Чечня март 2009
1 марта. Двор брата
Сразу по прилете в Грозный отправляюсь вместе с нашим координатором Маликой и водителем Рашидом на уже знакомый двор брата мемориальца Оюба.
В ноябре 2007 г. мы заполнили этот огромный двор книгами, привезенными из Москвы в длинной фуре. Мы провели тогда на этом дворе несколько дней: распаковывали книги, раскладывали их по кучкам для 19 школ, а затем вновь увязывали и развозили по горным школам. Если бы Оюб не придумал тогда разгрузить книги во дворе брата, не представляю, где бы еще мы могли разместиться со всем этим хозяйством.
В этот раз незадолго до моего приезда на этом дворе опять разгрузилась фура, доставившая из Москвы оборудование для 18 школ, включенных в наш новый проект (см. о нем в декабрьском отчете).
Люди, не бывавшие в Чечне, увидев этот двор на фотографии, наверное, не сразу поймут, что это именно двор: так мало он похож на то, к чему мы привыкли в России. Двор мощеный, крытый и таких размеров, что скорее напоминает ангар для небольшого самолета, чем двор частного дома. Идеально чисто и пусто - это явно не то место, куда складывают разные ненужные вещи. Но это и не место отдыха: нет ни цветов, ни деревьев, ни кустов (все это может быть где-нибудь за домом, на огороде). Правда, вдоль стен стоят длинные деревянные диваны, но они теряются в пространстве двора и не создают уюта. У брата Оюба двор окружен жилыми постройками: слева одноэтажная кухня-столовая, справа - тоже одноэтажное, но более высокое и солидное здание, где находятся спальни. Обитатели дома постоянно перебегают через двор в домашней одежде в любое время года. Так что он служит чем-то вроде огромной прихожей.
Конечно, такой двор, как у брата Оюба, есть не в каждом частном доме, но я уверена, что каждая семья хотела бы иметь такой двор. Дело в том, что двор -важный элемент чеченского дома. Это общественное место, куда по всякого рода радостным и печальным случаям собираются многочисленные родственники. Поэтому двор должен вмещать десятки и даже сотни людей - чем больше, тем лучше. Посещать родных в таких случаях, даже, по нашим понятиям, очень дальних, - святая обязанность каждого чеченца, на выполнение которой здесь тратят массу времени. И это - не просто ритуал. Демонстрируя заинтересованность в жизни родственников, чеченцы сохраняют за собой право на ответное участие с их стороны. Несмотря на то, что традиции и многие родственные связи за последние годы подверглись серьезной коррозии, эта взаимная поддержка остается основным ресурсом выживания чеченского народа.
2 марта. Шаро-Аргун. Подготовка
Оборудование для школ закупалось по их заявкам. Каждой школе мы купили то, что хотели учителя или директор, в пределах предусмотренной бюджетом средней суммы - 95 000 рублей. Поскольку пожелания школ были разными, в груде привезенного из Москвы добра, заполнившего двор брата Оюба, нам надо было подобрать то, что предназначалось каждой школе. Это требовало времени. В первый день мы сумели подобрать оборудование для четырех сел Шатойского района - для школ в с. Халкелой, Дай и Нохч-Келой, а также - для школы, библиотеки и амбулатории в селе Шаро-Аргун. На следующее утро Оюб до отказа набил этими вещами грузовичок своего племянника, и мы двинулись в горы. Поскольку добрая половина груза предназначалась для Шаро-Аргуна, мы решили разгрузиться именно там и попросить приехать туда за своим оборудованием директоров трех других школ.
Помимо раздачи оборудования, в Шаро-Аргуне нам предстояло подготовить к открытию наш небольшой социально-культурный центр: амбулаторию и библиотеку. Чтобы организовать этот центр, мы использовали пожертвование французских коллег-правозащитников, а также часть премии им. А.Д.Сахарова, которую Норвежский Хельсинкский Комитет присудил в 2007 г. председателю нашего Комитета Светлане Ганнушкиной.
Прошлой осенью три местных жителя под руководством Оюба отремонтировали обветшавшее здание сельской амбулатории, большая часть которого пустовала уже несколько лет. Мы договорились с местной администрацией, что в двух отремонтированных комнатах возобновит работу амбулатория, а в двух других разместится библиотека с двумя компьютерами (чтобы сделать библиотеку более привлекательной для сельской молодежи). Теперь мы привезли мебель для амбулатории, библиотеки и расположенной в том же здании начальной школы, а также книги и оргтехнику. Оставалось собрать мебель, расставить книги, подключить компьютеры, копир - и можно открывать центр.
Я отношусь к Шаро-Аргунскому проекту с большим энтузиазмом. Он кажется мне почти идеальным. При сравнительно небольших затратах (14 тысяч евро) он решает сразу несколько задач: в селе возобновляет работу амбулатория, открывается библиотека с компьютерами, благодаря этому, жизнь в этом полуразрушенном отдаленном селе становится немного комфортнее и интересней. Не знаю, почему, но у представителей местной администрации и даже у жителей села я не заметила такого же энтузиазма. Местные жители, давно не имевшие работы и получившие ее на ремонте, работали словно из-под палки. Оюбу все время приходилось их контролировать и подталкивать. Глава сельской администрации никакого интереса к ходу ремонта не проявлял. Пообещал организовать белхи (традиционный аналог нашего субботника) для сооружения изгороди вокруг центра, но так и не сделал этого.
Вокруг этой изгороди возник конфликт. Оюб специально съездил в Шелковской район, чтобы закупить для нее стойки из стволов акации. Такие стойки выглядят неказисто, но отличаются редкой прочностью, которая со временем только увеличивается. Вообще я заметила, что суровый Оюб совсем не безразличен к эстетике, но если надо выбирать между эстетикой и практичностью, он твердо выбирает последнюю. Однако, оказалось, что для шаро-аргунцев эстетика важнее. Незадолго до нашего приезда они начали было копать ямы под стойки для изгороди, но потом бросили, сказав, что такие стойки годятся только для огорода. Когда мы приехали, стойки сиротливо валялись на земле.
