Тимошенко в Донецке
Впечатления от встречи газовой принцессы с Донбассом - амбивалентные. С ужасом разглядывал полчища зомбированных гомункулов, выставленных со стороны "возмущенного трудолюбивого народа" - включая совершенно шокирующую невесту Франкенштейна - академическую тетю с лексикой старшего следователя НКВД, анахронических журналистов стенных газет, визжащих бабцов с рынка и каких-то карикатурных гундосых типажей.
Среди потока злобных помоев услышал только один вменяемый голос по телефону парня из, кажется, Симферополя. Цензура упустила, видать.
Региональный имидж потерпел еще одну, совершенно ему не нужную, катастрофу. Всё, что в Донецке есть светлого, мудрого и настоящего, осталось в темноте, за кадром. Миру явлена оглохшая от собственных воплей, ядовитая, булькающая ненавистью изнанка.
Так нас увидит страна - и такими мы ей запомнимся.
Спасибо нам за это.
Тимошенко, по сути, сделала первый серьезный шаг в зачистке осточертевшей всем послевыборной энтропии, к выходу из матрицы. Сам бой представлял поучительное зрелище, напоминая мягкие, тактичные пояснения юной, но твердой в помыслах учительницы алгебры законов сложения-вычитания вихрастым грубиянам из профтехучилища. Мифы с визгом отскакивали от яркого оранжевого пятна. Ведущие девушки наскоками рвались перебить, отформатировать диалог в в нечто угодливое задаче наказать бунтовщицу, "чтоб неповадно", но Юля легко, без напряжения отводила их плечом, и девчата вяло затихали. Внятная, опрятная, улыбчивая оппозиционерка не скрывала, что ее задача находится в области приручения скорее, чем в плане культивации гроздьев гнева. Однако каждый истеричный вопль получал жестоко разумный, но необидный ответ.
Дебаты двух предыдущих туров не идут ни в какое сравнение. Это был разгром.
Под занавес откуда-то из студийных глубин материализовался важнецкий дядя и под бубнение мудроватых "с намеком" цитат вручил Юле цветы с просьбой захаживать почаще. Все плакали.
Немножко поржал, когда девушка из студии пыталась убедить Тимошенко, что по опросу, нежелающих ее в Донецке видеть не 4 тысячи человек, как показано на табло, а 9 тысяч (очевидно, столько было запланировано великими комбинаторами). Итого 3 тысячи доброжелателей против 4 тысяч ненавистников - поразительный почти паритет. И это в бело-голубом Донецке, где Юля лепилась технологами как последняя фурия ада.
Тем кто должен был "нарисовать" цыфирки небось влетит, но тем не менее - опрос оказался одним из немногих светлых пятнышек на фоне безраздельной мряки.
А дозвониться в студию, чтоб принять участие в опросе не представилось возможным - держал на автодозвоне весь час или полтора, пока шла передача.
Среди потока злобных помоев услышал только один вменяемый голос по телефону парня из, кажется, Симферополя. Цензура упустила, видать.
Региональный имидж потерпел еще одну, совершенно ему не нужную, катастрофу. Всё, что в Донецке есть светлого, мудрого и настоящего, осталось в темноте, за кадром. Миру явлена оглохшая от собственных воплей, ядовитая, булькающая ненавистью изнанка.
Так нас увидит страна - и такими мы ей запомнимся.
Спасибо нам за это.
Тимошенко, по сути, сделала первый серьезный шаг в зачистке осточертевшей всем послевыборной энтропии, к выходу из матрицы. Сам бой представлял поучительное зрелище, напоминая мягкие, тактичные пояснения юной, но твердой в помыслах учительницы алгебры законов сложения-вычитания вихрастым грубиянам из профтехучилища. Мифы с визгом отскакивали от яркого оранжевого пятна. Ведущие девушки наскоками рвались перебить, отформатировать диалог в в нечто угодливое задаче наказать бунтовщицу, "чтоб неповадно", но Юля легко, без напряжения отводила их плечом, и девчата вяло затихали. Внятная, опрятная, улыбчивая оппозиционерка не скрывала, что ее задача находится в области приручения скорее, чем в плане культивации гроздьев гнева. Однако каждый истеричный вопль получал жестоко разумный, но необидный ответ.
Дебаты двух предыдущих туров не идут ни в какое сравнение. Это был разгром.
Под занавес откуда-то из студийных глубин материализовался важнецкий дядя и под бубнение мудроватых "с намеком" цитат вручил Юле цветы с просьбой захаживать почаще. Все плакали.
Немножко поржал, когда девушка из студии пыталась убедить Тимошенко, что по опросу, нежелающих ее в Донецке видеть не 4 тысячи человек, как показано на табло, а 9 тысяч (очевидно, столько было запланировано великими комбинаторами). Итого 3 тысячи доброжелателей против 4 тысяч ненавистников - поразительный почти паритет. И это в бело-голубом Донецке, где Юля лепилась технологами как последняя фурия ада.
Тем кто должен был "нарисовать" цыфирки небось влетит, но тем не менее - опрос оказался одним из немногих светлых пятнышек на фоне безраздельной мряки.
А дозвониться в студию, чтоб принять участие в опросе не представилось возможным - держал на автодозвоне весь час или полтора, пока шла передача.