НевидИмость
Я привыкла быть невидимкой и сроднилась с этим состоянием. Оказалось, что так намного удобнее. Невидимкой или одиночкой. Это, конечно разные вещи, но иногда они очень близки.
Попалась сердобольная гостья, которая переживает по поводу того, что я не сижу со всеми за столом, что не пришла париться, что, пока они практикуют, должна готовить. А я не хочу. Не хочу по сигналу выбегать из комнаты и забирать положенную мне тарелку, не хочу, словно выполняя тяжелую повинность, сидеть за столом и чавкать со всеми в унисон, а потом дружной толпой идти париться и там, снова потягивая чай, натянуто улыбаться, чувствуя абсолютную несовместимость с главным заводилой, который, похоже, чувствует мою к нему антипатию.
Мне гораздо удобнее так: сидеть на диване и тихонько печатать с кружкой своего напитка в удобное для меня время. Обедать, закрывшись в комнате, визави с ноутбуком. И даже сейчас, когда некоторые с сочувствием на меня смотрят, мне гораздо легче и приятнее быть одной.
Очень хотелось в баню и пришлось быть… частью команды. Но начала я с бассейна: отмахав положенные сто десять раз и, немного замерзнув, пошла греться. А там… всего 60 градусов и мне реально было холодно в парилке, потому что организм ожидал совсем другого. Вот они, минусы коллективизма: приходится подстраиваться под тех, кто не привык париться, поэтому начало такое вялое. В дальнейшем стало теплее, но сидеть в сауне три часа в мои планы не входило. Наблюдала процедуру “первого пара”, когда известное вам уже по предыдущим постам лицо, произнося какие-то ругательства заклятья, размахивало специально привезенным опахалом. Не сильно жаждала быть участникам шоу, но они бегали туда-сюда, а я хотела хоть немного согреться, поэтому вынуждена была прерывать свое одиночное сидение подобными зрелищами. Выпив чашку чая и снова угнездившись на верхней полке, была пришлось покинуть помещение уже через пару минут, так как начинался очередной индивидуальный обряд, высидеть который целиком я бы не смогла, а выходить во время оного строго воспрещалось, поэтому пришлось удалиться до его начала.
Не солоно хлебавши, ушла к себе, утвердившись еще раз в мысли, что одной лучше. Мои родители такие, и мой сын, а, может, и оба, продолжают славную традицию… “Сто лет одиночества”, не перечитать ли тебя?
А про невидимость ничего и не написала. Гораздо приятнее ворковать для кастрюль и сковородок, над мисками и противнями, размахивая в качестве волшебной палочки лопатками и поварешками, чем быть по ту сторону, хотя, порой, не скрою, тянет и поближе к людям (но не долго). Танцуешь одной тебе понятные танцы, тихонько напевая себе под нос одной тебе известные песни, и кайфуешь от того, что не нужно натянуто улыбаться, составлять слова в правильные фразу, думая о том, чтобы никого не обидеть и не сказать лишнее. Не думая о том, как ты выглядишь и что от тебя ждут.
Тебя никто не видит, а внутрь никто почти не допущен, чтобы услышать. Хоть и нет стены и даже стеклянного экрана между, ты будто в другом мире, в параллельной реальности, которая лишь производит то, что попадает в реальность всамделишную, то есть прямиком на обеденный стол.
Чудесно неслышно выходить из дома и приходить, иногда чуть ли не бегом, а иногда словно в замедленной съемке, думая свои мысли, грезя наяву (нет, этот пункт нужно вычеркнуть), решая какие-то дурацкие никому не понятные задачки. Ни перед кем не отчитываться и не отвечать на вопрос, куда и откуда, зачем и почему. Просто жить тихонько свою неприметную и никому не нужную важную жизнь, не мешая окружающим.