Другим проявлением этой незаинтересованности или, вернее, какого-то отстраненного отношения к нашей деятельности в селе стало то, что только в этот приезд нам вдруг сообщили, что библиотека в селе уже есть. Я была поражена. Мы обсуждали наш проект по созданию шаро-аргунского центра с главой администрации села, с учителями местной школы, в районной администрации, говорили, что хотим открыть в составе этого центра небольшую библиотеку - и ни разу никто даже не заикнулся, что библиотека в селе уже есть. Сейчас в горах Чечни это - большая редкость, большинство библиотек уничтожено. Я и предположить не могла, что в этом маленьком полуразрушенном селе, где до недавнего времени нельзя было даже посмотреть телевизор, есть своя библиотека.
Конечно, мне захотелось на нее взглянуть. Библиотека, расположенная в небольшом пустующем частном доме, была закрыта. Родственники и соседи хозяев дома сообщили нам, что библиотекарша уехала по делам в Грозный. Они же любезно согласились открыть и показать нам библиотеку. Маленькое ветхое холодное помещение, два стеллажа блеклых, изданных еще в советское время книг совершенно случайного подбора. Несмотря на чистоту, все выглядит так, будто сюда лет 10 никто не заглядывал.
Но женщина, которая открыла нам библиотеку, на мой вопрос ответила, что дети сюда приходят. Я позвонила библиотекарше Луизе, рассказала, что мы привезли книги и компьютеры и предложила встретиться 4 марта на открытии центра. Я хотела обсудить с ней, где будет размещаться библиотека и, раз уж теперь в ее ведении появились компьютеры, пригласить ее поехать с нашими учителями в Москву, чтобы поучиться работать на компьютере.
3 марта. Двор брата
Этот день мы опять провели на дворе у брата Оюба: подбирали и передавали оборудование директорам «наших» школ Веденского и Ножай-Юровского районов, которых пригласили приехать в Грозный. В целом все было нормально, но все же обнаружились некоторые нехватки. В основном, это были мелочи (ракетки для тенниса, мячи и пр.). Из относительно дорогих вещей не хватило только одной швейной машинки. При таком масштабе закупок ошибки были неизбежны и, по моему мнению, они оказались минимальными. Мы решили, что обязательно найдем способ восполнить школам эти нехватки.
Мы не имеем не привычки, ни умения «пиарить» нашу работу. В этот раз друзья из грозненского «Мемориала» решили преодолеть нашу инерцию и сообщили о нашей гуманитарной миссии в местные СМИ. Благодаря этому, несколько журналистов пришли, чтобы взять у нас интервью. Вечером нас пригласил к себе главный редактор газеты «Хьехархо» (Учитель) Ш.М.Цуруев. После расспросов о нашей работе в Чечне, редактор задал нам вопрос, который его, видимо, сильно волнует. Он сказал, что, будучи русскими, мы, конечно, хотим, чтобы все говорили по-русски. (Интересно, почему он так решил?). А как мы относимся к тому, что в последнее время высокопоставленные чиновники высказываются за ограничение сферы применения национальных языков?
Но наибольший интерес к нашей работе проявила корреспондент газеты «Вести республики» Марем Нохчиева: она пришла поговорить с нами на двор брата Оюба, сопровождала нас в поездках в Шатойский и Итум-Калинский районы и подготовила пять публикаций. Такой прессы не имела ни одна из наших гуманитарных акций.
4 марта. Шаро-Аргун. Открытие
Вообще я терпеть не могу официальные церемонии, но открытие шаро-аргунского центра мы решили провести торжественно, чтобы привлечь к нему внимание местных жителей и властей. То отношение, о котором я говорила выше, заставило меня опасаться, что он может стать мертворожденным младенцем. Поэтому на открытие центра приехала председатель нашего Комитета Светлана Алексеевна Ганнушкина. Малика, по моей просьбе, пригласила районное начальство, а глава шаро-аргунской администрации Хаваж Башаев - жителей села. С нами поехали Малика,Оюб, мемориалец из Назрани Ахмет и журналистка Марем. Ахмет лучше нас всех разбирается в компьютерах, и я попросила его съездить с нами на случай, если понадобится помощь с новой техникой.
Когда мы приехали, в здании центра уже собралось несколько человек, в основном - женщины (потом оказалось, что это были сотрудницы районного отдела культуры). Я принялась наводить марафет: убирать оставшийся после сборки мебели мусор, вытирать пыль, расставлять поуютнее мебель. Я суетилась, а женщины наблюдали за мной с каменными лицами. (Это был первый случай, когда мне в Чечне дали возможность заняться уборкой). Потом стал набираться народ: приехали из Шатойской районной администрации (замглавы, заврайоно, главврач ЦРБ, глава администрации села, пришли жители села - взрослые и дети. Неожиданно оказалось, что их - местных жителей - довольно много.
Никакого сценария у нас не было. Когда Светлана Алексеевна и люди из администрации заняли место в президиуме, я, волнуясь, взяла слово. И тут, - кажется, впервые в жизни - я устроила провокацию. Я рассказала про незаинтересованное отношение к центру со стороны местных жителей и властей, про библиотеку, про проблемы с охраной (школьный сторож отказывается охранять все здание за ту же зарплату), про изгородь. Сказала, что мы, создавая центр, хотели, чтобы жизнь в этом селе была хотя бы чуть-чуть интереснее и комфортнее. И что теперь уже только от них, местных, зависит, будет ли этот центр жить.
По мнению Светланы Алексеевны, не стоило на презентации говорить об этом. Может быть. Если мое выступление было бестактным, то, надеюсь, ее выступление (она говорила после меня) сгладило неприятное впечатление от моего. Но мне хотелось вызвать возражения, и я их услышала. Шатойские чиновники один за другим каждый что-нибудь пообещали: обеспечить нормальную работу амбулатории, организовать охрану, наладить водяное отопление, сделать ограду.
Выступила и заведующая центральной районной библиотекой с необычным именем Бусама. Она сказала мне, чтобы я не жалела, что привезла сюда книги, что не только в этом селе, но и в центральной районной библиотеке нет детских книг и что новые книги, кроме выпускаемых грозненским издательством, в местные библиотеки вообще не поступают. Я возразила, что ни о чем не жалею, но слова Бусамы произвели на меня впечатление. И на Светлану Алексеевну тоже. Мы решили, что надо искать возможность помочь чеченским библиотекам детскими книгами. Только надо привозить обязательно новые, в красивых обложках, с картинками. В этих краях люди отвыкли от книг, и чтобы приучить к ним, надо, чтобы они выглядели привлекательно.
Журналистка Марем с чувством прочла стихи собственного сочинения, поставив пафосную точку в официальной части презентации.
