет мне - пятнадцать, плюс-минус. Что характерно: сам секс во сне, естественно, не показали. А показали только мои пиздострадания по поводу внебрачного сына - как я там слоняюсь в русском сарафане и кокошнике, среди врагов, по плохо очень освещенным белокаменным палатам и не знаю, кому верить, и что вообще произойдет с моим ребенком, и уже под утро у меня начинаются видения о том, как мальчик мой станет лже-наместником, и какая-то старая беззубая сука постоянно виснет у меня над ухом, изображая союзницу, а я сердцем чувствую, что все тут чужды сострадания и будущее чревато. Вот и все. Больше писать реально не о чем.
На неделе посмотрела три спектакля. Сотворение мира , Дон Кихот, Ромео и Джульетта, в новой опере, в исполнении труппы Н. Касаткиной и В. Василева. Ничего не стану писать об этом (не могу), скажу только что в четверг с Прокофьева я ушла (ухожу со спектаклей, ну, может раз в три года, то есть это для меня - нонсенс) со второго отделения. Приехала домой, Ваня встретил вопросом: ну что, искусство по-прежнему в большом долгу? Я ответила: в неоплатном. А на самом деле по факту искусство мне должно 850 рублей. А именно: 500 - за недосмотренный акт Прокофьева. И 350 - за Бумажного солдата. Первый тайм порту я посмотрела, а потом пошла спать, Ваня досматривал один. Ночью Ваня, ложась, сообщил, что К.Р. забил гол на 80-й минуте и все. В 6.45 начался новый день. За день отредактировала 70 страниц текста. Первую половину в наушниках, под Kollektiv Turmstrasse, вторую половину - под mezzo. Телик стоит у меня за спиной, я за компом - у окна. Таким образом, за работой я прослушала Хованщину, Брюссельский оперный театр. Потом у меня заболела голова. Я выпила 2 таблетки анальгина. Потом пришел Ваня, мы поели запеченных в горчичном соусе ребер с молодым картофелем, два кило черешни, Ваня съел две корюшки, а я за Ваню выпила полбутылки пива и тут у меня заболела голова еще сильнее в сорок раз. До тортика дело даже не дошло. Матч немцев я не досмотрела и пошла спать. И вот из совокупности всех этих впечатлений всю ночь мне снилось, что я - любовница русского царя. Лет мне - пятнадцать, плюс-минус. Что характерно: сам секс во сне, естественно, не показали. А показали только мои пиздострадания по поводу внебрачного сына - как я там слоняюсь в русском сарафане и кокошнике, среди врагов, по плохо очень освещенным белокаменным палатам и не знаю, кому верить, и что вообще произойдет с моим ребенком, и уже под утро у меня начинаются видения о том, как мальчик мой станет лже-наместником, и какая-то старая беззубая сука постоянно виснет у меня над ухом, изображая союзницу, а я сердцем чувствую, что все тут чужды сострадания и будущее чревато. Вот и все. Больше писать реально не о чем.