Опять журналисты виноваты...
Достаточно часто слышу, да и сам порой говорю, что, дескать, почему друзья-журналисты не пишут о "живой жизни", а все больше о всяких симулякрах. Вот закон приняли опять особенно не хороший. А депутат NN стырил диссертацию у аспиранта MM. Как будто он первый или последний. Опять же РПЦ вся часы носит крутые, на жаловании КГБ состоит и в Бога не верит. С другой стороны информационного поля раздаются не менее грозные удары по мячу. Национальная безопасность, которой угрожают немецко-американско-японские шпионы, изъясняющиеся только на иврите арабские террористы-бессмертники, НКО, СК и "болотники". Они подрывают семейные ценности, стабильность и... вообще гомосексуалисты. Вот.
Но живая жизнь, она медленная и незаметная. Она в привычке каждый день воспроизводить собственную рутину. Она в автобусе и в магазине, в метро и офисе, в бане и на рыбалке, в дружеском застолье или выезде "на шашлыки".
В этой живой жизни мы дружим, любим, ненавидим, встречаем любимых женщин и продолжаем свой род. А в ту, "большую", из телевизора и интернета в лучшем (худшем) случае ненароком залетаем. Даже придя на работу, мы, прежде всего, приходим к давно (или недавно) знакомым людям. Они нам симпатичны или нет. Соответственно, и работа нам нравится или нет. Казалось бы, вот эта большая жизнь из телевизора и должна в этом самом телевизоре занимать соответствующее место. В уголке экрана.
Беда только, что этой жизни СМИ вообще не особенно нужны. Происшествия и информация, которые отражают и так любят смаковать коллеги, бывают только тогда, когда жизнь состоит из кусочков, из элементов. Но живая жизнь - целая. Ее можно петь, переживать, говорить стихами. Вот вычленять из нее важное и неважное не выходит. Там все важно. Все - жизнь. Потому-то о ней не получается писать публицистам. Да и сами пламенные ораторы ей не особенно интересны. Потому СМИ и работают на тех, кто готовы их слушать. На мертвых.
Но живая жизнь, она медленная и незаметная. Она в привычке каждый день воспроизводить собственную рутину. Она в автобусе и в магазине, в метро и офисе, в бане и на рыбалке, в дружеском застолье или выезде "на шашлыки".
В этой живой жизни мы дружим, любим, ненавидим, встречаем любимых женщин и продолжаем свой род. А в ту, "большую", из телевизора и интернета в лучшем (худшем) случае ненароком залетаем. Даже придя на работу, мы, прежде всего, приходим к давно (или недавно) знакомым людям. Они нам симпатичны или нет. Соответственно, и работа нам нравится или нет. Казалось бы, вот эта большая жизнь из телевизора и должна в этом самом телевизоре занимать соответствующее место. В уголке экрана.
Беда только, что этой жизни СМИ вообще не особенно нужны. Происшествия и информация, которые отражают и так любят смаковать коллеги, бывают только тогда, когда жизнь состоит из кусочков, из элементов. Но живая жизнь - целая. Ее можно петь, переживать, говорить стихами. Вот вычленять из нее важное и неважное не выходит. Там все важно. Все - жизнь. Потому-то о ней не получается писать публицистам. Да и сами пламенные ораторы ей не особенно интересны. Потому СМИ и работают на тех, кто готовы их слушать. На мертвых.