Со мной заговорила грустная молодая женщина Амина. Она - фельдшер. Сказала, что собирается вместе с тремя детьми перебраться в Шаро-Аргун к родственникам и хотела бы работать в «нашей» амбулатории. Кажется, ее переезд связан с какой-то семейной драмой, но я обрадовалась. С фельдшером была проблема: среди местных жителей такого специалиста нет, а ездить из других сел сюда неудобно - нет регулярного транспортного сообщения. Амина попросила как-то помочь, чтобы у нее была полноценная зарплата. Я тут же спросила об этом главврача ЦРБ. Он пообещал, что все будет нормально. (Вообще-то я ему верю, но не все зависит от него. Не знаю, как в здравоохранении, но вообще в бюджетной сфере здесь практикуется регулярное урезание зарплат в пользу вышестоящего начальства).
Заиграла музыка: женщины из отдела культуры что-то спели под баян, а потом началась лезгинка. Правда, танцоров оказалось немного. Светлана Алексеевна станцевала с заведующим отделом образования. Больше танцевали дети.
Потом было угощение: мы привезли сладости, местные женщины устроили обед. Люди разбрелись по комнатам: взрослые расселись за длинным столом, дети в библиотеке рассматривали книжки, молодежь постарше собралась вокруг Ахмета и компьютеров.
В общем, все получилось совсем неплохо - лучше, чем я ожидала.
5 марта. ЧК начеку.
Похищение невест. Сожженный рай.
В Итум-Кали едем со Светланой Алексеевной, Маликой и мемориальцем из Грозного Шамилем. На белом микроавтобусе, купленном нами в 2007 г. на средства МИД Франции и подаренном итум-калинскому районо, везем оборудование для четырех наших школ. По дороге останавливаемся в с. Нихалой , расположенном на границе Шатойского и Итум-Калинского района, выгружаем оборудование для местной школы. На посту при въезде в Итум-Калинский район я несколько напрягаюсь: в прошлый раз ( в декабре 2008 г.) именно на этом посту начались наши проблемы. Теперь проезжаем без задержки.
В Итум-Калинской школе выгружаем оборудование, предназначенное для этой и еще двух школ - Гухойской и Тазбичинской. На пороге школы рядом с заведующей районным отделом образования Соби Шахбулатовой замечаю одного из тех двух фээсбэшников, которые помещали нам работать в прошлый приезд, а потом докучали визитами и расспросами Соби и учителям-участникам наших семинаров. Чтобы не сказать ему какую-нибудь грубость, я сделала вид, что не знаю его. А Светлана Алексеевна с ним разговорилась. «Это вы напугали нашу француженку?» - спросила она. Фээсбэшник ответил, что не имеет к ней никаких претензий. «Зато у нас есть к вам претензии», - сказала Светлана. Впрочем, беседа была вполне мирной. Под конец он попросил Светлану Алексеевну показать паспорт. Она предложила ему сначала предъявить свой: «Согласитесь, - сказала она, - я не обязана показывать свои документы неизвестному лицу». Молодой человек оказался не готов к такому повороту событий, сказал, что где-то забыл свой паспорт, что документы есть у его товарища. Но этот товарищ так и не появился.
Когда гухойцы и тазбичинцы погрузили свое оборудование, нас усадили за стол. Разговор зашел о событии, взволновавшем нас накануне отъезда: о похищении с целью замужества участницы наших семинаров, молодой учительницы из с. Тазбичи, очень живой, милой и интеллигентной девушки. Оказалось, что похитители воспользовались отъездом ее тети, старшей родственницы, которая несла за нее ответственность. (Родители девушки живут в Центральной России). Эта тетя (она же - директор Тазбичинской школы) сидела с нами за столом, и было видно, что разговор этот труден для нее. После похищения тете, как положено, дали возможность встретиться и поговорить с племянницей, и та сказала, что согласна выйти замуж.
Мне было очень интересно услышать мнение Соби, смелой и умной женщины. Соби сказала, что похищенная девушка имеет право отказаться от замужества и тогда ее обязаны вернуть родителям. Но на практике воспользоваться этим правом бывает очень непросто. На неопытную девушку, лишенную поддержки близких, оказывается такое психологическое давление, ее ставят в такие условия, когда сказать «нет» для нее становится почти невозможно. Соби рассказала, как пытались похитить ее родственницу, сколько твердости и даже находчивости от нее потребовалось, чтобы разрушить планы похитителей. Например, у этой девушки под каким-то предлогом попросили мобильный телефон, чтобы лишить связи с родственниками, но она сразу сообразила, в чем дело, и выхватила у похитителя трубку . Соби считает, что учительница, о которой мы говорили, не знала, как себя вести в такой ситуации, потому что выросла в России и не была готова к тому, чтобы дать похитителям достойный отпор.
После обеда едем в разрушенное высокогорное село Зумсой, о трагической судьбе которого мемориальцы сняли документальный фильм «Плачущее солнце». Последние жители оставили село в 2005 г. , когда был убит глава администрации села Абдул-Азим Янгульбаев. После обращения мемориальцев к Р.Кадрову на встрече в 2008 г., в селе начались восстановительные работы. Но для того, чтобы вновь наладить в жизнь в селе, необходимо возродить главный источник существования в горах - сельское стадо, уничтоженное военными. Зумсойцы написали открытое письмо, в котором просят помочь им обзавестись скотом. Мы приняли участие в распространении этого воззвания - и получили отклик от нескольких близких Комитету частных лиц и английской благотворительной организации «Medical Aid and Relief for Children of Chechnya» (MARCCh). Правда, речь шла пока о небольших пожертвованиях, но все же пора было съездить в село и посмотреть на месте, как ими следует распорядиться.
Предполагая, что легковой автомобиль Рашида, на котором мы приехали, может не одолеть дорогу в Зумсой, я заранее попросила главу администрации села Салмана Магомадова помочь с подходящим транспортом. Как и договорились, он ждал нас в с. Ушкалой, откуда дорога поворачивает на Зумсой. Но с ним была лишь один «уазик», в котором сидело несколько вооруженных мужчин. Я не сразу поняла, что Салман счел охрану более актуальным вопросом, чем транспорт. Кроме Салмана и охраны, к нам присоединилась Ровзан, бывшая учительница из с. Зумсой, а теперь - сотрудница «Мемориала», и молодая девушка, управделами зумсойской администрации.
