Волчьи пляски
Проходит день. Обычный ветреннотеплый апельсиновосолнечный день людей. И за повседневными делами, звуками, движениями, мыслями, словами ты спокойна. Они все вместе заглушают тот серебряный свет, который настойчиво хочет к тебе пробиться. Он кричит безмолвным шепотом,он струится среди деревьев, букв и минут, стучится в окна и в голову, старается посеребрить каждую мысль. Ты его не слышишь, точнее отмахиваешься, как от назойливой мухи. Но ты знаешь, что сядет солнце и взойдет луна. И во всем мире останется только он. Этот серебряный свет. Он пропитает воздух и его аромат вызовет в самом дальнем глухом уголке души невыносимую тоску. Тоску по горам, сверкающим острыми пиками или покрытым густыми дремучими лесами. Тоску по ночным равнинам, бескрайним и безмолвным под бездонным небом. Тоску по огромной сияющей звенящей луне.
И однажды ночью ты не выдержишь. Ты решишься. Ты выпустишь эту тоску, которая огромной волной захлестнет всю душу, вывернет тебя наизнанку, заставит кричать каждую клеточку тела, встряхнет, крутанет в своем водовороте и бросит на пол. И в тот момент, когда ты подумаешь, что все, тебя нет, эта жуткая тоска тебя убила, ты вдруг почувствуешь, что ты еще жива. Только нос стал чувствовать больше запахов, мягкие уши могут поворачиваться в разные стороны и слышать даже слабый шорох соседской мыши, крепкие лапы заменили ноги и руки. Ты стала ей, стала Волчицей. И эта тоска - это была тоска по бегу, бегу по горам, лесам и равнинам.
Безудержному, безумному бегу по краю пропасти, через непролазный кустарник, по залитой лунным светом равнине. Бег на пределе, бег с ветром в лицо, бег изнуряющий, но тут же рождающий приток новой безграничной, бездонной силы, заполняющей все естество Волчицы. Больше не будет ночей, полных страха перед луной и серебряным светом, перед тоской, рвущейся из души. Только ночи, полные гор, полные бега, запахов, охоты, свободы и ветра. Идти по следу, уткнувшись носом в землю и чувствуя ее теплый, слегка отдающий мхом и плесенью аромат, как у чашки черного пуэра. С легкостью перепрыгивать трещины в горах, дно которых теряется в непроглядной тьме. Стоять на берегу реки, любуясь лунной дорожкой и впитывая звенящую тишину природы.
И в одну из лунных ночей на сто раз хоженной тропинке столкнуться с Волком, спокойно стоящим и ждущим, когда ты пробежишь мимо. Встать резко, как будто натолкнувшись на невидимую стену. Оскалиться, ощетиниться, зарычать. Твои горы, твой ветер, твоя свобода - нарушены, потоптаны, обнюханы. Сбежать, полной возмущения и раздражения, сбежать далеко, как можно дальше и быстрее. Но так хотеть только на миг вернуться и заглянуть в желтые глаза. Потому что было там что-то такое, что, как показалось на секунду, дотронулось до самого сердца, тепло и нежно. И почувствовать рядом его шаги. Захотеть разозлиться, бежать быстрее или даже укусить. И вдруг передумать, в долю секунды, не сдаться, но принять. Замедлить бег, чтобы почувствовать рядом до непонятного родной бок, надежный и теплый. И почувствовать, что ваша совокупная сила гораздо больше, чем сумма вас поодиночке. Что бегать вместе по горам, охотиться и спать рядом гораздо уютнее. Даже когда вы люди, а не волки. Но все равно бывают ночи, когда Волчица мчится под луной одна. А Волк ждет ее к утру, чтобы обнять и послушать сказки про волчьи пляски под луной.
И однажды ночью ты не выдержишь. Ты решишься. Ты выпустишь эту тоску, которая огромной волной захлестнет всю душу, вывернет тебя наизнанку, заставит кричать каждую клеточку тела, встряхнет, крутанет в своем водовороте и бросит на пол. И в тот момент, когда ты подумаешь, что все, тебя нет, эта жуткая тоска тебя убила, ты вдруг почувствуешь, что ты еще жива. Только нос стал чувствовать больше запахов, мягкие уши могут поворачиваться в разные стороны и слышать даже слабый шорох соседской мыши, крепкие лапы заменили ноги и руки. Ты стала ей, стала Волчицей. И эта тоска - это была тоска по бегу, бегу по горам, лесам и равнинам.
Безудержному, безумному бегу по краю пропасти, через непролазный кустарник, по залитой лунным светом равнине. Бег на пределе, бег с ветром в лицо, бег изнуряющий, но тут же рождающий приток новой безграничной, бездонной силы, заполняющей все естество Волчицы. Больше не будет ночей, полных страха перед луной и серебряным светом, перед тоской, рвущейся из души. Только ночи, полные гор, полные бега, запахов, охоты, свободы и ветра. Идти по следу, уткнувшись носом в землю и чувствуя ее теплый, слегка отдающий мхом и плесенью аромат, как у чашки черного пуэра. С легкостью перепрыгивать трещины в горах, дно которых теряется в непроглядной тьме. Стоять на берегу реки, любуясь лунной дорожкой и впитывая звенящую тишину природы.
И в одну из лунных ночей на сто раз хоженной тропинке столкнуться с Волком, спокойно стоящим и ждущим, когда ты пробежишь мимо. Встать резко, как будто натолкнувшись на невидимую стену. Оскалиться, ощетиниться, зарычать. Твои горы, твой ветер, твоя свобода - нарушены, потоптаны, обнюханы. Сбежать, полной возмущения и раздражения, сбежать далеко, как можно дальше и быстрее. Но так хотеть только на миг вернуться и заглянуть в желтые глаза. Потому что было там что-то такое, что, как показалось на секунду, дотронулось до самого сердца, тепло и нежно. И почувствовать рядом его шаги. Захотеть разозлиться, бежать быстрее или даже укусить. И вдруг передумать, в долю секунды, не сдаться, но принять. Замедлить бег, чтобы почувствовать рядом до непонятного родной бок, надежный и теплый. И почувствовать, что ваша совокупная сила гораздо больше, чем сумма вас поодиночке. Что бегать вместе по горам, охотиться и спать рядом гораздо уютнее. Даже когда вы люди, а не волки. Но все равно бывают ночи, когда Волчица мчится под луной одна. А Волк ждет ее к утру, чтобы обнять и послушать сказки про волчьи пляски под луной.