Что я видел (янв. 2006, Найшуль в "Билингве")
Я был в конце января, 26-го, в "Билингве" на выступлении Виталия Найшуля. Он представлял результат многолетней работы его группы, "Букварь городской Руси"(http://www.polit.ru/research/2006/02/02/bukvar.html) и рассказывал о нем, о ег опредпосылках, методах получения, источниках и т.д.
Виталия слушать я вообще люблю. Он интересно говорит, картинами. Так художник рисует картину: кисть касается холста сразу во многих местах, и переходы кажутся сначала кажутся произвольными. Но когда процесс подходит к концу, то картина оказывается целостной, нарисованной, ясной и логичной. Ясной для восприятия, для обдумывания.
Для того, чтобы вполне понимать, о чем говорит Виталий, надо как бы смотреть на то, на что он смотрит. И на то, что он видит, когда отвечает на заданный вопрос или просто рассказывает. Мне такой способ нравится.
Я бы и сам так говорил, с удовольствием. Но когда я пробую так говорить, то оказывается, что я говорю больше, чем сам объект. А у Виталия - наоборот. У него объект, на который он смотрит, всегда значительно больше его слов.
Мне близок такой подход к реальности. Он подтверждает мое глубокое убеждение, что окружающий мир и реальнее и, как бы сказать, первичнее меня.
Ну ладно.
Я об этом Букваре знаю, конечно, довольно давно. Так получилось, что я познакомил и свел моего старинного университетского друга Георгия Хазагерова с Найшулем, и по заказу Найшуля Жора написал еще в 1997 году довольно известную работу "Царь и суд в концептосфере русского языка". А потом он вообще переехал в Москву, и они стали работать над Букварем. Они, Оля Гурова, Светлана (жена Жоры), и Таня Балашова.
Так вот, о Букваре. Я если чего и не знаю, то просто чувствую, насколько глубокая и нетривиальная концепция лежит в основе всей работы. Не знаю, формулировали ли они её, эту концепцию, полностью. У меня, по крайней мере, нет внутренней необходимости в такой формулировке, мне и так ясно.
Я и так знаю, что они добрались до самого ядра.
Когда я шел в "Билингву", то несколько опасался крика беотийцев. Однако неичего подобного не было. Понимающих, о чем идет речь, оказалось достаточно. Возражения были, конечно. Но они все (кроме, кажется, одного), небессмысленны. И было видно, что возражавшие понимают концепцию, и сами думают схоже, и много работали над теми же проблемами - но либо где-то не согласны с некоторыми ходами и выводами, либо считают, что проблема может решаться несколько иначе.
Я вижу, что к этой высокой языковой общественной алгебре нужны и вступления, и комментарии по ходу, и прочие послесловия. Понимание, как ни странно, затрудняется тем, что Букварь написан известными словами. А все подготовительные работы, все логические связи - скрыты, заглажены.
Но, в общем, кто хочет разобраться, тот разберется.
А остальные, в общем, неважны. Хотя, конечно, сами по себе - хорошие, достойные люди. И наверняка разбираются в чем-то другом прочем.
Молодец Найшуль. Великий открыватель и исследователь.
Виталия слушать я вообще люблю. Он интересно говорит, картинами. Так художник рисует картину: кисть касается холста сразу во многих местах, и переходы кажутся сначала кажутся произвольными. Но когда процесс подходит к концу, то картина оказывается целостной, нарисованной, ясной и логичной. Ясной для восприятия, для обдумывания.
Для того, чтобы вполне понимать, о чем говорит Виталий, надо как бы смотреть на то, на что он смотрит. И на то, что он видит, когда отвечает на заданный вопрос или просто рассказывает. Мне такой способ нравится.
Я бы и сам так говорил, с удовольствием. Но когда я пробую так говорить, то оказывается, что я говорю больше, чем сам объект. А у Виталия - наоборот. У него объект, на который он смотрит, всегда значительно больше его слов.
Мне близок такой подход к реальности. Он подтверждает мое глубокое убеждение, что окружающий мир и реальнее и, как бы сказать, первичнее меня.
Ну ладно.
Я об этом Букваре знаю, конечно, довольно давно. Так получилось, что я познакомил и свел моего старинного университетского друга Георгия Хазагерова с Найшулем, и по заказу Найшуля Жора написал еще в 1997 году довольно известную работу "Царь и суд в концептосфере русского языка". А потом он вообще переехал в Москву, и они стали работать над Букварем. Они, Оля Гурова, Светлана (жена Жоры), и Таня Балашова.
Так вот, о Букваре. Я если чего и не знаю, то просто чувствую, насколько глубокая и нетривиальная концепция лежит в основе всей работы. Не знаю, формулировали ли они её, эту концепцию, полностью. У меня, по крайней мере, нет внутренней необходимости в такой формулировке, мне и так ясно.
Я и так знаю, что они добрались до самого ядра.
Когда я шел в "Билингву", то несколько опасался крика беотийцев. Однако неичего подобного не было. Понимающих, о чем идет речь, оказалось достаточно. Возражения были, конечно. Но они все (кроме, кажется, одного), небессмысленны. И было видно, что возражавшие понимают концепцию, и сами думают схоже, и много работали над теми же проблемами - но либо где-то не согласны с некоторыми ходами и выводами, либо считают, что проблема может решаться несколько иначе.
Я вижу, что к этой высокой языковой общественной алгебре нужны и вступления, и комментарии по ходу, и прочие послесловия. Понимание, как ни странно, затрудняется тем, что Букварь написан известными словами. А все подготовительные работы, все логические связи - скрыты, заглажены.
Но, в общем, кто хочет разобраться, тот разберется.
А остальные, в общем, неважны. Хотя, конечно, сами по себе - хорошие, достойные люди. И наверняка разбираются в чем-то другом прочем.
Молодец Найшуль. Великий открыватель и исследователь.