Двинулись вверх, и очень быстро стало ясно, что автомобиль Рашида здесь не пройдет. Решили оставить машину и идти пешком. Для нас, много месяцев не бывавших на природе, эта прогулка в горах ослепительным ранневесенним днем была настоящим подарком. Но все же долго подниматься вверх с непривычки становилось все труднее. Так что через некоторое время мы с Маликой воспользовались настойчивым приглашением военных и сели в их машину. Потом из села пришла «нива» и забрала остальных. Пока мы ехали, одному из наших спутников - это был местный участковый -позвонили и приказали проверить наши документы. (Видимо, наш знакомый решил компенсировать неудачу, которую потерпел в Итум-Кали).
Чем выше в горы, тем хуже дорога, кое-где на узком и крутом повороте колеса автомобиля почти зависают над обрывом - становится страшно. Вот и село - вернее то место, где оно было. Место великолепное. Село располагается на нескольких пологих площадках широкого ущелья, над которым возвышаются торжественные остроконечные вершины, а на дне бежит речка Зумсой.
Сначала нас привезли к двум очень ветхим, но уцелевшим домам (один из них принадлежит семье Ровзан). В них сейчас посменно живут мужчины, жители села, занятые на восстановительных работах. Их семьи пока остаются на равнине. Участковый принялся изучать наши паспорта, женщины, не обращая внимания на наши протесты, занялись обедом, а мы во главе с Салманом поехали к тому месту, где развернулись основные строительные работы. Это довольно широкая площадка, расчищенная и выровненная под строительство. Здесь уже стоит небольшое новое здание амбулатории, заложено несколько фундаментов жилых домов, у одного из них начат строительством первый этаж.
Салман планирует устроить здесь административный центр села, построить школу, здание администрации. Сюда уже подведена линия электропередач. (В селе никогда не было электричества). Правда, света пока нет. Воды - тоже. Раньше она поступала в село из трех горных родников самотеком по трубам. Сейчас они разрушены, но власти обещают заменить их.
С этой площадки открывается вид на большую часть села: всюду сплошные развалины - после ухода жителей дома были сожжены. Только в одном месте виднеется свежий фундамент, да еще один недостроенный дом, подведенный под крышу.
Пожилой мужчина показывает мне рукой место на другой стороне ущелья, где когда-то был его дом. Власти планируют построить 10 домов, и его дом в их число не входит. Салман предлагает ему строиться здесь, в центре, но мужчине это совсем не удобно: его земля там, за рекой, там можно посадить огород, разместить скот. Но туда от центра не меньше полчаса ходу. А здесь - чужая земля, пусть хозяева давно уехали, но, по чеченским понятиям, даже через 100 лет они вправе востребовать свою землю обратно. Почему же стройка ведется именно на этой площадке? Да потому, что строить в одном месте властям удобнее. Потом и некоторые другие наши собеседники высказывались в том же духе.
Тем временем Салман делится своими планами со Светланой Алексеевной и Марем: большая часть домов, которые строятся в центре, станут собственностью села, здесь будут жить вернувшиеся в село семьи, пока строятся их дома, а еще это жилье будут предоставлять приглашенным в село специалистам: учителям, фельдшеру.
Итак, конфликт, и у каждого - своя правда. Но нам показалось, что Салман все-таки правее, так как думает о селе в целом, о его развитии, а его оппоненты - только о своих интересах. И в конце концов они поймут его, возможно - уже понимают, просто не могут упустить случай пожаловаться постороннему человеку. В любом случае решение, предложенное Салманом, хоть и вызывает недовольство, менее чревато конфликтами, чем строительство на казенный счет домов нескольким семьям.
Возвращаемся в дом Ровзан. За обедом, отвертеться от которого нам так и не удалось, продолжаем разговор. По общему мнению, самая первоочередная проблема здесь - безопасность. Люди боятся, что любая вылазка боевиков обернется для них новой «зачисткой» или обстрелом. Если бы село охранялось милицией, то тогда бы уже она, а не жители несли ответственность за возможные инциденты. Без такой минимальной гарантии безопасности люди не хотят возвращаться в село. Вторая проблема (из тех, в решении которых в состоянии помочь гуманитарные организации) тоже пока не скот, а трактор - для расчистки дорог, перевозки дров, сена, обработки земли под посев. Трактор хорош еще тем, что мог бы служить всему селу и не вызывать раздоров. А скот, конечно, очень нужен, но его можно купить и позже, когда люди реально начнут возвращаться в село.
На обратном пути на итум-калинском посту у нас опять собрали паспорта: оказывается милиционерам нагорело за то, что при нашем въезде в район они ограничились регистрацией машины. «Вас представили такими преступниками…» - удивленно сказали нам на посту.
Постскриптум
Поскольку я пишу этот отчет через два месяца после поездки, есть возможность рассказать о некоторых ее результатах.
Фельдшер Амина приступила к работе в отремонтированной нами амбулатории в с Шаро-Аргун. На вопрос о зарплате отвечает, что все нормально.
Выяснилось, что заведующая Шаро-Аргунской библиотекой Луиза только числится библиотекарем, а живет вместе с семьей в Грозном. Вот почему никто не сказал нам про библиотеку: ее фактически нет. После нашего отъезда Луиза забрала привезенные нами книги и закрыла в своей библиотеке. Глава сельской администрации несколько раз говорил мне по телефону, что переведет библиотеку в наш центр. Наконец, совсем недавно это произошло. Глава администрации сказал, что Луиза вернула книги и работает, а если не будет работать, то ее легко заменить. Очень сомнительно, что она работает и что ее легко заменить: ведь глава администрации сам живет в Грозном и вряд ли захочет ссориться с односельчанами из-за библиотеки.
Учиться компьютеру в конце марта вместо Луизы поехал с нашими учителями в подмосковный г. Пущино юный шаро-аргунец Усман. Сейчас он уже обучает местную молодежь работать на наших компьютерах.
Ограда вокруг Шаро-Аргунского центра до сих пор не построена. Все-таки эстетические соображения взяли верх.
Мы начали помогать зумсойцам налаживать жизнь на пепелище. В конце апреля мы на средства французской организации CCFD (Католический комитет за развитие и против голода оказали помощь на проведение полевых работ 17 семьям, решившим уже в этом году возделать и засеять свою землю.
Ищем спонсоров на покупку трактора.
5 мая 2009 г.
Сразу по прилете в Грозный отправляюсь вместе с нашим координатором Маликой и водителем Рашидом на уже знакомый двор брата мемориальца Оюба.
В ноябре 2007 г. мы заполнили этот огромный двор книгами, привезенными из Москвы в длинной фуре. Мы провели тогда на этом дворе несколько дней: распаковывали книги, раскладывали их по кучкам для 19 школ, а затем вновь увязывали и развозили по горным школам. Если бы Оюб не придумал тогда разгрузить книги во дворе брата, не представляю, где бы еще мы могли разместиться со всем этим хозяйством.
В этот раз незадолго до моего приезда на этом дворе опять разгрузилась фура, доставившая из Москвы оборудование для 18 школ, включенных в наш новый проект (см. о нем в декабрьском отчете).
Люди, не бывавшие в Чечне, увидев этот двор на фотографии, наверное, не сразу поймут, что это именно двор: так мало он похож на то, к чему мы привыкли в России. Двор мощеный, крытый и таких размеров, что скорее напоминает ангар для небольшого самолета, чем двор частного дома. Идеально чисто и пусто - это явно не то место, куда складывают разные ненужные вещи. Но это и не место отдыха: нет ни цветов, ни деревьев, ни кустов (все это может быть где-нибудь за домом, на огороде). Правда, вдоль стен стоят длинные деревянные диваны, но они теряются в пространстве двора и не создают уюта. У брата Оюба двор окружен жилыми постройками: слева одноэтажная кухня-столовая, справа - тоже одноэтажное, но более высокое и солидное здание, где находятся спальни. Обитатели дома постоянно перебегают через двор в домашней одежде в любое время года. Так что он служит чем-то вроде огромной прихожей.
Конечно, такой двор, как у брата Оюба, есть не в каждом частном доме, но я уверена, что каждая семья хотела бы иметь такой двор. Дело в том, что двор -важный элемент чеченского дома. Это общественное место, куда по всякого рода радостным и печальным случаям собираются многочисленные родственники. Поэтому двор должен вмещать десятки и даже сотни людей - чем больше, тем лучше. Посещать родных в таких случаях, даже, по нашим понятиям, очень дальних, - святая обязанность каждого чеченца, на выполнение которой здесь тратят массу времени. И это - не просто ритуал. Демонстрируя заинтересованность в жизни родственников, чеченцы сохраняют за собой право на ответное участие с их стороны. Несмотря на то, что традиции и многие родственные связи за последние годы подверглись серьезной коррозии, эта взаимная поддержка остается основным ресурсом выживания чеченского народа.
2 марта. Шаро-Аргун. Подготовка
Оборудование для школ закупалось по их заявкам. Каждой школе мы купили то, что хотели учителя или директор, в пределах предусмотренной бюджетом средней суммы - 95 000 рублей. Поскольку пожелания школ были разными, в груде привезенного из Москвы добра, заполнившего двор брата Оюба, нам надо было подобрать то, что предназначалось каждой школе. Это требовало времени. В первый день мы сумели подобрать оборудование для четырех сел Шатойского района - для школ в с. Халкелой, Дай и Нохч-Келой, а также - для школы, библиотеки и амбулатории в селе Шаро-Аргун. На следующее утро Оюб до отказа набил этими вещами грузовичок своего племянника, и мы двинулись в горы. Поскольку добрая половина груза предназначалась для Шаро-Аргуна, мы решили разгрузиться именно там и попросить приехать туда за своим оборудованием директоров трех других школ.
Помимо раздачи оборудования, в Шаро-Аргуне нам предстояло подготовить к открытию наш небольшой социально-культурный центр: амбулаторию и библиотеку. Чтобы организовать этот центр, мы использовали пожертвование французских коллег-правозащитников, а также часть премии им. А.Д.Сахарова, которую Норвежский Хельсинкский Комитет присудил в 2007 г. председателю нашего Комитета Светлане Ганнушкиной.
Прошлой осенью три местных жителя под руководством Оюба отремонтировали обветшавшее здание сельской амбулатории, большая часть которого пустовала уже несколько лет. Мы договорились с местной администрацией, что в двух отремонтированных комнатах возобновит работу амбулатория, а в двух других разместится библиотека с двумя компьютерами (чтобы сделать библиотеку более привлекательной для сельской молодежи). Теперь мы привезли мебель для амбулатории, библиотеки и расположенной в том же здании начальной школы, а также книги и оргтехнику. Оставалось собрать мебель, расставить книги, подключить компьютеры, копир - и можно открывать центр.
Я отношусь к Шаро-Аргунскому проекту с большим энтузиазмом. Он кажется мне почти идеальным. При сравнительно небольших затратах (14 тысяч евро) он решает сразу несколько задач: в селе возобновляет работу амбулатория, открывается библиотека с компьютерами, благодаря этому, жизнь в этом полуразрушенном отдаленном селе становится немного комфортнее и интересней. Не знаю, почему, но у представителей местной администрации и даже у жителей села я не заметила такого же энтузиазма. Местные жители, давно не имевшие работы и получившие ее на ремонте, работали словно из-под палки. Оюбу все время приходилось их контролировать и подталкивать. Глава сельской администрации никакого интереса к ходу ремонта не проявлял. Пообещал организовать белхи (традиционный аналог нашего субботника) для сооружения изгороди вокруг центра, но так и не сделал этого.
Вокруг этой изгороди возник конфликт. Оюб специально съездил в Шелковской район, чтобы закупить для нее стойки из стволов акации. Такие стойки выглядят неказисто, но отличаются редкой прочностью, которая со временем только увеличивается. Вообще я заметила, что суровый Оюб совсем не безразличен к эстетике, но если надо выбирать между эстетикой и практичностью, он твердо выбирает последнюю. Однако, оказалось, что для шаро-аргунцев эстетика важнее. Незадолго до нашего приезда они начали было копать ямы под стойки для изгороди, но потом бросили, сказав, что такие стойки годятся только для огорода. Когда мы приехали, стойки сиротливо валялись на земле.
Другим проявлением этой незаинтересованности или, вернее, какого-то отстраненного отношения к нашей деятельности в селе стало то, что только в этот приезд нам вдруг сообщили, что библиотека в селе уже есть. Я была поражена. Мы обсуждали наш проект по созданию шаро-аргунского центра с главой администрации села, с учителями местной школы, в районной администрации, говорили, что хотим открыть в составе этого центра небольшую библиотеку - и ни разу никто даже не заикнулся, что библиотека в селе уже есть. Сейчас в горах Чечни это - большая редкость, большинство библиотек уничтожено. Я и предположить не могла, что в этом маленьком полуразрушенном селе, где до недавнего времени нельзя было даже посмотреть телевизор, есть своя библиотека.
Конечно, мне захотелось на нее взглянуть. Библиотека, расположенная в небольшом пустующем частном доме, была закрыта. Родственники и соседи хозяев дома сообщили нам, что библиотекарша уехала по делам в Грозный. Они же любезно согласились открыть и показать нам библиотеку. Маленькое ветхое холодное помещение, два стеллажа блеклых, изданных еще в советское время книг совершенно случайного подбора. Несмотря на чистоту, все выглядит так, будто сюда лет 10 никто не заглядывал.
Но женщина, которая открыла нам библиотеку, на мой вопрос ответила, что дети сюда приходят. Я позвонила библиотекарше Луизе, рассказала, что мы привезли книги и компьютеры и предложила встретиться 4 марта на открытии центра. Я хотела обсудить с ней, где будет размещаться библиотека и, раз уж теперь в ее ведении появились компьютеры, пригласить ее поехать с нашими учителями в Москву, чтобы поучиться работать на компьютере.
3 марта. Двор брата
Этот день мы опять провели на дворе у брата Оюба: подбирали и передавали оборудование директорам «наших» школ Веденского и Ножай-Юровского районов, которых пригласили приехать в Грозный. В целом все было нормально, но все же обнаружились некоторые нехватки. В основном, это были мелочи (ракетки для тенниса, мячи и пр.). Из относительно дорогих вещей не хватило только одной швейной машинки. При таком масштабе закупок ошибки были неизбежны и, по моему мнению, они оказались минимальными. Мы решили, что обязательно найдем способ восполнить школам эти нехватки.
Мы не имеем не привычки, ни умения «пиарить» нашу работу. В этот раз друзья из грозненского «Мемориала» решили преодолеть нашу инерцию и сообщили о нашей гуманитарной миссии в местные СМИ. Благодаря этому, несколько журналистов пришли, чтобы взять у нас интервью. Вечером нас пригласил к себе главный редактор газеты «Хьехархо» (Учитель) Ш.М.Цуруев. После расспросов о нашей работе в Чечне, редактор задал нам вопрос, который его, видимо, сильно волнует. Он сказал, что, будучи русскими, мы, конечно, хотим, чтобы все говорили по-русски. (Интересно, почему он так решил?). А как мы относимся к тому, что в последнее время высокопоставленные чиновники высказываются за ограничение сферы применения национальных языков?
Но наибольший интерес к нашей работе проявила корреспондент газеты «Вести республики» Марем Нохчиева: она пришла поговорить с нами на двор брата Оюба, сопровождала нас в поездках в Шатойский и Итум-Калинский районы и подготовила пять публикаций. Такой прессы не имела ни одна из наших гуманитарных акций.
4 марта. Шаро-Аргун. Открытие
Вообще я терпеть не могу официальные церемонии, но открытие шаро-аргунского центра мы решили провести торжественно, чтобы привлечь к нему внимание местных жителей и властей. То отношение, о котором я говорила выше, заставило меня опасаться, что он может стать мертворожденным младенцем. Поэтому на открытие центра приехала председатель нашего Комитета Светлана Алексеевна Ганнушкина. Малика, по моей просьбе, пригласила районное начальство, а глава шаро-аргунской администрации Хаваж Башаев - жителей села. С нами поехали Малика,Оюб, мемориалец из Назрани Ахмет и журналистка Марем. Ахмет лучше нас всех разбирается в компьютерах, и я попросила его съездить с нами на случай, если понадобится помощь с новой техникой.
Когда мы приехали, в здании центра уже собралось несколько человек, в основном - женщины (потом оказалось, что это были сотрудницы районного отдела культуры). Я принялась наводить марафет: убирать оставшийся после сборки мебели мусор, вытирать пыль, расставлять поуютнее мебель. Я суетилась, а женщины наблюдали за мной с каменными лицами. (Это был первый случай, когда мне в Чечне дали возможность заняться уборкой). Потом стал набираться народ: приехали из Шатойской районной администрации (замглавы, заврайоно, главврач ЦРБ, глава администрации села, пришли жители села - взрослые и дети. Неожиданно оказалось, что их - местных жителей - довольно много.
Никакого сценария у нас не было. Когда Светлана Алексеевна и люди из администрации заняли место в президиуме, я, волнуясь, взяла слово. И тут, - кажется, впервые в жизни - я устроила провокацию. Я рассказала про незаинтересованное отношение к центру со стороны местных жителей и властей, про библиотеку, про проблемы с охраной (школьный сторож отказывается охранять все здание за ту же зарплату), про изгородь. Сказала, что мы, создавая центр, хотели, чтобы жизнь в этом селе была хотя бы чуть-чуть интереснее и комфортнее. И что теперь уже только от них, местных, зависит, будет ли этот центр жить.
По мнению Светланы Алексеевны, не стоило на презентации говорить об этом. Может быть. Если мое выступление было бестактным, то, надеюсь, ее выступление (она говорила после меня) сгладило неприятное впечатление от моего. Но мне хотелось вызвать возражения, и я их услышала. Шатойские чиновники один за другим каждый что-нибудь пообещали: обеспечить нормальную работу амбулатории, организовать охрану, наладить водяное отопление, сделать ограду.
Выступила и заведующая центральной районной библиотекой с необычным именем Бусама. Она сказала мне, чтобы я не жалела, что привезла сюда книги, что не только в этом селе, но и в центральной районной библиотеке нет детских книг и что новые книги, кроме выпускаемых грозненским издательством, в местные библиотеки вообще не поступают. Я возразила, что ни о чем не жалею, но слова Бусамы произвели на меня впечатление. И на Светлану Алексеевну тоже. Мы решили, что надо искать возможность помочь чеченским библиотекам детскими книгами. Только надо привозить обязательно новые, в красивых обложках, с картинками. В этих краях люди отвыкли от книг, и чтобы приучить к ним, надо, чтобы они выглядели привлекательно.
Журналистка Марем с чувством прочла стихи собственного сочинения, поставив пафосную точку в официальной части презентации.
Со мной заговорила грустная молодая женщина Амина. Она - фельдшер. Сказала, что собирается вместе с тремя детьми перебраться в Шаро-Аргун к родственникам и хотела бы работать в «нашей» амбулатории. Кажется, ее переезд связан с какой-то семейной драмой, но я обрадовалась. С фельдшером была проблема: среди местных жителей такого специалиста нет, а ездить из других сел сюда неудобно - нет регулярного транспортного сообщения. Амина попросила как-то помочь, чтобы у нее была полноценная зарплата. Я тут же спросила об этом главврача ЦРБ. Он пообещал, что все будет нормально. (Вообще-то я ему верю, но не все зависит от него. Не знаю, как в здравоохранении, но вообще в бюджетной сфере здесь практикуется регулярное урезание зарплат в пользу вышестоящего начальства).
Заиграла музыка: женщины из отдела культуры что-то спели под баян, а потом началась лезгинка. Правда, танцоров оказалось немного. Светлана Алексеевна станцевала с заведующим отделом образования. Больше танцевали дети.
Потом было угощение: мы привезли сладости, местные женщины устроили обед. Люди разбрелись по комнатам: взрослые расселись за длинным столом, дети в библиотеке рассматривали книжки, молодежь постарше собралась вокруг Ахмета и компьютеров.
В общем, все получилось совсем неплохо - лучше, чем я ожидала.
5 марта. ЧК начеку.
Похищение невест. Сожженный рай.
В Итум-Кали едем со Светланой Алексеевной, Маликой и мемориальцем из Грозного Шамилем. На белом микроавтобусе, купленном нами в 2007 г. на средства МИД Франции и подаренном итум-калинскому районо, везем оборудование для четырех наших школ. По дороге останавливаемся в с. Нихалой , расположенном на границе Шатойского и Итум-Калинского района, выгружаем оборудование для местной школы. На посту при въезде в Итум-Калинский район я несколько напрягаюсь: в прошлый раз ( в декабре 2008 г.) именно на этом посту начались наши проблемы. Теперь проезжаем без задержки.
В Итум-Калинской школе выгружаем оборудование, предназначенное для этой и еще двух школ - Гухойской и Тазбичинской. На пороге школы рядом с заведующей районным отделом образования Соби Шахбулатовой замечаю одного из тех двух фээсбэшников, которые помещали нам работать в прошлый приезд, а потом докучали визитами и расспросами Соби и учителям-участникам наших семинаров. Чтобы не сказать ему какую-нибудь грубость, я сделала вид, что не знаю его. А Светлана Алексеевна с ним разговорилась. «Это вы напугали нашу француженку?» - спросила она. Фээсбэшник ответил, что не имеет к ней никаких претензий. «Зато у нас есть к вам претензии», - сказала Светлана. Впрочем, беседа была вполне мирной. Под конец он попросил Светлану Алексеевну показать паспорт. Она предложила ему сначала предъявить свой: «Согласитесь, - сказала она, - я не обязана показывать свои документы неизвестному лицу». Молодой человек оказался не готов к такому повороту событий, сказал, что где-то забыл свой паспорт, что документы есть у его товарища. Но этот товарищ так и не появился.
Когда гухойцы и тазбичинцы погрузили свое оборудование, нас усадили за стол. Разговор зашел о событии, взволновавшем нас накануне отъезда: о похищении с целью замужества участницы наших семинаров, молодой учительницы из с. Тазбичи, очень живой, милой и интеллигентной девушки. Оказалось, что похитители воспользовались отъездом ее тети, старшей родственницы, которая несла за нее ответственность. (Родители девушки живут в Центральной России). Эта тетя (она же - директор Тазбичинской школы) сидела с нами за столом, и было видно, что разговор этот труден для нее. После похищения тете, как положено, дали возможность встретиться и поговорить с племянницей, и та сказала, что согласна выйти замуж.
Мне было очень интересно услышать мнение Соби, смелой и умной женщины. Соби сказала, что похищенная девушка имеет право отказаться от замужества и тогда ее обязаны вернуть родителям. Но на практике воспользоваться этим правом бывает очень непросто. На неопытную девушку, лишенную поддержки близких, оказывается такое психологическое давление, ее ставят в такие условия, когда сказать «нет» для нее становится почти невозможно. Соби рассказала, как пытались похитить ее родственницу, сколько твердости и даже находчивости от нее потребовалось, чтобы разрушить планы похитителей. Например, у этой девушки под каким-то предлогом попросили мобильный телефон, чтобы лишить связи с родственниками, но она сразу сообразила, в чем дело, и выхватила у похитителя трубку . Соби считает, что учительница, о которой мы говорили, не знала, как себя вести в такой ситуации, потому что выросла в России и не была готова к тому, чтобы дать похитителям достойный отпор.
После обеда едем в разрушенное высокогорное село Зумсой, о трагической судьбе которого мемориальцы сняли документальный фильм «Плачущее солнце». Последние жители оставили село в 2005 г. , когда был убит глава администрации села Абдул-Азим Янгульбаев. После обращения мемориальцев к Р.Кадрову на встрече в 2008 г., в селе начались восстановительные работы. Но для того, чтобы вновь наладить в жизнь в селе, необходимо возродить главный источник существования в горах - сельское стадо, уничтоженное военными. Зумсойцы написали открытое письмо, в котором просят помочь им обзавестись скотом. Мы приняли участие в распространении этого воззвания - и получили отклик от нескольких близких Комитету частных лиц и английской благотворительной организации «Medical Aid and Relief for Children of Chechnya» (MARCCh). Правда, речь шла пока о небольших пожертвованиях, но все же пора было съездить в село и посмотреть на месте, как ими следует распорядиться.
Предполагая, что легковой автомобиль Рашида, на котором мы приехали, может не одолеть дорогу в Зумсой, я заранее попросила главу администрации села Салмана Магомадова помочь с подходящим транспортом. Как и договорились, он ждал нас в с. Ушкалой, откуда дорога поворачивает на Зумсой. Но с ним была лишь один «уазик», в котором сидело несколько вооруженных мужчин. Я не сразу поняла, что Салман счел охрану более актуальным вопросом, чем транспорт. Кроме Салмана и охраны, к нам присоединилась Ровзан, бывшая учительница из с. Зумсой, а теперь - сотрудница «Мемориала», и молодая девушка, управделами зумсойской администрации.
Двинулись вверх, и очень быстро стало ясно, что автомобиль Рашида здесь не пройдет. Решили оставить машину и идти пешком. Для нас, много месяцев не бывавших на природе, эта прогулка в горах ослепительным ранневесенним днем была настоящим подарком. Но все же долго подниматься вверх с непривычки становилось все труднее. Так что через некоторое время мы с Маликой воспользовались настойчивым приглашением военных и сели в их машину. Потом из села пришла «нива» и забрала остальных. Пока мы ехали, одному из наших спутников - это был местный участковый -позвонили и приказали проверить наши документы. (Видимо, наш знакомый решил компенсировать неудачу, которую потерпел в Итум-Кали).
Чем выше в горы, тем хуже дорога, кое-где на узком и крутом повороте колеса автомобиля почти зависают над обрывом - становится страшно. Вот и село - вернее то место, где оно было. Место великолепное. Село располагается на нескольких пологих площадках широкого ущелья, над которым возвышаются торжественные остроконечные вершины, а на дне бежит речка Зумсой.
Сначала нас привезли к двум очень ветхим, но уцелевшим домам (один из них принадлежит семье Ровзан). В них сейчас посменно живут мужчины, жители села, занятые на восстановительных работах. Их семьи пока остаются на равнине. Участковый принялся изучать наши паспорта, женщины, не обращая внимания на наши протесты, занялись обедом, а мы во главе с Салманом поехали к тому месту, где развернулись основные строительные работы. Это довольно широкая площадка, расчищенная и выровненная под строительство. Здесь уже стоит небольшое новое здание амбулатории, заложено несколько фундаментов жилых домов, у одного из них начат строительством первый этаж.
Салман планирует устроить здесь административный центр села, построить школу, здание администрации. Сюда уже подведена линия электропередач. (В селе никогда не было электричества). Правда, света пока нет. Воды - тоже. Раньше она поступала в село из трех горных родников самотеком по трубам. Сейчас они разрушены, но власти обещают заменить их.
С этой площадки открывается вид на большую часть села: всюду сплошные развалины - после ухода жителей дома были сожжены. Только в одном месте виднеется свежий фундамент, да еще один недостроенный дом, подведенный под крышу.
Пожилой мужчина показывает мне рукой место на другой стороне ущелья, где когда-то был его дом. Власти планируют построить 10 домов, и его дом в их число не входит. Салман предлагает ему строиться здесь, в центре, но мужчине это совсем не удобно: его земля там, за рекой, там можно посадить огород, разместить скот. Но туда от центра не меньше полчаса ходу. А здесь - чужая земля, пусть хозяева давно уехали, но, по чеченским понятиям, даже через 100 лет они вправе востребовать свою землю обратно. Почему же стройка ведется именно на этой площадке? Да потому, что строить в одном месте властям удобнее. Потом и некоторые другие наши собеседники высказывались в том же духе.
Тем временем Салман делится своими планами со Светланой Алексеевной и Марем: большая часть домов, которые строятся в центре, станут собственностью села, здесь будут жить вернувшиеся в село семьи, пока строятся их дома, а еще это жилье будут предоставлять приглашенным в село специалистам: учителям, фельдшеру.
Итак, конфликт, и у каждого - своя правда. Но нам показалось, что Салман все-таки правее, так как думает о селе в целом, о его развитии, а его оппоненты - только о своих интересах. И в конце концов они поймут его, возможно - уже понимают, просто не могут упустить случай пожаловаться постороннему человеку. В любом случае решение, предложенное Салманом, хоть и вызывает недовольство, менее чревато конфликтами, чем строительство на казенный счет домов нескольким семьям.
Возвращаемся в дом Ровзан. За обедом, отвертеться от которого нам так и не удалось, продолжаем разговор. По общему мнению, самая первоочередная проблема здесь - безопасность. Люди боятся, что любая вылазка боевиков обернется для них новой «зачисткой» или обстрелом. Если бы село охранялось милицией, то тогда бы уже она, а не жители несли ответственность за возможные инциденты. Без такой минимальной гарантии безопасности люди не хотят возвращаться в село. Вторая проблема (из тех, в решении которых в состоянии помочь гуманитарные организации) тоже пока не скот, а трактор - для расчистки дорог, перевозки дров, сена, обработки земли под посев. Трактор хорош еще тем, что мог бы служить всему селу и не вызывать раздоров. А скот, конечно, очень нужен, но его можно купить и позже, когда люди реально начнут возвращаться в село.
На обратном пути на итум-калинском посту у нас опять собрали паспорта: оказывается милиционерам нагорело за то, что при нашем въезде в район они ограничились регистрацией машины. «Вас представили такими преступниками…» - удивленно сказали нам на посту.
Постскриптум
Поскольку я пишу этот отчет через два месяца после поездки, есть возможность рассказать о некоторых ее результатах.
Фельдшер Амина приступила к работе в отремонтированной нами амбулатории в с Шаро-Аргун. На вопрос о зарплате отвечает, что все нормально.
Выяснилось, что заведующая Шаро-Аргунской библиотекой Луиза только числится библиотекарем, а живет вместе с семьей в Грозном. Вот почему никто не сказал нам про библиотеку: ее фактически нет. После нашего отъезда Луиза забрала привезенные нами книги и закрыла в своей библиотеке. Глава сельской администрации несколько раз говорил мне по телефону, что переведет библиотеку в наш центр. Наконец, совсем недавно это произошло. Глава администрации сказал, что Луиза вернула книги и работает, а если не будет работать, то ее легко заменить. Очень сомнительно, что она работает и что ее легко заменить: ведь глава администрации сам живет в Грозном и вряд ли захочет ссориться с односельчанами из-за библиотеки.
Учиться компьютеру в конце марта вместо Луизы поехал с нашими учителями в подмосковный г. Пущино юный шаро-аргунец Усман. Сейчас он уже обучает местную молодежь работать на наших компьютерах.
Ограда вокруг Шаро-Аргунского центра до сих пор не построена. Все-таки эстетические соображения взяли верх.
Мы начали помогать зумсойцам налаживать жизнь на пепелище. В конце апреля мы на средства французской организации CCFD (Католический комитет за развитие и против голода оказали помощь на проведение полевых работ 17 семьям, решившим уже в этом году возделать и засеять свою землю.
Ищем спонсоров на покупку трактора.
5 мая 2009 г.